До завтра, товарищи - Мануэл Тиагу

— Нет нужды тебе делать это самому, — сказал Рамуш. — Нехорошо, когда все делаем мы одни. С этим справится, например, и Роза.

И он попросил Важа позвать жену.

Разбуженная, Роза вышла с покрасневшими глазами, с бледным, нахмуренным лицом, с растрепанной прической.

— Друг мой, — сказал Рамуш, — нужно, чтобы ты завтра отстучала эту листовку на восковке и размножила на ротаторе, причем сделай все сама, пусть муж не вмешивается. А сейчас мне нужен один экземпляр, чтобы взять с собой. Можешь ты мне его тут же отпечатать на машинке?

Облокотившись на стол, Роза смотрела на Рамуша, и, возможно, потому, что она еще не совсем пришла в себя после сна, на ее лице появилось выражение внимания и симпатии, к чему Рамуш не был привычен.

— Где оригинал? — спросила она.

Ей дали его и сказали, что она может устроиться печатать здесь же за столом. Роза сразу начала стучать на своей тяжелой машинке, а двое мужчин продолжали совещаться.

— Когда речь идет об отдельных, разбросанных ячейках, то ответственные за них смогут распространять материалы по связи. Но в более крупных и сплоченных организациях нужно выделить особого товарища, который бы занимался только этим, как то делается уже в других районах, где существует аппарат распространения. Такой уполномоченный, если постарается, сможет установить у себя дома и ротатор.

По мнению Важа, Рамуш этими своими идеями напрасно усложняет дело. Организация выросла, это верно, со времени прибытия Паулу и Антониу в сектор. Но до сих пор он, Важ, установил значительно больше связей, чем имелось сейчас у любого из товарищей, и это он сам развозил повсюду печатные издания так, что нигде никогда не было в них недостатка.

— Руководство партии решило покончить с людьми-оркестрами, старина, — возразил шутливо Рамуш. — Я знаю, что сам еще таков. И ты в не меньшей степени. С развитием партии этот тип деятельности, который в свое время был полезен и необходим, становится тормозом в нашей работе и угрожает ее нормальному ходу.

Понимая, чем это вызвано, Важ предчувствовал, однако, что во многих случаях все пойдет медленнее, потребует гораздо больше энергии и больше расходов по сравнению с тем готовым и безотлагательным решением проблем, к которому он привык. Уже когда был создан районный комитет, то Важ, хотя просто физически был не в состоянии тянуть один всю работу, неохотно передал Паулу и Антониу связи с организациями, которые были им установлены. Как он ни уважал обоих товарищей, в глубине души всегда оставался неспокоен. Возможно, если бы появился новый товарищ для распространения материалов, то это было бы надежнее. Впрочем, опыт научил его больше верить в собственную инициативу, чем в сложные организационные схемы, где легко возникали бюрократические препоны, препятствия всякого рода. И он привел в качестве примера затруднения Жозе Сагарры с организацией крестьян.

— Возьми вот этот случай. Там есть районный комитет, есть местные ячейки, есть массовая организация. И между тем в деревнях, контролируемых районным комитетом, дело не продвинулось ни на шаг. За исключением деревни Жозе Сагарры, которая находилась в ведении районного комитета, но была связана непосредственно со мной, нигде еще не создано ни одной комиссии площади, не слышно о борьбе за повышение поденной платы, нет какого-либо прогресса в организации крестьян. Зато в других местах, на основе индивидуальной работы некоторых товарищей, движение масс активизируется. Теоретически должно бы быть наоборот. Практически же эта наша самая мощная организация — самая недвижимая, самая безжизненная из всех.

Рамуш частично согласился с Важем. В самом деле, кадровый работник партии придает организации динамизм, обеспечивает руководство и помощь, которые не всегда осуществляются кадрами районного комитета. Однако создать районные комитеты из кадровых работников трудно, приходится ограничиваться функциями контроля, а контроль обеспечивается тремя работниками партии, перегруженными, помимо этого, распространением материалов.

— По мере того как организация развивается, становится необходимой некоторая децентрализация, — настаивал Рамуш. — В случае, который ты приводишь, зло не в существовании районного комитета, но, допуская, что правильна твоя оценка кадров, в заблуждениях и слабости тех товарищей, которые в него входят.

— Отлично сказано, — прервал его Важ, будто он уже давно ожидал это услышать. — По-моему, районный комитет создает во всем помехи. Или мы вольем в него новую кровь, или нам придется перешагивать через него.

Рамушу вспомнился последний разговор с Маркишем и неблагоприятное мнение последнего о Важе. Он сам признает наличие серьезных недостатков в работе районного комитета, но торопливость Важа, настаивающего на радикальных мерах, не вызывается ли она в значительной степени личной неприязнью, в особенности к Маркишу, старому партийцу, который вынес немало испытаний в тюрьме и показал себя сильной личностью?

— Будем действовать не торопясь, — сказал Рамуш. — Маркиш опытный товарищ, и другие тоже работают тут года по два. Несмотря на все, они лучшие из тех, кто у нас есть.

— Нет, не лучшие, — прервал его мягко Важ. — Жозе Сагарра работал бы в районном комитете, безусловно, продуктивнее, чем любой из тех, кто там сейчас состоит. В нем есть дух самопожертвования и чувство партийности, которых не хватает Маркишу, Витору, даже Афонсу. Я не говорю о Сезариу, потому что он хотя и молчалив, но лучший из четверых. Я полагаю, что, если мы хотим развернуть работу, нам нужно перестроить районный комитет. — И после паузы повторил: — Или мы вольем в него новую кровь, или нам придется перешагивать через него.

Рамуш улыбнулся. Важ сказал, что Сагарра выполнил бы работу лучше, чем товарищи из районного комитета, а Маркиш утверждал, что любой из последних справился бы с этими задачами удачнее, чем Важ.

— Тише, тише! — успокаивает Важа Рамуш. — Заметь, что, несмотря на все, районным комитетом контролируется около полусотни активистов. Постарайся еще убедить товарищей, потолкуй с ними снова, убеди их в необходимости лучше наладить помощь организациям и договорись сам с Афонсу о передаче Сагарре установленных им контактов.

— Очень хорошо, — сказал, поразмыслив, Важ. — Я сделаю это. Одно я тебе скажу, однако. Районный комитет продолжает оставаться таким, какой он есть. Но если Афонсу не передаст имеющиеся у него связи в деревнях Жозе Сагарре, крестьянское движение останется там в застое. Поэтому я говорю тебе: нельзя оставаться бездеятельными. Если Афонсу не передаст связи, то настанет день, когда он, отправившись по деревням, встретит там уже меня или Жозе Сагарру, поднимающих крестьян на борьбу.

Глядя на бледное, суровое лицо Важа и вспоминая все развитие этой партийной организации, Рамуш был уверен, что так действительно и будет.

5

Наступил уже вечер, когда Важ постучался в дверь дома Афонсу.

— Ах это ты! — воскликнула с каким-то странным выражением мать Афонсу, открывая дверь.

«Он арестован!» — подумал Важ. Но сразу, так же быстро, как оно возникло, это подозрение улетучилось, и ему показалось, что в ее восклицании сквозило скорее неудовольствие, чем удивление или испуг.

Женщина обычно звала сына, стоя у двери, и оставалась там до тех пор, пока тот не убирал велосипед Важа в дом, прежде чем выйти с товарищем. На этот раз она поступила иначе.

— Не знаю, здесь ли сын, — сказала она. — Подожди минутку, я пойду посмотрю.

Притворив дверь, она ушла внутрь дома. Важу показалось, что он слышит тихие, приглушенные слова и потом будто какая-то дверь закрылась между ними и говорившими. В доме воцарилась полная тишина. Он подождал немного и уже готовился постучать снова, когда день открылась, и на пороге показался Афонсу. Против обыкновения он не стал убирать велосипед, а вышел на тротуар.

— Пошли? — спросил Важ.

Он даже не поинтересовался, почему тот не спрятал велосипед, так как в восклицании матери Афонсу, в шепоте внутри дома, в задержке он почувствовал, что дело тут не в забывчивости.

Они пошли по улице до узкого прохода, по которому обычно направлялись в дом Сезариу.

— Ты, оказывается, так и не встретился с Жозе Сагаррой, — начал Важ.

Афонсу, казалось, колебался.

— Не встретился, — сказал он наконец. — За мной была слежка, когда я шел к месту встречи.

— Слежка? Как это было?

Афонсу тогда рассказал, что в последнее время как напротив мастерской, где он работает, так и в различных других местах он замечал присутствие некоего Шику Манеты, прохвоста из легиона. Когда Афонсу направлялся на встречу с Жозе Сагаррой, то при выходе из города увидел Манету у дверей одной таверны, уже недалеко от места встречи. Поэтому решил не ходить туда.