Мама, я доктора люблю - Алина Зарайская

— Да, я действительно прямо с вокзала, и у меня здесь никого, кроме Володи, нет, но если он не появится, я остановлюсь в гостинице и зайду потом еще раз. Или вы передадите ему, что я приходила. — Анжела старалась говорить как можно спокойней, но все-таки не сумела скрыть волнение.

— Глупости! Во-первых, Володя обязательно придет, хотя бы для того, чтобы забрать часть своей диссертации, которую ему завтра утром нужно показать научному руководителю, а во-вторых, где вы сейчас собираетесь искать гостиницу? Посмотрите, уже скоро совсем стемнеет… К тому же в это время, летом и в начале осени, все гостиницы забиты туристами. Не пойдете же вы в ночлежку при вокзале или в частный отель, где все втридорога.

— Но ведь я не могу сидеть у вас бесконечно. Что, если Володя придет только завтра утром, перед институтом?

— Ну, если такое случится, — рассмеялся Кирилл, — то вы останетесь у меня, потому что отпустить любимую девушку своего друга ночью искать гостиницу я не могу.

Анжела невольно улыбнулась и покраснела, когда Кирилл назвал ее любимой девушкой Владимира. «Значит, я не зря приехала, — думала она, — значит, он по-прежнему любит меня, обрадуется, и мы наконец будем вместе, всегда, каждый день, а не несколько часов в неделю! Но как же мне здесь ночевать, одной с незнакомым мужчиной?! — Анжела даже вздрогнула, вспомнив взгляд, каким встретил ее хозяин. — А если он придет только завтра?»

— Не волнуйтесь, — Кирилл как будто читал ее мысли, — у меня две комнаты. Я устрою вас в той, где еще неделю назад жил Володя. Он даже вещи еще не все забрал. А точнее сказать, еще почти ничего не забрал.

Наличие двух комнат не избавило Анжелу от страха и сомнений, но возможность провести ночь в комнате, где несколько недель жил ее возлюбленный, среди его вещей, вдыхая наполненный его запахом воздух, была поводом согласиться на любезное предложение Кирилла.

— Ну вот и отлично, — он широко улыбнулся. — Тогда давайте что-нибудь поедим. Вы ведь, наверное, голодны с дороги. Честно говоря, мне ужасно неудобно, что я не догадался об этом сразу и столько времени поил вас пустым чаем.

— Спасибо. Я бы действительно не отказалась поесть. А чай у вас просто замечательный, к такому ничего и не нужно.

Анжела только сейчас, немного успокоившись, узнав, что любима, и почти перестав бояться Кирилла, почувствовала, что действительно очень хочет есть.

— Будете рис под соусом? Это займет около часа, но будет очень вкусно. Или предпочтете что-нибудь попроще, но побыстрее?

— Как вам удобно, — смутилась Анжела.

— Ну, если вы готовы час потерпеть, то я не откажу себе в удовольствии угостить вас по-настоящему изысканным блюдом.

И Анжела с удивлением увидела, как этот неаккуратно одетый, много курящий, обитающий в такой странной, мрачной квартире мужчина принялся тщательно промывать рис, ровными ломтиками нарезать какие-то фрукты, точно отмеривать специи и красиво накрывать стол.

— Я знаю, это многим кажется странным, — Кирилл перехватил удивленный взгляд девушки, — но я очень люблю готовить.

— Это… это так здорово! — искренне восхитилась Анжела. — Я первый раз встречаю мужчину, который не то что любит, а хотя бы просто умеет готовить что-нибудь, кроме пельменей и яичницы.

— Да? А я всегда думал, что это не такая уж большая редкость и что странным это кажется только в отношении меня, потому что я в принципе не похож на человека, расположенного заниматься какими-либо домашними делами.

— Совсем не похожи, — согласилась Анжела. — А давно вы пристрастились к кулинарии?

— Довольно давно, еще в юности, — и Кирилл рассказал несколько забавных случаев, связанных с приготовлением каких-то особо экзотических блюд.

Анжела совсем успокоилась и от души смеялась красочным рассказам Кирилла. А потом, за ужином, который действительно был очень вкусным, они свободно говорили обо всем на свете, и Анжеле казалось, что они знакомы уже давно и что более понимающего и близкого друга у нее нет.

Глава восемнадцатая

За окном давно уже стояла непроглядная петербургская осенняя ночь, когда раздался звонок в дверь. Анжела вздрогнула и почему-то умоляюще посмотрела на Кирилла.

— Все будет хорошо. Он любит тебя и очень обрадуется. Успокойся.

Анжела благодарно пожала ему руку — этот человек понимал, казалось, малейшие движения ее души. Кирилл ушел открывать дверь, а Анжела, боясь, что просто потеряет сознание, если встанет, осталась в кухне. Ее сердце бешено заколотилось, а перед глазами все поплыло, когда она услышала голос возлюбленного, произнесший ее имя. Через мгновение Владимир уже обнимал ее вздрагивающие от рыданий плечи.

— Я думала, что-то случилось! Я не могла больше выносить эту неизвестность!

— Я знаю, знаю, моя милая. Но я не хотел попусту тревожить тебя, рассказывая о своих трудностях, которые издалека показались бы тебе гораздо более серьезными, чем были на самом деле. Я ведь знаю твою впечатлительность. А лгать тебе было бы еще хуже. Ты ведь и сама не хочешь никакой лжи, даже если она во благо.

— Не хочу, — кивнула Анжела и подняла на Володю заплаканные глаза. — Но все это позади, правда? Ведь теперь мы вместе, и любые трудности преодолимы, и не будет больше никакой неизвестности, страхов, сомнений?..

— Конечно, не будет. Обещаю тебе. А теперь перестань плакать — ведь больше не о чем. К тому же мы совсем забыли о гостеприимном хозяине. Надеюсь, он хорошо тебя принял?

— Очень! Я не представляю, что бы без него делала!

— Я ему очень благодарен за доброе к тебе отношение, — серьезно сказал Владимир, а потом улыбнулся и добавил: — Но не слишком ли ярко блестят твои глазки, когда ты говоришь о нем?

— Как ты можешь?! Я даже подумать ничего такого не могла! Я…

— Я знаю, моя родная, — Владимир нежно провел рукой по ее волосам. — Я пошутил. А вот то, что между вами завязалась настоящая дружба, — сразу видно. И я очень рад этому. Кирилл — мой близкий друг еще с юности. Он очень хороший человек и прекрасный кулинар, в чем ты, кажется, уже и сама убедилась.

— Ну, довольно меня расхваливать, — вмешался Кирилл. — Все счастливы — и отлично. Давайте пить чай. Мне удалось достать настоящий тибетский. Анжела его уже оценила.

— Здорово! Хотя в такую мерзкую погоду не только настоящий тибетский, а и самый посредственный чай покажется божественным напитком.

— Тогда получается, что мы дней триста в году наслаждаемся напитком богов.

— Садитесь лучше, чайник вскипел.

Совсем расслабившись в объятиях Володи, под звуки его мягкого низкого голоса Анжела задремала, а двое мужчин продолжали негромко разговаривать.