Декалог 1: Загадка - Стивен Уокер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отче наш, сущий на небесах!
Да святится имя Твоё…
Сложив в молитве руки, преподобный Морис Бёрридж начал произносить строки, которые его губы произносили уже тысячи раз. Он сидел, склонившись — опрятный седовласый мужчина, которому было за шестьдесят. Его спокойное лицо с трудом можно было различить в темноте тихой, пустой церкви.
Да приидет Царствие Твоё;
Да будет воля Твоя…
Его отвлёк раздавшийся снаружи выстрел обратной вспышки в автомобиле. Он снова закрыл глаза и продолжил:
и на земле, как на небе…
Холодный свежий воздух подчёркивал естественный каменистый аромат церкви. Он касался шеи Мориса, словно чьё-то холодное дыхание. Натягивая на себя шерстяную кофту, старик корил себя за то, что отвлекается.
Хлеб наш насущный дай нам на сей день…
Кофта. Её связала ему Пегги, когда у неё была фаза увлечения вязанием, сменившаяся затем гончарной фазой. Дорогая забавная Пегги. Надо будет ей позвонить. Завтра… Завтра он ей позвонит, и договорится встретиться где-нибудь на выходные.
Он вернулся к молитве. Это была первая из выученных им молитв, и из всех, которые ему доводилось читать, она до сих пор была его любимой.
и прости нам долги наши,
как и мы прощаем должникам нашим…
Прищурившись, он посмотрел на белый циферблат наручных часов, и с удивлением понял, что уже наступило утро.
и не введи нас в искушение,
но избавь нас от лукавого…
Он зацепил локтем пачку свежих фотокопий буклетов, и они посыпались на пол. Поднимая их, он смахивал пыль с чёрно-белых обложек, на которых неровными буквами было написано «Методистская церковь Милтон Брэдбери, избранные гимны». Положив буклеты на полку, с которой они свалились, он снова сомкнул руки, чтобы закончить молитву.
Яркий свет. Внезапный яркий свет. Он посмотрел вверх. Увидев витражное окно, он замер, поражённый, всё ещё автоматически произнося слова молитвы. Пучок света двигался по окрашенным стёклам, медленно смещаясь от рубиново-красного к изумрудно-зелёному, а затем — к сапфирово-голубому.
Ибо Твоё есть Царство и сила и слава во веки…
С божественной красотой, от которой Морис не мог оторвать взгляд, лучи осветили сцену распятия. И даже когда свет опустился по фигуре Христа и исчез, священник продолжал сидеть и смотреть на окно, словно в трансе. Неужели это оно? Духовный опыт, о котором говорили другие, но который так никогда и не случался с ним?
Внезапно снова раздался хлопок — к церкви подъезжала машина. У старика ёкнуло сердце, он резко пришёл в себя. Затем послышался звук колёс, ехавших по крупному гравию. Уже не раз при таком плохом освещении какой-нибудь автомобиль оказывался перевёрнутым набок. Подняв своё дрожащее тело со скамьи, Морис направился к выходу. Вглядевшись во мрак сельской дороги, проходившей мимо двора церкви, он заметил сияющие фары. Фары метались из стороны в сторону, но никто не пострадал. Морис проводил их взглядом, пока они не исчезли.
* * *Бригадир Элистер Летбридж-Стюарт молча сидел в своём кабинете, уперев локти в стол и подперев голову руками, подбирая слова к рапорту, который, как он надеялся, не придётся подшивать к делу. Он совсем недавно зашёл в кабинет, с нетерпением ожидая звонка, который мог подтвердить его подозрения. Звонок был принят, подозрения подтверждены. Теперь он не знал, что делать. Идеи, предположения, обвинения, все те размышления, которые до этого он держал глубоко в себе, теперь вырвались на волю, умоляя его прислушаться к ним. Он резко встал, оттолкнув ногой стул. Он вспомнил военное училище: «Рациональное мышление поможет вам лучше разобраться в ситуации», — примерно так его учили. Впрочем, он всегда был склонен рассуждать логически, и был человеком действия. Но сейчас это ему почему-то не помогало.
У него с Доктором всегда было взаимопонимание, взаимное уважение. Да, они не всегда сходились во взглядах, и большинство аргументов Доктора были ему непонятны, но он всегда открыто поддерживал этого эксцентричного научного консультанта, считая это своим долгом. Поэтому, с его точки зрения, у него были все основания быть недовольным абсолютным нежеланием Доктора посвящать его в свои дела. Он знал, что Доктор любит делать всё по-своему, но раньше он никогда не вёл себя так… бригадир пытался подобрать слово помягче, но подходило только «подозрительно». Было такое впечатление, что каждый раз, когда он хотел поговорить с Доктором, тому именно в этот момент пора было куда-то идти. Не удивительно, что в приступе обиды он велел сержанту Первису проследить за Доктором.
Шпионить за ним. Теперь это звучало довольно гнусно, но кто мог подумать, что Первису это так понравится. При написании рапорта он сожалел, что приходится признавать это. Тем не менее, на тот момент это казалось единственным способом узнать что происходит. И теперь, когда он узнал, как это всё понимать? Его мозги снова заработали. Что он вообще знал о Докторе? Какие у него были доказательства того, что растрёпанный человечек, которого он впервые встретил в Лондонском метро, был тем же, что и заносчивый тип, который доставляет столько хлопот сейчас?
Легенда Доктора не выдерживала никакой проверки. Все объяснения казались нелепыми и притянутыми за уши; все эти разговоры о двух сердцах и о рождении на другой планете… Фикция, просто фикция, выдуманная с целью добавить интриги характеру Доктора, чтобы его осведомлённость сделала его включение в команду UNIT обоснованным. Если задуматься, то во время случая с автонами бригадиру некогда было рассуждать логически, и он сам не заметил, как некий незнакомец был зачислен в UNIT. Незнакомец, который постоянно требовал то одно, то другое, то третье, которому прощались вольности и причуды, которому предоставлялось самое разнообразное оборудование, половину из которого после этого больше никогда не видели.
Мистификация. Какая-то сложная мистификация. Возможно, крупная шпионская операция. И они оба в ней задействованы, два Доктора, два разных человека? Бригадир никогда полностью не верил в какую-то там регенерацию. Для того, чтобы это казалось правдоподобным и убедительным, их должна быть целая организация: медицинский персонал больницы Эшбридж Коттедж, технический персонал, даже проверенные члены UNIT. Шпионский заговор пугающих масштабов, который он, бригадир, открыто поддержал. Он вспомнил сколько раз он подписывал важные документы со словами «Да поможет нам Доктор Джон Смит», и почувствовал себя идиотом.
Агент. Работающий на кого-то другого. Это многое бы объяснило. Многие действия Доктора, которые бригадир считал «бессмысленными», возможно, были объяснимы, если исходить из другого мотива. В конце концов, тот собирался из каких-то собственных соображений выдать планы UNIT силурианам. Что, если эти соображения были стремлением к власти? Ему достаточно лишь раз добиться успеха, чтобы стать серьёзной угрозой международного масштаба. Но откуда он родом? Кажется, он нёс об этом какую-то чушь. На кого именно работал Доктор?
Аккуратно напечатанный рапорт Первиса лежал на столе перед бригадиром, словно насмешка. Он снова прочёл эти разоблачающие слова:
Вначале, как и в предыдущий раз, подозреваемый действовал как отчаявшийся человек. Но его интерес привлекло место примерно в двадцати метрах от его припаркованной машины. Через пять минут, тщательно осмотрев это место, он вернулся к машине и взял в ней небольшую коробку, размером не больше коробки для печенья. Он принёс её на заинтересовавшее его место, положил на траву, и сел рядом. Через десять минут подозреваемый встал и огляделся, меня при этом не заметив. Присев на колени возле коробки, он выдвинул антенну длиной около двух метров. Он просидел там ещё час, иногда что-то делая с коробкой, но чаще просто рассматривая свои туфли. Затем он собрал антенну, отнёс коробку обратно в машину, и уехал. При обследовании этого места ничего не было обнаружено.
Бригадир перевернул рапорт, словно этим он стирал все слова и всё, что из них следовало. Доктор явно занимался чем-то, о чём не хотел говорить, а для научного консультанта UNIT такое поведение было недопустимо. Нужно предпринять какие-то меры, но какие? Мысли бригадира были прерваны — кто-то обратился к нему по имени. Он резко обернулся, и обнаружил, что он не один.
* * *Разочарование Лиз Шо росло: она трясла дверьми стоявшей в углу лаборатории ТАРДИС, пытаясь их открыть. Это у неё уже вошло в привычку. Оставаясь в лаборатории одна, она всегда пыталась открыть двери, надеясь, что Доктор забыл их запереть. Она знала, что полицейская будка вела себя не так, как обычный шкаф. Это стало более чем очевидно в тот день, когда она увидела, как Доктор выкатил оттуда какую-то аппаратуру, которую он называл «консоль».
— Что он там делает? — бормотала она, возвращаясь к лабораторному столу.