Восемь лет с Вагнером - Кирилл Романовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Там дело даже не в деньгах. Для меня такая работа, скажем так, была как спасательный круг. Я долго не раздумывал — сразу жене объяснил, что я еду сопровождать колонны с беженцами и гуманитарные миссии, и уехал в Ростов. Это было 21-го июля. Ну, а 22-го июля в составе своих людей, с которыми я служил в своё время — 5 человек, и плюс ещё нас 16 человек мы зашли в Донбасс.
История про осколок.
— На Донбасс я поехал добровольцем в интернете набрал «военкомат ДНР», позвонил, мне сказали адрес. Вещи собрал, сел и поехал. Хотя нормально себя чувствовал — машина у меня хорошая, квартира, у меня все есть — работа была вообще, бешенная. Но, понимаешь, я раньше жил на Украине, давно, но потом оттуда уехал. И фашистов этих, козлов бандеровских, я просто ненавижу а тут они еще такое творить начали, в Одессе людей сожгли. Это вообще для меня было последней каплей.
И вот я только приехал, шел по пустому Донецку в бывшее здание СБУ, там тогда сборный пункт ополчения был. И тут укропы начали крупняком обстреливать город. И тут мимо меня пролетает осколок сантиметров 20 в длину, полкилограмма точно весил, острый, падла. Рядом пролетело и я аж жар от него почувствовал, хоть дело зимой было. Вот такое у меня было крещение огнем — в первый мой день приезда в Донецк.
«Большая семья»
— В 2014 году пришел я в компанию. Позвали товарищи по службе. У меня тогда были серьезные сложности с работой, я на тот момент работал на заводе. Нас собралось 30 человек, на ГАЗели приехали в расположение — на подготовку. Где-то месяц мы в полях бегали, тактикой занимались, стрельбы были каждый день. В день по два раза: вечером у нас тактика — утром стрельбы, или наоборот.
Были и спецы — приезжали, каждый со своей колокольни все это объяснял. То есть подготовка была нормальная. Объясняли полноценно, от и до. И не было никаких проблем с боеприпасами — стреляли каждый день. Коллектив был нормальный, как большая семья, интересно было. Почти как армия, но все гораздо проще — не было проблем с выходами в город, доверие было к сотрудникам.
«Мужские интересы»
Я по себе буду судить — у нас с компанией совпадают мужские интересы. Те, кто уже был в Чечне, Афганистане, ребятам и мужикам, которые уже понюхали пороху — те знают, что потом тебя опять тянет назад, в зону боевых действий. Воин — он уже на всю жизнь воин, это навсегда. А здесь у тебя возможность себя в этом плане реализовать, почувствовать себя мужиком.
Насколько мы сейчас с братом (он со мной вместе служит) крепче на ногах стоим, по сравнению со временем, когда мы только начинали. Тут в этом плане компании огромная благодарность — что все это было создано. Я считаю, что для мужика, который воюет — это идеальный вариант. И самое главное компания работает в интересах России, здесь другого быть не может.
«Герой — тот, кто идет и выполняет свою задачу»
— Как мне кажется, герой — это тот, кто идёт и выполняет свою задачу. При этом для себя он свой выбор давно сделал, и правильно реагирует на любую ситуацию. Каждый такой человек — герой. В наших условиях такой человек себя обязательно проявит. В другой жизни его, может, и не увидишь — а на войне такой человек в своей тарелке.
Я уволился на пенсию, а в 14-м году началась Украина. В июне 14-го мне позвонили, предложили здесь работать. Вот я тогда понял, что я наконец-таки вернулся обратно на службу — туда, где я нужен, где есть для меня особая роль. Не там, на гражданке, а здесь. Вот тебе оружие, вот тебе задача — работай, думай, исполняй.
У многих в жизни не получилось связать себя с армией, с какими-то отрядами. А вот тут есть яркая способность — возможность и себе что-то доказывать, если кто-то что-то хочет доказывать. Самый вернейший способ сделать то же самое, доказать самому себе, кто ты есть и чего достоин.
Заход под артиллерией
— Я очень долго готовился к этому, ролики смотрел в интернете. Просто жалко детей стало. Когда детей убивать уже стали — я не выдержал. Готовился очень долго. У меня товарищ поехал добровольцем, туда, на Донбасс, мы работали вместе. Там он и его близкие и познакомились с ребятами из ЧВК. Они ему сказали — давай к нам. Он приехал потом в отпуск. Говорит: «Поедешь?». Я и поехал.
До того у меня, как видишь, срочка была, вторая Чеченская. Я как бы понимал, что там, на Донбассе, совсем все плохо. Но Украина по сравнению с Чечней — это вообще ни о чём. Вот там ад был, там артиллерия у противника очень хорошо работала.
Когда мы только заходили, помню, в Байрачке зашли в здание школы, там бомбоубежище находилось. Конечно жутковато было смотреть на это всё: дети маленькие, старики сидят в подвале. Подкармливали, конечно — еды у нас толком нет, только сухпаи давали. Жалко было людей. Сами-то мы жили в двухэтажках. По них укры ночами долбили из арты.
Там «Нона» стояла, самоходка 120-го калибра на базе БМД. Она была сделана для десантуры. На нее еще вставки ставятся, для разных калибров снарядов. Когда с самолётов скидывали, еще при Маргелове, испытания делали, чтобы эту машину закидывать в тыл к врагу и их снарядами же мог стрелять. Вплоть до 120-го. А с огорода, где стояла «Нона», нашу двухэтажку хорошо было видно — оттуда они по нам и били. Начали как-то ночью крыть, а мы лежим на втором этаже. Крыша-то там никакая была, только шифер. Если попадёт — то п***ц. Человек 10 нас там было в этой квартире.
— Есть такое воинское правило, я от батюшки узнал. Когда брал благословение, чтобы меня на войну отпустили, он сказал:
«Война — это святое дело, но только ты должен быть воином. Убивай только ради спасения жизни человеческой. Нам войны и бедствия даются только для того, чтобы мы одумались. Живи и поступай как
