Декалог 1: Загадка - Стивен Уокер

— О нет, — сказал он. — Только не тебе!

Он оттолкнулся ногами от стены, и водосток оторвался и резко нагнулся. Мастер упал вместе с ним, приземлившись как кошка.

В окне раздались недовольные крики. Не обращая на них внимания, он смотрел на новую звезду. Она зависла в небе, слегка покачиваясь. Готовясь ринуться вниз, как сокол. Он негромко выругался. Перед ним была украденная у него ТАРДИС.

Из окна высунулась Марджи.

— Взять его! — закричала она.

Позади неё в комнате мерцало голубое свечение.

Звезда-ТАРДИС начала раскачиваться в воздухе туда-сюда. Мастер развернулся и бросился бегом через кусты. Он услышал треск, и в террасу рядом с ним ударила молния. Повернувшись, он увидел ещё одну молнию, чуть дальше. Группа людей Клементи собралась возле музея.

— Туда! — кричала из окна Марджи.

По кустам ударила автоматная очередь. Мастер пригнулся. Гангстеры приближались к нему, но новая молния ударила прямо в них. Двое взорвались на месте. Остальные замерли, боясь тоже оказаться поджаренными.

Мастер рассмеялся. Наполнявшая его корабль энергия хлестала куда попало. Сгусток неконтролируемых инстинктов. Без мыслей. Беглый бог, неспособный получить указания Ядра Мысли. Но он возьмёт его под свой контроль. Эта мощь будет подчиняться ему, как только он достанет браслет Уэйнрайт из бугристого матраса, в котором он его спрятал.

Новые удары молний звезды ТАРДИС пришлись по стенам музея. Мастер воспользовался моментом и побежал к машине.

Не включая фары, он поехал в Мишн Холл. Пускай царит разорение. Он не возражает, если эта обезумевшая мощь пронесётся по всем планетам Солнечной системы. Будет пример для остальной Вселенной. Всё, что ему нужно, это браслет. И понять, как он работает.

Ртуть! Он издал победный крик и резко свернул на тротуар. Браслет сделан не из серебра, а из твёрдой ртути. Вот как Уэйнрайт могла управлять осколками. Ртуть была посредником между враждебными силами мысли и энергией, составляющими Главу Бога. На том же принципе были основаны двигатели его собственной ТАРДИС.

Когда он доехал до Мишн Холла, он увидел оранжевое сияние над домами, которое было уже ярче далёких молний, сверкавших в ночном небе. Должно быть, музей Уэйнрайта горит.

Было поздно. Перед иконой святого Августина горело несколько свечей, а остальная часть церкви была погружена во тьму. Мастер бесшумно вбежал по задней лестнице в залитую лунным светом спальню. Он осторожно прошёл между спящими к своему матрасу. В торце был сделанный им разрез. Он запустил туда руку и вынул браслет. Браслет был тёплый и почему-то казался лёгким. Рассмотрев его поближе, Мастер увидел на нём сверкающие маленькие капли. Браслет истекал ртутью.

Он аккуратно завернул браслет в тряпку и начал высматривать контейнер для сбора жидкой ртути. Рядом с ним один из спящих сел и что-то проворчал. Мастер вышел и спустился в придел.

Силы, управляемые тектитом, уже должны идти по его следу. Марджи или приспешники Капоне — те самые, которых он и сам использовал — а может и что-нибудь пострашнее. К этому нужно быть готовым.

Так что, пускай приходят. Однажды, ещё будучи студентом, когда его характер формировался на игровых площадках Галифрея, ему довелось увидеть брачный полёт ножничных жуков. Из-за туч крылатых самцов небо потемнело; тысячи отчаянно желающих спариться с единственной королевой колонии. Брачное сумасшествие продолжалось весь день, гадкие твари путались в его волосах, заползали в ноздри, но в конце концов все несостоявшиеся любовники умерли от истощения и разочарования. И всё это время он наслаждался знанием того, что королева спрятана у него в кармане в банке от джема.

Ему нужен был какой-то контейнер; он начал обыскивать холодную церковь. Под иконой святого Августина был небольшой шкафчик. Мастер вскрыл дверцу. Внутри, в коробочке, оббитой изнутри выцветшим бархатом, лежал стеклянный флакон. На нём был серебряный хомутик, к ушкам которого с двух сторон присоединялась серебряная цепочка. Флакон был наполовину заполнен водой. Собранные слёзы святого.

Мастер открутил пробку и выплеснул жидкость на пол. Рядом на аналое лежала тяжёлая Библия. Он вырвал из неё страницу, свернул её в виде воронки, и приложил к горлышку флакона. Развернув браслет, он положил его в воронку. Браслет плавился. Зеркальные капли ртути сбегали по бумаге и собирались в основании флакона. Несколько пролитых шариков катились так, словно у них была своя воля. Браслет пытался сбежать.

— Тебя, значит, тоже призывают, — пробормотал он вслух. — Что же, это мы ещё посмотрим.

Он услышал позади себя кашель и, обернувшись, увидел стоявшего среди скамей отца Шеррина.

— Какая жалость, что ты нарушил свой обет, — сказал священник. — Тебе так хорошо удавалось держать его. Честно говоря, я не думал, что ты вернёшься.

Мастер устало посмотрел на него.

— Простите за флакон, отец, — сказал он. — И за книгу.

— Не стоит извинений. Слёзы святого Августина всё равно были подделкой. Просто вода из-под крана. Но людям нужно во что-то верить, — он подошёл ближе. — Я тут читал о святом Августине. Он проповедовал о предопределении и о силе благодати. «А кого Он предопределил, тех и призвал». К Римлянам, глава 8, стих 30. Это страница, которую ты вырвал.

— Я верю, что течение времени можно изменять, — сказал Мастер и улыбнулся. — Ваш бог слишком непреклонный и старомодный, чтобы я поверил в него.

Отец Шеррин с интересом посмотрел на него:

— А когда у тебя в руках оружие, ты такой же обходительный? — он опустил руку в карман и вынул часы Мастера. — Я нашёл это тогда же, когда и тебя. Думаю, вор решил это выбросить. Я решил сохранить их.

Мастер подошёл ближе:

— Как вас отблагодарить за это, отец? Я думал, что навсегда потерял их. Что вам предложить взамен? Деньги для Мишн Холл?

— Какие деньги, друг мой? За тобой, наверное, и гроша не водится, кем бы ты ни был. По покрою твоей одежды я предположил, что тебе пришлось упасть с больших высот, но это не значит, что мне от тебя что-нибудь нужно. Мне не нужны от тебя деньги. Думаю, это честный обмен на то, что ты уже сделал.

Мастер потянулся за часами, но священник отвёл руку. На мгновение в глазах Мастера вспыхнул гнев, но затем он спокойно сказал:

— Ну же, святой отец. Вам наверняка что-то нужно. Поверьте в меня.

Шеррин сел на скамью из грубых досок:

— Никогда не думал, что искушение будет настолько буквальным.

— Самим Дьяволом? Ну что вы, отец.

— Дьявол долго падал, когда лишился благодати. Он хотел стать Богом и в своей зависти всегда ищет способ погубить вместе с собой весь мир.

— В последнее время меня часто так называли. Мне это льстит. И кто знает, отец, Дьявол ведь мог и раскаяться.

— Надо же! Если так случится, я могу оказаться не у дел. Снова будет свет и тьма. Но мне кажется, что об этом не стоит беспокоиться. Видишь ли, двое людей в спальне узнали тебя.

— И что же мне теперь делать? Исповедоваться?

— Дук Домини? Что это за имя такое?

— Мне оно казалось забавным. В старинной валларийской азартной игре Герцог Домино[11] — козырная карта. Она бьёт любую масть. Победитель получает всё.

— На твоих руках наверняка много крови, Дук.

Мастер засмеялся:

— Мой дорогой отец Шеррин, все эти угрызения совести, чувство вины. Это основание и движущая сила всей вашей веры.

— У вины есть сестра, — ответил священник. — И зовут её Сострадание.

— Слабость, — презрительно сказал Мастер.

Отец Шеррин встал и протянул часы:

— Забирай. Ты готовил самый вкусный суп из всех, которые мне доводилось пробовать. Благослови тебя за это Господь, — он улыбнулся и осенил Мастера крёстным знамением. — Свет и тьма. Хорошее и плохое во всём.

Отдав часы, он отвернулся и стал задувать свечи:

— In nomine Domini, et filii et spiritus sancti[12].

Мастер положил часы в карман. Затем тихо взял с аналоя тяжёлую Библию и ударил ею отца Шеррина по голове.

Переступив через его тело, он в золотом свете свечей осмотрел браслет. Он был как пустая скорлупа. Вся ртуть стекла, пролившись через верх из горла флакона. Она текла по бархату, словно металлическая амёба, стремясь на зов.

Мастер руками собрал её, залив как можно больше живой жидкости во флакон. Закрутив крышку, он запер во флаконе от святой реликвии около половины ртути. На каменном полу отдельные блестящие капельки катались вокруг тела священника, стремясь соединиться и завершить свой путь.

Вдали завыла полицейская сирена, а затем где-то ближе обрушилась кирпичная кладка.

Мастер задул свечи и подошёл к окну. Мимо пробежали несколько человек. В ужасе, они бежали куда глаза глядят. Дальше, в конце улицы, что-то приближалось. Что-то огромное.

В свете луны его черты казались контрастнее на фоне тёмных зданий. От его шагов земля вздрагивала. Пятиметровая статуя Абрахама Линкольна шагала, и по её каменной одежде двигались складки.