Инь vs Янь. Книга 2. - Галина Валентиновна Чередий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пару раз глубоко вдохнув-выдохнув, я совершенно успокоилась и откинулась в кресле, уже почти каким-то привычным движением расположив одну ладонь на животе. И тут же сама себе ухмыльнулась. Вот ведь страшная сила самовнушения! Я даже не знаю, права ли Амалия насчет беременности, и даже если и так, то сколько ему — часы, дни? А у меня уже совершенно иррациональное ощущение, что я не просто чувствую его, но и он непостижимо общается со мной. ОН? Общается? Господи, Яна, почему не она-то? Или они? Блин, крыша твоя, которую в этом сумасшедшем доме окончательно перекосило, общается. Ага, шлет сообщения во всех доступных форматах связи.
— Понимаешь ли, Яна, дело в том, что смерть привычного тебе физического тела совсем не является окончательным концом существования личности, — хотя говорила Амалия ровно и даже занудно, но я абсолютно точно чувствовала неуверенность в её тоне. — Она просто завершение определенного этапа, доступного для понимания большинству людей и в том числе и тебе, такой, какая ты сейчас. Но после этого не наступает ничто, полное отсутствие всего, как ты думаешь. И особенно это верно для существ, обладающих такой огромной силой, как драконы. Эта сила, или энергия, если тебе так легче будет воспринять, не может просто исчезнуть, рассеяться. Она остается цельной и продолжает жизнь в ином качестве и измерении. Драконы умерли в привычном тебе понимании, но они живут в новом качестве. А для взаимодействия с физическим миром выбирают братьев, наследников, несущих хоть каплю их крови и способных принять и направлять их силу.
Снова здорово с этой драконьей кровью. Она что, считает, что эти самые драконы генной инженерией в своей невообразимой лохматой древности занимались? Потому что как они… приливали эту кровь естественным путем, я вообще представить не могу. И это при том, что сначала стоит поверить, что драконы эти вообще хоть когда-то имели место быть. Я, вот честно, с трудом представляю себе какого-нибудь ящера с лабораторной пробиркой в лапах или выполняющим великую миссию по сохранению установленного миропорядка. Глупость какая-то.
— Скажи мне, Амалия, а все это — твоё предположение, научно установленный факт или снова сказки из орденской библиотеки? — как можно вежливей поинтересовалась я.
Женщина метнула на меня сначала недовольный взгляд, но потом опустила глаза и смутилась.
— Это мои собственные мысли, — призналась она.
— А что на этот счет говорят сами облагодетельствованные драконами братья? — я старалась не язвить. Честно.
— О таких вещих говорить запрещено. Никто из братьев не станет обсуждать своего дракона. Принято считать, что драконы живы и управляют своими наследниками, дают силу, помогая им хранить миры от хаоса. Но настоящего общения между ими самими и братьями нет. Точнее, оно абсолютно одностороннее. Драконы указывают, что и как делать, но никогда не открывают своих мыслей, не отвечают на вопросы.
— И исходя из этого ты решила, что они уже давно покойники и витают в пространстве в виде чистой энергии? Выходит, братцы у нас что-то типа пейджеров. На них сообщения приходят, а обратной связи нет? Дурацкая система.
Амалия кивнула, хоть и нахмурилась на мои замечания.
— Она была создана еще до начала истории и прошла испытание временем, — почти обиженно заметила она.
— Ну, знаешь ли… Все когда-то наступает время менять.
— Не думаю, что это возможно. И когда ты пройдешь через Восхождение, то все перестанет казаться тебе странным или неправильным. Все будет восприниматься уже по-другому.
Ага, а отсюда давайте поподробнее.
— Так, меня уже порядком задолбало слушать про это загадочное Восхождение, которое я должна пройти. Объясни мне, наконец: Восхождение куда и зачем? — практически уже потребовала я.
Амалия вдруг заметно занервничала и принялась снова ходить туда-сюда. У меня неприятно заскреблось внутри. Судя по ее реакции это самое Восхождение та еще прелесть.
— Восхождение — это обряд твоего перерождения, — выдала она и как-то странно дернула головой, будто у нее тик начался.
— Интересно, а что, в первый раз я как-то не так родилась, что меня перерождать нужно?
Не нравится мне это все больше и больше.
— Дело не в этом. Просто… когда ты его пройдешь… — она запнулась, и мне услышалось скорее «если пройдешь». — Изменится само твое восприятие мира, и откроются дремлющие сейчас способности, чтобы ты могла выполнить предназначение, ради которого была рождена.
Вот говорю же, что мне все это не нравится все больше.
— Я вот, наивная, думала, что меня мама родила, для того чтобы жить и радоваться и стать вроде как счастливой, — недовольно пробурчала я. — И кстати. Что, если я не хочу никуда восходить, и выполнять какое-то там предназначение мне тоже не улыбается. Я что, не могу просто отказаться?
— К сожалению, нет, Яна. Единственное, что еще возможно, это что Совет решит дать тебе отсрочку до того момента, как ты выносишь и родишь. И только потому, что наличие дитя снижает твои шансы пережить Восхождение благополучно.
Вот тут мне вообще поплохело. Мало того, что опять Амалия упомянула ребенка как очевидный и неизменный факт, так еще и, оказывается, все может еще и хреново кончится. Как будто до этого все хорошо было.
— Погоди-ка. То есть, может быть еще и неблагополучный исход? И что тогда? Я не стану видеть что-то там по-другому, не открою эти самые способности, и бедные братцы расстроятся? Мне это подходит.
— Нет, Яна. Ты умрешь, — Амалия произнесла это, как ударила, и тут же попыталась смягчить эффект. — Но произойдет это быстро и без боли.
На полминуты я подвисла. Потом мысли сорвались с места и помчались с бешеной скоростью. Ну конечно! А ты что думала, идиотка, что тебе пожмут сочувственно руку, извинятся и выдадут билет до дома? Ясно, что этого не будет. Хотя меня бы сейчас даже вариант с выкидыванием из машины в безлюдном месте устроил бы.
— Это, типа, ты меня сейчас успокоила. Если быстро и без боли — это все меняет! Прямо камень с души, — медленно, продолжая осмысливать чудные перспективы, сказала я. — Слушай, Амалия, а давай ты меня отпустишь?
— Это невозможно, Яна, — печально покачала
