Будь моей - Сьюзен Барри

Лиссабон оказался восхитительно шумным городом, с точильщиками, трамваями и продавцами лотерейных билетов. Солнце грело таким золотистым и ласковым теплом, что девушке, привыкшей к более прохладному климату, все казалось настоящим волшебством. Кэти почувствовала, что здесь она вправе расслабиться после двадцати четырех часов почти невыносимого напряжения. Она предвкушала неторопливый образ жизни, который станет для нее очень приятным, если только она забудет все свои волнения, потрясения и мечты.

Но у нее навсегда останутся в памяти те двадцать четыре часа и чувство неверия в происходящее, которое усиливалось по мере того, как их путешествие близилось к концу. Ничего не зная об утрате, постигшей ее мать и сестер — и ее — Кэти думала, что ее близкие, почти как она сама, изнемогают от напряжения, хотя Айлин, казалось, твердо решила сделать этот день запоминающимся. Айлин выглядела необыкновенно красивой в бледно-лиловом шелковом костюме, а из-под венка розовых цикламенов спадали волной на плечи ее золотистые волосы. И похоже, она не зря старалась. Среди гостей был необычайно привлекательный молодой человек, кудрявый и черноволосый, с темными португальскими глазами. На протяжении всей церемонии и короткого свадебного завтрака он не сводил глаз с Айлин. Каждый раз, говоря с ней, он осыпал ее восторженными комплиментами.

Бледная, темноволосая Брайд, одетая в медовый шелк, держалась холодно. На голове у нее красовался маленький венок из темно-желтых подсолнечников. Миссис Шеридан выбрала серое платье, которое оказалось ей к лицу. Леди Фитц, в розовато-лиловом, напоминала хрупкую фигурку из китайского фарфора. Что же касается маркизы де Барратейра, то черное платье придавало ей, чуть ли не похоронный вид.

Леди Фитц хотела, чтобы Кэти надела традиционное белое платье невесты. Но церемония была гражданской, и она пошла на уступки. Согласилась на темно-кремовое шелковое платье, довольно строгого покроя, несколько напоминавшее коктейльное. Для головного убора Кэти выбрала бархатную «шапочку Джульетты» кремового оттенка. Она надела кремовые замшевые перчатки, в руках держала кремовую сумочку. Цветов не было, если не считать огромного букета белоснежных роз, который доставили Кэти в номер перед завтраком в день свадьбы. В цветах она нашла карточку, на которой четким, мужским почерком ее будущий муж уверенно написал: «Себастьян».

Айлин и Брайд получили в подарок от жениха их сестры по бриллиантовому браслету. Айлин, как зачарованная любовалась сверкающим браслетом и на протяжении всей церемонии не сводила глаз с собственного запястья.

В самой же церемонии бракосочетания не было ничего трогательного или из ряда вон выходящего. Для Кэти она закончилась, едва успев начаться. Ее попросили поставить свою подпись, и все равно то, что она стала маркизой де Барратейра, казалось чем-то нереальным. Себастьян взглянул на нее, еле заметно и загадочно улыбнулся уголками рта. Он держал ее перчатки, пока Кэти неловкой рукой ставила подпись — «Кэтлин Шеридан» в последний раз в жизни — в книге, где до нее расписалось столько невест. А потом регистратор поздравил ее и пожал руку. Старый маркиз де Мариалва, который был счастлив выступить в роли посаженого отца, поцеловал ее с решительным видом, опередив даже ее мать и сестер. Его немолодые глаза засверкали озорным огоньком. А леди Фитц нежно обняла Кэти.

— Я очень горжусь моей крестницей, — вполголоса сказала она.

Себастьян дождался, когда закончатся поздравления, потом взял снявшую перчатки Кэти за обе руки и по очереди коснулся их губами. Именно так теперь будут целовать ей руки — именно так принято приветствовать замужнюю женщину в Португалии. Что же касается традиционного поцелуя жениха и невесты в губы, этот обычай Себастьян проигнорировал. Ему не пришло в голову даже запечатлеть легкий, воздушный поцелуй у нее на лбу.

После церемонии в украшенной цветами гостиной номера люкс в «Клариджиз», как принято, пили шампанское за здоровье молодых. Маркиз де Мариалва произнес речь. А потом они поехали в аэропорт. Маркиз и маркиза, его молодая жена. Гости попрощались с ними в гостиничном номере люкс.

И только пять дней спустя, когда Себастьян решил, что она выдержит это потрясение, Кэти сообщили о смерти отца. Сначала она не могла осознать того, что ей сказали… Кэти была не в силах поверить, что все сговорились и скрыли от нее настолько важное событие. А когда Себастьян спокойно объяснил, что он сам принял такое решение, Кэти уставилась на него так, будто видела впервые в жизни:

— Но… но… какое ты имел право? Не могу поверить!.. Неужели такое происходит со мной на самом деле? Этого не может быть!

— Боюсь, что так оно и есть, Кэти, — серьезно сказал он. — Как ты знаешь, твоему отцу постепенно становилось все хуже и хуже, и в конце концов его сердце не выдержало. И он пожелал, чтобы наша свадьба состоялась, несмотря ни на что. Мы должны были пожениться — такова его предсмертная воля.

— А… моя мать согласилась? — Кэти говорила так, будто отказывалась верить в реальность происходящего.

— Твоя мать вела себя очень храбро. И обе твои сестры, по-моему, тоже. Особенно Брайд.

— Айлин выглядела так, будто она… будто ничего не случилось! — Кэти вспомнила, как Айлин флиртовала с красивым молодым португальцем, и ее начала колотить дрожь. — Ты знал о смерти папы, когда я сказала, что выхожу за тебя только потому, что ты можешь ему помочь! — упрекнула она Себастьяна. — Почему ты тогда же не рассказал мне об этом? Я бы сразу вернулась в Ирландию. — Она дрожала так, что это стало заметно Себастьяну. — Ты поступил жестоко!

— Я не рассказал тебе, потому что знал; ты будешь настаивать именно на этом, — по-прежнему ровным голосом ответил Себастьян. — Ты бы сразу вернулась в Ирландию, несмотря ни на что. И мы бы никогда не поженились.

Кэти не ответила. Она горько рыдала, вцепившись в перила террасы и пытаясь удержаться на ногах.

— Поверь мне, так лучше, Кэти, — мягко продолжил Себастьян. — Я понимаю, что ты только что испытала ужасное потрясение. Но, что было бы толку, если бы я сообщил тебе все накануне свадьбы? Твоя мать вела себя храбро, и даже Айлин вела себя храбро — по-своему — а ты подвела бы их всех и умчалась в Ирландию. Им стало бы в десять раз труднее, а так они знают, что у тебя все в порядке. Когда придет время, твоя мать, Айлин и Брайд уедут. Все устроено, причем так, как желал бы твой отец.

При этих словах Кэти горестно уставилась на него затуманенными от слез глазами. По ее взгляду можно было подумать, что Себастьян ведет себя не вполне по-человечески. Задыхаясь, она спросила его о похоронах.