Радости и горести знаменитой Молль Флендерс (пер.П. Канчаловский) - Даниэль Дефо

При наступленіи весенняго сезона, она продолжала быть такъ же любезна со мной, какъ всегда, а я продолжала жить у нея извѣстное время, пока не представилась необходимость поступить иначе; она разсчитывала отдать квартиру на лѣто тому, кто останавливался у нея, и особенно тому джентльмену, который ухаживалъ за мной въ прошломъ сезонѣ; дѣйствительно, онъ пріѣхалъ вмѣстѣ съ другимъ джентльменомъ и двумя лакеями и поселился у нея; я подозрѣвала, что его пригласила моя хозяйка, но она отрицала это.

Прибывшій джентльменъ продолжалъ обращать на меня свое вниманіе и оказывать мнѣ большое уваженіе; я должна признаться, онъ былъ настоящій джентльменъ и мнѣ было такъ же пріятно его общество, какъ мое ему, онъ былъ такого высокаго мнѣнія о моей добродѣтели, что, какъ часто говорилъ самъ, не смѣлъ и думать предложить мнѣ что либо такое, что я могла отвергнуть съ презрѣніемъ и тѣмъ оттолкнуть его отъ себя; скоро я ему сообщила, что я вдова и прибыла съ послѣднимъ кораблемъ изъ Виргиніи въ Бристоль, что я ожидаю въ Батѣ слѣдующей флотиліи изъ Виргиніи, на которой прибудутъ мои товары; отъ него же я узнала, что онъ женатъ, но его жена больна разстройствомъ мозга, и что онъ помѣстилъ ее у своихъ родныхъ, чтобы избѣжать нареканій въ дурномъ леченіи, а самъ пріѣхалъ въ Батъ, желая хотя немного развлечься и забыться отъ домашняго горя.

Моя хозяйка при всякомъ случаѣ поощряла наше сближеніе. Она описывала его мнѣ въ самыхъ лучшихъ краскахъ, какъ человѣка честнаго, добродѣтельнаго и съ большимъ состояніемъ; у меня были основанія этому вѣрить, такъ какъ мы жили съ нимъ въ одномъ этажѣ и онъ часто входилъ въ мою комнату, даже въ то время, когда я лежала еще въ постели. Тѣмъ не менѣе онъ никогда не позволялъ себѣ ничего больше, кромѣ поцѣлуя, онъ никогда ни о чемъ не просилъ меня. Такія отношенія продолжались довольно долго, какъ вы увидите дальше.

Я часто говорила съ моей хозяйкой объ его скромности: съ своей стороны она увѣряла меня, что это ее нисколько не удивляетъ; тѣмъ не менѣе она повторяла мнѣ нѣсколько разъ, что, по ея мнѣнію, я должна ожидать отъ него подарковъ, въ благодарность за мое благосклонное отношеніе къ нему и за то, что я постоянно отдаю ему свое время; дѣйствительно, онъ преслѣдовалъ меня по пятамъ. Я отвѣчала, что я не дала ему ни малѣйшаго повода думать, будто я нуждаюсь въ его помощи; но она обѣщала мнѣ позаботиться объ этомъ и повела дѣло такъ ловко, что въ первый-же разъ, какъ мы остались съ нимъ вдвоемъ, онъ началъ разспрашивать меня о моемъ положеніи, о томъ, чѣмъ я живу съ тѣхъ поръ, какъ пріѣхала въ Англію, и есть ли у меня ея деньги.

Я очень смѣло отвѣчала ему, что я привезла съ собой много табаку, который, хотя и испортился во время кораблекрушенія, но во всякомъ случаѣ не совсѣмъ пропалъ; купецъ, которому я дала табакъ на коммиссію, очень честно разсчитывается со мной, и я не испытываю никакой нужды, надѣясь при извѣстной бережливости прожить до прибытія новаго груза; разумѣется, теперь я должна сократить свои расходы; въ прошломъ сезонѣ я держала служанку, занимала двѣ комнаты, теперь дѣлаю все сама и имѣю одну комнату. «Тѣмъ не менѣе, я такъ же довольна, какъ прежде, добавила я, и въ вашемъ обществѣ я живу очень весело, какъ не жила никогда раньше, чѣмъ и обязана вамъ». Такимъ образомъ на этотъ разъ я отклонила его предложеніе.

Но прошло немного времени, какъ онъ снова началъ разговоръ на ту же тему, говоря, что ему кажется, будто я не хочу повѣрить ему свое дѣйствительное положеніе дѣлъ, и это очень огорчаетъ его, такъ какъ онъ спрашиваетъ меня не изъ пустого любопытства, а изъ желанія помочь мнѣ, если представится случай. Я не хочу или не рѣшаюсь сознаться въ томъ, что мнѣ нужна его помощь, и потому онъ проситъ по крайней мѣрѣ обѣщать ему — откровенно сказать, когда я буду въ затруднительныхъ обстоятельствахъ, и такъ же дружески воспользоваться его услугами, какъ онъ предлагаетъ ихъ.

Я сказала все, что могла бы сказать въ этомъ случаѣ глубоко обязанная женщина, съ цѣлью дать ему понять, какъ сильно я чувствую его великодушіе; дѣйствительно, съ этихъ поръ я не была съ нимъ такъ сдержанна, какъ прежде, хотя мы оба не переступали границъ самой строгой добродѣтели; тѣмъ не менѣе, несмотря на то, что я не стѣснялась съ нимъ, я не дошла до такой близости, чтобы сказать ему, что нуждаюсь въ деньгахъ, хотя въ глубинѣ души я радовалась его предложенію.

Такимъ образомъ прошло нѣсколько недѣль; я не просила у него денегъ; моя хозяйка, хитрое созданье, часто побуждавшая меня обратиться къ нему за помощью, видя, что я молчу, сама взялась за это дѣло. Однажды, когда мы были всѣ вмѣстѣ, она разсказала мнѣ слѣдующую грубую басню собственнаго изобрѣтенія.

— Охъ, моя вдовушка, сегодня я приношу вамъ дурныя новости.

— Что такое, — спросила я, — ужь не взяты ли французами Виргинскіе корабли?

Я особенно боялась этого.

— Нѣтъ, нѣтъ, — сказала она, — но человѣкъ, котораго вы посылали вчера въ Бристоль за деньгами, вернулся съ отвѣтомъ, что онъ ничего не привезъ.

Мнѣ очень не понравился ея планъ; мнѣ казалось, что не было никакой надобности въ такомъ очевидномъ вымогательствѣ, и я была убѣждена, что не потеряю ничего, если покажу, что не желаю вести подобной игры; поэтому я рѣзко прервала хозяйку слѣдующими словами:

— Я не могу представить, зачѣмъ онъ вамъ это сказалъ; увѣряю васъ, я получила отъ него всѣ деньги, за которыми посылала; вотъ они, прибавила я, вынимая кошелекъ, въ которомъ лежало около двѣнадцати гиней. Я намѣрена вамъ сейчасъ же отдать изъ нихъ большую часть.

Ему не понравилась эта продѣлка хозяйки, такъ же, какъ и мнѣ: онъ видѣлъ, что она слишкомъ много позволяетъ себѣ, но, услыхавъ мой отвѣтъ, онъ тотчасъ успокоился. На другой день утромъ мы снова говорили съ нимъ по этому поводу, и тутъ я убѣдилась, что поступила вчера вполнѣ благоразумно. Улыбаясь, онъ, между прочимъ, замѣтилъ: «я вполнѣ увѣренъ, что вы не окажетесь безъ денегъ, не сказавши мнѣ объ этомъ, какъ обѣщали». Я отвѣчала, что мнѣ очень досадно, зачѣмъ хозяйка такъ откровенно говорила наканунѣ о такихъ вещахъ, въ которыя она не должна вмѣшиваться. Я предполагаю, сказала я, что она хотѣла получить около восьми гиней, которыя я была должна ей и которыя отдала вчера вечеромъ.

Мои послѣднія слова ему особенно понравились, и мы перемѣнили разговоръ; на слѣдующій день утромъ, услыхавъ, что я уже встала съ постели, онъ окликнулъ меня, — я отвѣтила. Онъ попросилъ меня войти въ его комнату; войдя, а застала его въ постели; онъ просилъ меня сѣсть возлѣ него на кровать, говоря, что онъ хочетъ кое что сообщить мнѣ. Послѣ нѣжныхъ любезностей, онъ спросилъ, желаю ли я честно и искренно отвѣтить ему на одинъ вопросъ. Обративъ его вниманіе на слово «искренно» и на то, что я всегда была съ нимъ откровенна, я обѣщала исполнить его желаніе. «И такъ, сказалъ онъ, я хочу, чтобы вы мнѣ показали вашъ кошелекъ». Я тотчасъ вынула кошелекъ съ тремя съ половиной гинеями и отдала ему:

— Это всѣ ваши деньги? — спросилъ онъ.

— Нѣтъ, смѣясь, отвѣчала я, — у меня ихъ гораздо больше.

— Хорошо, — сказалъ онъ, — тогда вы обѣщайте мнѣ пойти въ вашу комнату и принести все, что у васъ есть до послѣдняго фартинга.

Я согласилась, пошла къ себѣ и принесла маленькую шкатулку съ семью гинеями и мелкимъ серебромъ и высыпала ихъ къ нему на кровать, говоря, что это все мое состояніе до послѣдняго шиллинга; онъ взглянулъ на деньги, перемѣшалъ ихъ, не считая, и бросилъ въ шкатулку. Затѣмъ онъ вынулъ изъ кармана ключъ и попросилъ меня открыть маленькую орѣховую шкатулку, стоявшую на его столѣ, вынуть оттуда ящикъ и принести къ нему; въ этомъ ящикѣ лежало множество золотыхъ монетъ; я полагаю, около двухъ сотъ гиней, а можетъ быть и больше. Онъ взялъ ящикъ и, держа меня за руку, хотѣлъ опустить ее туда, чтобы заставить захватить горсть золота; я сопротивлялась, но онъ крѣпко сжалъ мою руку въ своей, ввелъ ее въ ящикъ и насыпалъ мнѣ въ горсть столько золотыхъ монетъ, сколько ихъ помѣстилось въ моей ладони.

Потомъ онъ заставилъ меня высыпать деньги къ себѣ на колѣни и, взявъ мою маленькую шкатулку, перемѣшалъ въ ней мои деньги со своими, говоря, чтобы я отнесла ихъ къ себѣ въ комнату.

Я особенно подробно передаю эту исторію, желая обрисовать его характеръ и тонъ нашихъ отношеній. Скоро послѣ этого онъ сталъ замѣчать, что у меня мало платьевъ, кружевъ, головныхъ уборовъ; словомъ, онъ заставилъ меня покупать самые лучшіе наряды, къ которымъ я питала большую склонность, хотя и не показывала этого; для меня ничего не было лучшаго въ свѣтѣ, какъ хорошее платье, но я объявила ему, что мнѣ необходимо беречь его деньги, такъ какъ иначе я не смогу никогда отдать ихъ. Тогда въ нѣсколькихъ словахъ онъ далъ мнѣ понять, что, питая ко мнѣ искреннее уваженіе и зная мое положеніе, онъ не предлагалъ мнѣ денегъ въ займы, а отдалъ ихъ, какъ вполнѣ заслуженныя, за то, что я отдала ему все свое время. Затѣмъ, вскорѣ онъ принудилъ меня взять служанку и жить своимъ хозяйствомъ, а когда уѣхалъ его товарищъ, онъ просилъ меня вести и его хозяйство, на чемъ настаивала даже наша хозяйка дома.