Olivier - Merlin

Восстановив, исключительно для тренировки утраченых у подмастерий навыков резки, уже отработанный салат из трав, Франсуа-Жерар, уже для тренировки собственных навыков придумывания чего-нибудь позатейливее, решил увеличить, в свете нарастания видового разнообразия доступных для использования зреющих плодов, визуальные различия создаваемых шедевров кулинарии. Хотя пейзане, честно следуя мудрым указаниям направляющей силы, посеяли редиску в неслыханных ранее объемах, за две недели она еще не успела достигнуть салатных кондиций и доступные запасы испытанной красной салатной составляющей приблизились в этот момент к абсолютному нулю. Но русская природа в районе помещичьих усадеб оказалась благосклонной к юному естествоиспытателю. Заимствованные из Франции «любовные яблочки» — чисто декоративная культура, известная любому повару той эпохи как не только несъедобное, но смертельно ядовитое растение (ими даже пытались отравить одного популярного американского президента), обильно окружали как клумбы перед барским домом, так и скамейки в оранжерее. И оранжерейные посадки успели явить миру свою истиную красоту — эти самые «яблочки» ярко-красного цвета.

Иноземец, прекрасно уже осведомленный о выращиваемых в оранжерее ананасах и лимонах, разумно предположил, что все растущее там предназначено для целей поедания. И посему без тени трепета душевного пару «яблочек» сунул в рот. Вкус не разочаровал исследователя оранжерейных просторов. «Яблочки» оказались скорее кислыми, нежели сладкими, и большая часть из принявших красный цвет плодов была добавлена в салаты. Поскольку салатов травяных оказалось не очень много по сравнению с возможностями «разукрашивания» собранного объема плодов, целая миска уже нарубленных «яблочек» так и осталась нераспределенной по салатам. Миска нарубленных ярко-краных сочных плодов, стоящая рядом с несколькими мисками сочной зеленой травы выглядела настолько красиво, что направило мысль творца салатного направления кулинарного искусства на целесообразность украшения не только отдельного блюда, но и всего стола цветовыми контрастами выставленных кушаний. Решив, что для сотворения «внутриблюдного» контраста к красным плодам будет достаточно лишь несколько мелких зеленых штрихов, исследователь осыпал миску нарезанным укропом. Также подумав, что природная кислинка не нуждается в уксусе, художник о гастрономии добавил в качестве приправы лишь немного масла (растительного, получившего такое уточняющее название для отличия от свежеизобретенного масла «сливочного») и первый салат из «pomme d’ore» — оригинальное французское название «любовных яблочек» — получил свое законное место в списке традиционных овощных салатов. Поскольку окружающие француза простодушные крестьяне были так же не в курсе, что «помидоры» смертельно ядовиты, новшество никто не оспорил. Но некоторые критические замечания народ все-таки высказал. Суть же критики заключалась в том, что судя по числу «помидор» незрелых и количеству кустов уже произрастающих есть риск недопроизводства требуемых плодов для удовлетворения потребностей в данном виде салата всех ожидаемых гостей. А посему дескать было бы неплохо либо ограничить индивидуальные дозы, доступные отдельному поедателю, либо перейти к салатам, менее насыщенным именно помидорами.

Высшее руководство к мнению народа прислушалось. Но, как высшему руководству и полагается, и своим мнением не поступилось, решив провести исследования сразу по нескольким направлениям. Оперативно выяснив у двух ответственных за оранжерею и окружающие клумбы садовников, что при посадке хорошо укореняюшихся черенков помидорные деревья дают плоды уже почти через месяц, первым направлением начальство выбрало резкое увеличение посевных площадей с использованием наличных уже обобранных растений в качестве источника рассады. Вторым направлением было избрано сотворение минимизированных индивидуальных порционных блюд на основе созданного салата. И третьим — предложенный селянами путь «разбавления» салата иными дарами богатой съедобными рессурсами оранжерени и окрестных беседок.

Второе направление разработок требовало достойного господ визуального обрамления — и Франсуа-Рожер, и окружающие его крестьяне подозревали на вполне законных основаниях, что крошечная кучка салата, поданная барину на обычной тарелке легко может быть воспринята как издевательство и личное оскорбление — ибо барам полагалась подавать всегда полную тарелку щей ли, каши или же мяса — а уж сколько барин не доест и оставит слугам — это сугубо его, барское, право решать. А из посуды малогабаритной в барских буфетах были обнаружены лишь серебрянные пашотницы, по размерам вроде бы замыслу соответствующие, однако сильно ограниченные в числе. И вид имеющие достаточно тусклый, что наводило на мысль о малой популярности вареных яиц как блюда в барском меню. Однако предположение, что барское семейство яйцами пренебрегало, было горячо отвергнуто дворовыми девками, участвующими в инспектировании содержимого буфетов. Слова девок о том, что хорошо сваренное яйцо в подставке не нуждается, ибо и само по себе стоять может коль нужда в том возникнет, натолкнули иноземца на гениальную идею. Приказав сварить вкрутую пару дюжин яиц, великий экспериментатор очистил яйца от скорлупы, срезал верхушку и вытащил крутой желток. А помидоры, накрошив их гораздо более мелко, нежели в исходном салате, запихнул на его место. Подрезав яйцо снизу, он получил вполне самостоятельно стояшую на блюде индивидуальную емкость для салата, вдобавок емкость доступную в неограниченных количествах и съедобную, являющуюся частью салата.

Решив таким образом вторую из поставленных задач, начинающий кулинар перешел к третьему направлению исследований. Признав, что использование яиц — продукта самого по себе довольно сытного — несколько отклоняет салатную составляющую предстоящего пира от базового назначения «не насыщать», он решил что успех на третьем пути развития салатной индустрии Бабынинского округа будет более важен, чем уже достигнутый результат пути второго в случае отсутствия неочевидных результатов первого. Посему, опираясь на воспоминания своей столь недалекой босоногой молодости, он обратился за информацией не к суровым отцам семейств и не к заботливым матерям-кормилицам оных же, а к многолюдному племени мальчишек, не упускающему, как известно, случая сорвать и съесть все, что человеческому организму не противно вне зависимости от общепризнанных уровней созревания. Несколько удивленные постановкой вопроса в форме «что бесполезнее всего съедать из произрастающего в окрестностях» опрашиваемые мальцы почти единодушно указали на индийскую лиану, оплетающую решетки беседок. Плоды ее зрелые, в отличие от плодов схожей листьями тыквы, горькие и очень твердые, а незрелые, хотя по твердости близки к яблокам, похоже состоят из одной воды и несмотря на некоторую приятность аромата практически не насыщают. Даже хуже — создавая первоначально ощущение сытости очень скоро приводят лишь к усилению голода.

Франсуа понял, что нашел самое желаемое в данной ситуации творение природы. Дегустация плодов подтвердила полученные от сельской молодежи сведения — практически безвкусные, но ароматные незрелые плоды лианы как нельзя более хорошо подходили в качестве наполнителя салатов. Кулинара несколько смутило лишь то, что почти одинаковые на вид плоды все-таки имели сильный разброс по вкусовым параметрам — некоторые из них имели довольно горькую кожуру и даже более того, часто плод, безвкусный с одного конца, был на удивление горьким с другого. Однако, решив, что проблема может быть решена индивидуальной дегустацией, Оливье не стал пока углубляться в исследования данного феномена. Он ограничился лишь демонстрацией для назначенных им тестеров салатопригодности каждого плода процесса оценки вкусовых его качеств. Отрезав кончик и пожевав его, изобразил улыбку и вербально оценил плод словами «О, вкусно!». Оценив следующий, якобы не соответствующий понятиям о съедобности плод, он скорчил соответствующую рожу и подкрепил пантомиму возгласом «О, горечь!». На том подготовка персонала и завершилась. А салатная гамма обогатилась изделями из незрелого плода декоративной индийской лианы, прозванного крестьянами, видимо в связи со своеобразием произношения нашего предшественника Марселя Марсо, забавным словом «огурец».

Впрочем, работа интеллектуального генератора салатных идей над огурцом не ограничилась тренингом персонала. Не смирясь с мыслью, что значительная часть столь нужных салатной кухне плодов выбывает из пищеоборота, провансалец решил обратиться к народной мудрости в поисках решения проблемы. Народная мудрость в лице все тех же ранее опрошеных мальчишек высказалась в том плане, что-де груздь — он тоже в исходном виде горек. А вот соленый, из бочонка — ну просто царский гриб! Талантливый сын Прованса решил выяснить, не поможет ли аналогичный подход в случае с горькими огурцами. Первый же эксперимент показал, что слегка горчащий плод приобретает большую съедобность при посыпании его солью, более же горькие плоды все еще не воспринимались организмом с радостью. Прикинув, что более плотная, нежели лист одуванчика, кожица огурца вероятно нуждается в более длительном просаливании, исследователь индийских лиан рапорядился поместить малосъедобное подмножество имеюшихся в распоряжении огурцов в бочонок с соленой водой. Дегустация обработанных таким образом плодов на следующий день показала, что в целом подход оправдывает себя, однако вкусовая гамма продукта резко смещается в совершенно неожиданном направлении. Причем не сказать, что в направлении неприятном. Вкус засоленного продукта порадовал экспериметнатора, однако изначальный аромат был утрачен. Посему для придания продукту хоть какого-либо индивидуального аромата в бочонок были срочно добавлены соцветия укропа, абсолютно несъедобные, но аромающие с неземной силой.