Гений из Гусляра (Сборник) - Кир Булычев

Ввиду того, что мой друг А. Грубин по ходу изнурительного умственного труда был доведен до состояния нервного раздражения, он переживал необходимость слушать каждый вечер джазовые и эстрадные мелодии, которые мешали ему сосредоточиться. По врожденной деликатности А. Грубин ограничивался отдельными высказываниями в адрес Н. Гаврилова, полагая, что тот не более как жертва проигрывателя. «Если на стене в пьесе висит ружье, – говорил он, – то оно должно выстрелить в четвертом действии. Мы не можем винить курильщиков, потому что они лишь жертвы открытия Америки Колумбом, который привез оттуда табак. Если изобретен патефон, то кто-то должен стать его жертвой и слушать пластинки. Мы обязаны глядеть в корень. Скажи мне, кто изобрел патефон?»

На следующий день я довел до сведения А. Грубина, что, согласно научным источникам, изобретателем фонографа, то есть первобытного патефона, является американский изобретатель Томас А. Эдисон, прославившийся также другими открытиями. На это Грубин, пытаясь перекричать звуки музыки, ответил: «Вот он во всем и виноват!»

Я указал А. Грубину, что винить Т. Эдисона в поведении Н. Гаврилова неразумно. Но А. Грубин настаивал на своем и заявил: «Все равно, все началось с Эдисона. Если нейтрализовать Эдисона, наступит тишина». В качестве аргумента я возразил А. Грубину следующим образом. «Александр, – сказал я. – Не думаешь ли ты, что если нейтрализовать Колумба, то прекратится курение?»

«Не думаю, – ответил мой друг, затягиваясь папиросой. – Это слишком рискованно. Я не имею права взять на себя ответственность за судьбу миллионов жителей Соединенных Штатов и других стран этого континента. Куда они денутся, если Америка не будет открыта?»

И тогда я кинул опрометчивую фразу. «Эдисон, – сказал я, – не подвластен тебе, Александр, потому что он сделал свое дело и умер естественной смертью».

Грубин посмотрел на меня и удалился к себе в комнату.

По истечении трех дней после этого разговора я вышел на двор подышать воздухом. Стояла ветреная осенняя погода, и двор был усыпан желтыми и оранжевыми листьями, облетевшими с деревьев, гремела музыка.

– Я готов! – крикнул мне А. Грубин из своего окна.

– К чему готов? – спросил я.

– Навести порядок! – крикнул Грубин.

– Я тебя не понимаю, Александр! – крикнул я. – Ты завершил опытный образец?

– Завершил! – крикнул Грубин. – Ну, Эдисон, погоди!

После этого из комнаты донеслись гудение, звон и грохот. Когда я взглянул в комнату через окно, стекла в телефонной будке были выбиты, Грубина не было видно.

Дорогая редакция! Вот уже третий день, как Грубин не возвращается. Я глубоко убежден, что он проник в прошедшее время и, весьма возможно, разыскивает Т. Эдисона, чтобы его нейтрализовать.

Дорогая редакция! Прошу вас срочно принять меры для возвращения А. Грубина в настоящее время и по охране здоровья и жизни покойного американского изобретателя Т. Эдисона. В данный момент я с тревогой прислушиваюсь к звукам музыки, доносящимся из окна Н. Гаврилова, опасаясь, что в любой момент времени они могут прерваться.

С уважением и тревогой, Николай Ложкин,

натуралист-любитель, г. Великий Гусляр.

От редакции: Публикуя без изменений письмо нашего постоянного читателя, мы считаем своим долгом напомнить, что первый звукозаписывающий аппарат «хрипограф» был изобретен тифлисским изобретателем Автандилом Кикнадзе в конце XIX века. Имени американского изобретателя Т. Эдисона нам не удалось обнаружить ни в одном справочнике или энциклопедии.

КИРПИЧНЫЙ ЗАВОД

Уважаемая редакция!

У меня с вами, как вижу, наладилось здоровое деловое сотрудничество, и поэтому я обращаюсь сегодня к вам, хотя, быть может, следовало обратиться в милицию.

Но не спешите отбрасывать в сторону мое письмо как заведомо не имеющее литературной ценности; никто не знает, как повернется завтра его жизнь и к каким переживаниям приведет такой поворот.

Нижеуказанное несчастье случилось не непосредственно со мной, а с моим старым знакомым и соседом по дому Корнелием Ивановичем Удаловым, о котором вам, должно быть, известно. На днях он постучался ко мне в дверь, и вид его был взволнованным.

– Слушай, сосед, – произнес он. – Получается переплет с загадкой.

И с этими словами Корнелий поставил на пол посреди моей комнаты обыкновенного вида дорожную сумку, каковые продаются в нашем универмаге из расчета приблизительно в пределах 10—12 рублей. Ввиду того, что я выразил непонимание, Корнелий Удалов рассказал мне историю, связанную с этой сумкой.

Корнелий Удалов находился в служебной командировке в области и в зале ожидания аэропорта провел несколько часов ввиду плохой погоды на скамье. С ним находилась дорожная сумка, в которой были разные предметы гигиенического значения, а также некоторые подарки, купленные им в области для его супруги Ксении и сына. Рядом с Удаловым садились и уходили различные люди, которые улетали во все концы нашей Родины по мере подготовки самолетов. Поэтому Удалов не может установить момента, когда его сумку случайно подменили. Причину этому я усматриваю в том, что наша местная промышленность выпускает ограниченный ассортимент дорожных сумок, мало различающихся по внешнему виду и оформлению.

Прилетев в г. Великий Гусляр, Удалов решил дойти от аэропорта до дома пешком, потому что была хорошая, правда, несколько пыльная погода.

Удалов шел по дороге в течение нескольких минут, когда ощутил, что сумка в его руках стала значительно тяжелее, чем первоначально. Он отнес этот эффект за счет своей личной усталости, вызванной трудной командировкой и длительным пребыванием в аэропорту. Однако с каждым шагом сумка становилась более увесистой, и в результате Удалову пришлось остановиться, чтобы передохнуть. По словам Корнелия Ивановича, к этому моменту сумка, весившая ранее менее пяти килограммов, обрела вес около полутора пудов. Передохнув, Удалов с трудом поднял сумку и не успел сделать нескольких шагов, как почувствовал облегчение. Он не понял, что тому причиной, а сзади раздался голос:

– Гражданин, кирпич потеряли!

Удалов оглянулся и увидел незнакомого человека, указывающего пальцем на лежащий в пыли серый кирпич.

– Я? – спросил Корнелий Иванович.

– Вы, – сказал незнакомый человек и, подойдя к кирпичу, нагнулся, с трудом оторвал кирпич от земли и добавил: – Золотой он, что ли?

Так как в голосе человека звучала подозрительность, Удалов поспешил успокоить его словами:

– Нет, это самый простой кирпич.

– А зачем с собой носишь? – поинтересовался незнакомец.

– Для дела, – сказал Удалов. – Птичник строю.

Эти его слова были ложью, но примите во внимание растерянность, овладевшую товарищем Удаловым в этот момент. Он решительно отобрал кирпич у незнакомца и только тогда задумался, каким образом кирпич мог выпасть из застегнутой на молнию сумки.

Подождав, пока незнакомец скроется, Корнелий Удалов, решивший уже, что происшедшее с ним не более как глупая шутка прохожего, положил кирпич на землю и проследовал далее, радуясь легкости своей ноши.

На подходе к центру города Корнелий Иванович вновь ощутил, что сумка в его руках тяжелеет. Но процесс тяжеления был постепенным, и опомнился Корнелий Удалов только в тот момент, когда услышал за своей спиной женский голос:

– Гражданин, вы кирпич обронили.

Этот возглас заставил Удалова вздрогнуть и даже замереть. Как он мне впоследствии признался, он не сразу осмелился обернуться. Но когда обернулся, то увидел, что на тротуаре позади него лежит серый кирпич, а незнакомая ему миловидная девушка указывает на кирпич пальцем.

– Я не ронял кирпича, – сказал Удалов, подозревая, что девушка тоже состоит в заговоре против него. – Я не ронял кирпича, потому что не ношу с собой кирпичей и, кроме того, у меня сумка застегнутая.

– Простите, гражданин, – сказала девушка, – но я собственными глазами видела, как из вашей сумки упал кирпич.

Удалов на всякий случай осмотрел сумку, но никаких следов выпадения из нее кирпичей не обнаружил.

Встревоженный и несколько смущенный, Удалов проследовал дальше и при входе во двор нашего дома услышал, как что-то шлепнулось на землю сзади. Удалов кинул взгляд назад и увидел в воротах дома серый кирпич.

По приходе домой К. Удалова ожидали новые неприятности. Когда он вошел в свою квартиру и раскрыл сумку для того, чтобы извлечь из нее гостинцы, он обнаружил, что в сумке нет никаких гостинцев, а также гигиенических приспособлений в виде зубной щетки. В сумке находился ящик, схожий с трансформатором, только размером 50х30х22 см. Когда Удалов попытался вынуть трансформатор из сумки, тот оказался прикрепленным к ее дну и не извлекался наружу. На этом этапе Корнелию Ивановичу пришлось отказаться от дальнейшего исследования аппарата, так как супруга и дети потребовали подарков, которых у него в наличии не оказалось, и Удалову пришлось долго оправдываться, что сумку ему подменили в аэропорту.