Трилогия об Игоре Корсакове - Андрей Николаев

Человек в плаще указал латникам на противника, посылая их в бой. Воздух наполнился свистом. Монстры бросились вперед, поднимая оружие, им навстречу заскользили темные фигуры с поблескивающими в руках мечами. Арбалетчики встретили латников тучей болтов. Противники сошлись лицом к лицу, ночь наполнилась звоном оружия, криками сражающихся. Шум битвы был едва слышен, словно враги бились за толстым стеклом, гасящим звуки ударов, хрипы умирающих, звон сталкивающихся клинков. Группа монстров рванулась вверх по стене особняка, цепляясь за водосточные трубы, а то и просто скользя по вертикальной стене. То один, то другой получал болт от свесившихся с крыши арбалетчиков и падал на асфальт, сгорая в стремительном пламени. Внизу противники смешались в круговерти боя: меч встречал меч; топор погружался в тело, увязая в рассеченной плоти; взмывали палицы, чтобы обрушиться на голову врага. Павшие монстры оседали пеплом, взбитым движением ног в плотную пелену. Тела их противников устилали землю, мешая сражающимся.

Столб света, возникший, казалось, ниоткуда, разбросал противников, словно ворвавшийся в гущу пехоты тяжелый танк. Мужчина в длинном плаще не спеша двинулся к предводителю латников, сопровождаемый лучом, словно шел по арене цирка. Враги расступались, давая ему дорогу и будто забыв друг о друге.

Человек в плаще шагнул ему навстречу.

— Я — Горланг, вождь страны атлантов. Кто заступил нам дорогу?

Магистр криво усмехнулся, разглядывая его.

— Ты — то, что возомнил о себе, а твой облик — то, что я согласился видеть. На самом деле ты — мыслящая жаба из сырой норы в протухшем болоте. Или крыса, по недосмотру Вселенной наделенная интеллектом.

— Я — то, что я есть, инквизитор, — Горланг вскинул голову, надменно глядя на магистра. — И хочу им остаться. И останусь, устраивает тебя это или нет.

— Если Хельгра не уничтожит вас всех, — магистр оскалился в недоброй улыбке. — Не так уж и долго осталось ждать.

— А что она будет делать с мертвяками? Если бы она хотела, то уничтожила нас давным-давно, но нет, она растянула битву на шесть десятилетий. Она наслаждается своей местью, как гурман впервые попробованным блюдом. Наш мир разделился, и теперь на ее стороне не только мертвяки. Нет конца битве, и потому я пришел за помощью. Мы, изначальные, всегда соблюдали договор. Отдельные просачивания в ваш мир и путешествия по нашему миру духов ваших шаманов и колдунов не в счет. Всегда найдутся отщепенцы, не признающие договоров. И вы, и мы караем отступников. Мертвяки и ее последователи ничего не знают о договоренности или не хотят знать. Они — варвары, не знающие закона, и даже не подозревают, что существуют Врата. Хельгра не посвятила их. Они пройдут сквозь Врата, даже не заметив, стоит ей ослабить контроль, и тогда вы…

— А чем они хуже вас, всегда мечтавших взломать Врата?

— А чем лучше ваши сказки о втором пришествии и загробной жизни? Врата для нас — легенда, дарующая силы выжить в подземелье. Ты даже не представляешь, инквизитор, каково жить, когда в тебе пробуждается память о Времени без Великого льда. Ваши детские сны о лете, о тополином пухе, теплой реке и поющих птицах — это наши кошмары. Они стали кошмарами, когда сотни поколений минуло, но легенда осталась легендой.

— А ваш мир — гниение и разложение, тухлая вода, капающая со сводов, монстры, чавкающие тухлятиной, — наши кошмары. Я здесь, чтобы они не стали явью, — магистр скрестил руки на груди, свысока глядя на собеседника.

— Черное не может существовать без белого, ваш мир — без нашего. Так было всегда, но все изменится, если гросты победят. Отзови Хельгру, инквизитор.

— Она не дворовая собака, чтобы слушаться кого бы то ни было. Я не властен над нею.

— Тогда пропусти Бальгарда через Врата.

— А я его не держу. Он сам выберет дорогу, время и сторону, на которой выступит. Не боишься, что это будет сторона Хельгры и гростов?

— Любая определенность предпочтительнее неизвестности. Если меч предков он получит от нас, то будет на нашей стороне.

— Меч еще нужно найти. Как я понимаю, у тебя его нет.

— У тебя тоже, — криво усмехнулся Горланг. — Найти его — вопрос времени. И как только меч будет найден, Бальгард в этом мире не задержится.

— Мне без разницы, получит Бальгард меч от тебя или от Хельгры. Я — наблюдатель, арбитр.

— Удобная позиция.

— Нейтральная, — уточнил магистр. — Смотри, я предупредил, — он отошел в сторону, дал знак своим людям, и те отступили, подбирая павших и растворяясь в подворотнях и переулках.

Горланг почти неслышной командой созвал латников. Они встали за его спиной, безучастные, словно каменные статуи. Магистр взглянул на них:

— Вы тоже не чураетесь использовать нелюдей.

— Слишком немного осталось изначальных, чтобы уничтожать их в бессмысленных схватках, — пожал плечами Горланг. — Бальгард спустится в наш мир, следуя за своей возлюбленной. Он победит гростов и научит мой народ бессмертию. Так гласит легенда, и так будет. Не смей мне мешать, инквизитор, иначе я разверну полки и брошу их на штурм Врат. И тогда на наших плечах в твой мир ворвутся орды гростов. Я ненавижу твой мир, созданный отступниками, но не желаю ему такого кошмара. Земля после нашествия мертвяков станет пустыней, и места на ней не будет ни вам, ни нам, — Горланг склонил голову, снимая с шеи цепь. — Это пропуск для Бальгарда в мой мир.

Драконы, свившиеся на медальоне, висевшем на цепи, являли подобие свастики. Горланг раскрутил цепь, как пращу. Засвистел рассекаемый воздух. Цепь сорвалась с его руки и устремилась в открытое окно особняка. Магистр взмахнул рукой, и медальон замер в воздухе. Покачиваясь, словно маятник, он висел между магистром и Горлангом, а над ним сцепились их взгляды: один, полный ненависти, другой — изучающий и задумчивый. Время замерло. Летели минуты, воздух, казалось, звенел струной от напряжения схватки, а глаза противников все также продолжали безмолвный поединок. С Арбата в переулок свернула группа молодых людей в кожаных куртках с заклепками. На ходу они пили пиво, кто-то бренчал на гитаре. Группа проследовала мимо, не замечая ни замерших латников, ни стоявших друг напротив друга Горланга и магистра.

Наконец магистру надоела дуэль взглядов. Он опустил руку, и медальон, продолжив полет, сверкнул в последний раз под лучом луны и скрылся в окне на втором этаже особняка.

— Чтобы войти в ваш мир, этой безделушки мало, — сказал магистр, повернулся спиной к Горлангу и удалился в сторону Пречистенки.

Ветер чуть шевелил занавески на окне, трепетало пламя свечей в расставленных на полу стаканах. Некоторые свечи уже прогорели и осели на дне застывшими лужицами с черным, будто вмерзшим в воск червячком фитиля.