Обратный отсчет: Распад - Токацин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гедимин подавил смешок. «Хорошо знать местные обычаи. Иногда пригождается. Интересно, кто Гельмеру-то рассказал? Он ведь тоже не этнограф…»
— Теперь посмотреть бы, когда они вернутся, — мечтательно протянул Виклунд, уже забывший о могиле в кратере Бэрд. — Устроили бы нам трансляцию…
— Устроят, — уверенно сказал Лоренц. — Я, считай, договорился.
24 сентября 21 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Со вчерашнего вечера тюремный ангар гудел, затихая лишь при появлении охранников. Учения Космофлота закончились; корабли прибывали на лунный космодром в семь утра, и уже всем было понятно, что в это время на смотровую площадку никого не поведут. Сразу после завтрака в коридор вышел охранник и ударил «клешнёй» о «клешню», требуя тишины.
— В три часа — выход в зал, — буркнул он. — Синий и зелёный коды вместе. Трансляция будет в записи, после просмотра — по камерам.
…Гедимин сделал два шага от решётки к стене, резко развернулся и двинулся обратно. В тесной камере негде было разбежаться, и недовольство сармата не находило выхода. Пройдя туда и обратно ещё четыре раза, он с досадой ударил кулаком в стену и сел на койку. На грохот никто не пришёл — в коридоре было пусто, лишь роботы-уборщики ползали по открытым камерам.
«Матейка ушёл без меня,» — сармат тяжело вздохнул, вспомнив слова Макнайта. «Чего ещё ждать от этих макак⁈»
В дальнем конце коридора загудели ворота. Кто-то пнул робота-уборщика и громко выругался. Узнав голос сержанта Матейки, Гедимин удивлённо мигнул. «Двадцать минут четвёртого,» — бросив последний взгляд на часы в углу экрана, он выключил смарт и убрал в нишу. «Самое время прийти.»
…Всё интересное давно закончилось, но, к удивлению Гедимина, людей на окраине космодрома было много, хоть и меньше, чем в прошлый раз. Они облепили ограждение в четыре слоя; кто-то отходил, кто-то занимал его место, некоторые забирались ненадолго на скамейки. Табло на терминалах были отключены — все рейсы на сегодня отменили, освободив космодром для боевого флота. Гедимин покосился на ангар, откуда наблюдал вылет «голубя», — полицейских там не было. Все патрули собрались у терминалов, оставив у ангаров только предупредительную жёлтую ленту. Кое-где её успели оборвать, но поправлять никто не спешил — «копы» толпились на крыльце, оживлённо что-то обсуждая.
— Стой, — Матейка придержал Гедимина за плечо и включил защитное поле вокруг экзоскелета. Снаружи остался только проблесковый маячок на макушке, и он немедленно включился вместе с сиреной, заставив толпу зашевелиться. Экзоскелетчик, не замедляя шаг, пошёл прямо к ограждению. Гедимин ждал, что кого-нибудь прижмёт полем к перекладинам, но зеваки успели расступиться, и Матейка спокойно подошёл к ограде и отключил защитное поле.
— Руки! — он щёлкнул наручниками, пристегнув сармата за оба запястья к ограде. Магнитные «цепочки» натянулись, оставив между браслетами по пять сантиметров. Гедимин недовольно сощурился — освободиться из такого положения было можно, но очень непросто.
— Теперь не убежишь, — конвоир довольно ухмыльнулся и встал рядом с сарматом, облокотившись на ограду и отгородившись от толпы защитным полем. Краем глаза Гедимин видел, как между куполом и зеваками растёт дистанция, — те, кто оказался близко к сармату, пытались отодвинуться, а если не получалось, отходили назад, к скамейкам. «Правильно. Чем вас тут меньше, тем лучше,» — мрачно подумал Гедимин, переводя взгляд на космодром.
Боевые станции сажать на Луну никто не стал — они встали на ближний рейд; разглядеть их было несложно — четыре новые яркие звезды над космодромом. Ближе всего к терминалам космопорта подъехали небольшие спрингеры — тяжёлые десантные корабли и заатмосферные бомбардировщики. В этот раз десантные палубы освобождать не стали; шлюзы были открыты, и внутри виднелись космодромные погрузчики, глайдеры ремонтных бригад и — иногда — часть фюзеляжа истребителя или «конечность» экзоскелета. Обшивку облепили ремонтные роботы, выправляя мелкие выбоины и оплавления; серьёзных повреждений Гедимин не увидел, разве что один миноносец потерял пару квадратных метров внешней брони. Место «ранения» обозначили яркой краской и прикрыли защитным полем, но заменять сорванные пластины никто не спешил. «Нет материалов,» — подумал сармат. «Ждут поставки. Или пойдут чиниться на Землю.»
За миноносцами, на южной окраине космодрома, выстроились в линейку крейсера. Привели сюда явно не всё — по четыре «образца» на каждый флот. Гедимин разглядывал корабли и вспоминал, как постепенно с течением лет менялась их окраска. Сейчас и австралийские «Солти», и «Кондоры» Атлантиса были выкрашены в тёмно-синий цвет Западного блока, а звездолёты трёх стран Восточного блока покрылись серебристой обшивкой с неровными чёрными пятнами. На этом модификация и закончилась.
Два крейсера Гедимин узнал — их приводили на ремонт, когда сарматская база только-только начинала работать, и законы ещё не ужесточились. Он долго разглядывал обшивку реакторного отсека, — снаружи всё выглядело исправным, но сармат подозревал, что вблизи обнаружатся и протечки в системе охлаждения, и вышедшие из строя датчики, и микроскопические каверны на лопатках турбин. «Сейчас отстрелялись без аварий,» — успокоил себя Гедимин. «Значит, ничего серьёзного. И потом — теперь это не мои проблемы.»
С трудом отведя взгляд от знакомых крейсеров, сармат посмотрел на самые дальние площадки — и вздрогнул, с присвистом выдохнув сквозь стиснутые зубы. Трофейный «Феникс» и «Бет» были выкрашены в цвет Западного блока, ещё один «Феникс» и «Цикло-Бет» — в серебристо-чёрный «камуфляж», но не узнать их было невозможно. Гедимин обшаривал взглядом обшивку и выступающие конструкции — сантиметр за сантиметром — и тихо шипел, замечая вырезанные для облегчения корабля куски обшивки и оружие «макак», поставленное взамен сарматского. Над трофейными атомолётами кружили ремонтные дроны, но сармат ни разу не увидел, чтобы они садились, — обшивка, даже искромсанная, оставалась достаточно прочной, чтобы не отвалиться на учениях.
«Надо же,» — Гедимин прикрыл на секунду слезящиеся глаза — видимо, не стоило так сильно щуриться. «У них ещё есть атомолёты. Восемь лет на одном топливе или… что там с запретом на ирренций?»
Проморгавшись, он попытался перевести взгляд на «мартышечьи» корабли, но не смог — к атомолётам тянуло, как магнитом. «Феникс» был изрезан сильнее всего — вес
