Беги, ведьмочка, беги (СИ) - Арматина Елена

Добрался до того безобразия, что сотворила со мной мадам. Остановился и с шумом втянул в себя воздух. Боюсь открыть глаза, чувствуя, как стыд заливает краской лицо.

— Велма, открой глаза.

Как мое имя звучит на его языке… Словно ласка… Открываю. Золотые искры затопили его глаза, кадык ходит ходуном.

— Раздвинь ноги… Умничка… Хорошая девочка…

Погладил кончиками пальцев пульсирующую жаром промежность… От удовольствия закрываются глаза.

— Не смей.

Тихо сказал, даже нежно. Но прозвучало как приказ. Открыла. Слушаю его поверхностное дыхание, едва дышу сама. Когда успел снять рубашку?

Ощущения оказались настолько острыми. Шершавая поверхность его длинных пальцев и моя влажная нежность.

Не сдержалась, едва слышно застонала. Но услышал, улыбнулся. Он не знает жалости и бессовестно дразнит оказавшееся жадным до ласк тело, я таю, бесконечно умираю под кончиками его пальцев. И он это знает. Он от этого кайфует.

— Покричи для меня. Покричи…

От хрипотцы его голоса бегут мурашки. Испарина на коже, которую так и хочется слизнуть языком…

Не могу. Нельзя. Всего лишь договор. Его руки выколачивают из меня остатки силы воли.

Я вся — один чуткий, напряженно пульсирующий нерв, невероятно отзывчивый и невероятно тревожный.

Он захватывает в плен налившуюся грудь, посасывает, прикусывает соски, заставляя стонать и извиваться, тереться о ткань на его бедрах бесстыже и жадно.

Я словно в тумане, сама льну к нему, сама тянусь за поцелуем. Обхватываю за талию ногами. Выгибаюсь, умоляя о ласке.

— Хорошая девочка, — шепчет в ухо, вонзаясь в мое тело, заставляя его выгнуться дугой.

Улетаю почти сразу, он двигается во мне одуряюще жарко, вонзается глубоко, заставляя всхлипывать от нежной боли, не давая ни передышки, ни воздуха набрать в горящие от наслаждения легкие. Мой острый спазм, он тоже взрывается и рычит…

Как же можно было его бояться? Он дарит мне такую негу. И я кричу. И прогибаюсь в пояснице, и тело бьется в сладкой судороге. Жадные руки держат за талию, не давая мне ни сломаться, ни вернуться на землю. Его губы мнут соски, член выколачивает из меня последний вздох. Туман плывет в полуприкрытых глазах.

Скрестив руки на груди, стоит, скрестив ноги и облокотившись о дерево, пожирает меня взглядом Урлас.

И вот тут я заорала по-настоящему…

Глава 19. Бастиан

Дворец повелителя Артавии полностью соответствовал имени своего хозяина. Огромный, просторный, весь покрытый золотом и украшенный драгоценными скульптурами и прекрасными садами. Золотой дракон — так называли повелителя жители и подвластной ему державы, и жители других государств и миров. Никто не знал настоящего имени дракона, да вряд ли и он сам помнил его.

Как и все драконы, он прожил долгую многовековую жизнь. В детстве и юности боролся за свою жизнь в родном гнезде, подчиняя или уничтожая непокорных братьев. Затем, став старше, вместе с покорившимися его силе и поклявшимися ему в верности родными, отвоевывал земли кусочек за кусочком, километр за километром. Земли дикие и заселенные самыми разными существами.

Они поставили на колени и загнали в леса стаи оборотней, оттеснили и обложили данью орочьи кланы. Люди же были настолько слабы и не опасны по сравнению с другими созданиями, что им он даровал относительную свободу, за которую они должны были платить сокровищами, сыновьями и дочерьми. Сыновья отправлялись на войну за новые земли. А самые красивые девушки отдавались в гаремы драконам. Некоторые из них пропадали без вести, а некоторые возвращались в родные дома со щедрыми дарами.

Сам же дракон, громко нарекший себя Золотым драконом, не испытывал привязанностей, а пользовался женщинами в свое удовольствие, а вдоволь натешившись, выбрасывал их из своей жизни.

Всего четыре раза он испытывал какое-то подобие теплых чувств к этим созданиям женского пола. Спустя какое-то время он начинал раскаиваться в том, что проявил, как он считал, преступную слабость. Несмотря на преследования и жестокое обращение, эти женщины все же родили ему детей. Троих сыновей и дочь.

Старший сын Олих был рожден редкой красавицей из древнего магического рода. Ее красота не помогла ей покорить навсегда сердце Золотого дракона и вскоре после зачатия она нашла приют в своей родной семье. Ее принудили выйти замуж. В этом браке и родился ее второй сын, маг по крови, Урлас.

Средний сын Кейден был зачат с одной из дракониц, доставшейся ему как трофей в одной из битв. Не испытывая к ней особо теплых чувств, Золотой дракон согласился на огромный выкуп, предложенный за нее ее семьей.

Младший же сын, Бастиан, был рожден от женщины-суккуба, которую ему привезли из заморского края в качестве дани. Вот здесь сердце повелителя дрогнуло. То ли яд, исходивший из ее уст, заставил старого дракона полюбить. То ли он просто нашел свою истинную, но она была именно тем созданием, на которое он молился и за которое был готов отдать не только свою жизнь. А вскоре на свет появился светловолосый мальчик с холодными голубыми глазами.

Испытывая искреннюю привязанность к сыну, Золотой дракон стал все чаще вспоминать о своих старших сыновьях. Странный червячок подтачивал его стареющее сердце. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти своих детей. Гораздо больше усилий ему довелось приложить, чтобы сблизиться з забытыми на долгие годы детьми.

А когда ему все же удалось воссоединиться с ними, он увидел ту колоссальную разницу, что была между его детьми. Олих и Кейден были похожи друг на друга, как братья-близнецы. Высокие, мужественные, сильные драконы.

Именно такими должны быть наследники Золотого дракона. За те годы, что они провели под крылом их отца, он передал сыновьям все свои знания и умения, а вместе с тем и привил им властность и деспотичность, а иногда даже и жестокость.

Бастиан же рос болезненным и слабым ребенком. Каких только заморских лекарей к нему ни привозили. Каких только магов не приглашали. За исцеление сына повелителя была объявлена щедрая награда.

И вот однажды, когда мальчишке едва исполнилось семь лет, во дворец пришла ведьма. Падая в ноги Золотому дракону, она объявила, что видела знамение, будто ведьма исцелит умирающего мальчика.

Отчаявшийся отец позволил ведьме попытать счастья. Она уединилась с юношей. А некоторое время спустя, Бастиан вышел из покоев. Но вышел он уже совершенно другим. Болезненная бледность исчезла, холодные безжизненные до того глаза вдруг засверкали и заблестели жидким серебром.

Его семья, без особой надежды ожидавшая исход этой встречи, была поражена. Счастливая мать не могла нарадоваться на такое счастье. Братья довольно обнимали брата, к которому давно привыкли относиться как к слабому и болезненному ребенку. Счастью Золотого дракона тоже не было предела.

Ровно до того момента, как Бастиан, виновато потупив глаза, сказал:

— Отец, кажется, я убил эту женщину.

В замке воцарилась тогда зловещая тишина. Лишь цокот обуви старого дракона разносился эхом, когда он шел в те роковые покои.

Страшная картина предстала их глазам. Старуха лежала, скрюченная и высохшая до костей, с побелевшими глазами. Ее жизнь выпил потомок суккуба и дракона. Да, она спаслажизнь юному дракону, в жилах которого тек яд. Но обрекла на мучительную смерть тысячи ведьм, без силы которых Бастиан попросту не мог жить.

Разве было старому дракону дело до слез тех женщин, в чьих жилах текла ведьминская кровь?

Слухи о том, что ведьм убивают во дворце повелителя, разнеслись очень быстро. И не просто убивают, а отдают на прокорм чудовищу.

Вскоре таинственным образом, а именно — зачахнув и высохнув, умерла мать Бастиана. Точно так же, как погибали и ведьмы. Золотой дракон объявил на них настоящую охоту. Были созданы отряды, занимавшиеся отловом ведьм, были обещаны сказочные награды тем, кто выдаст убийц его жены. Вскоре след привел к одному из ковену ведьм.