Чекисты. Книга первая - А. Лукин

— Видите, как это важно! — горячо сказала Галина. — Ведь если в задуманную вами операцию включится одесское подполье, не уезд, а вся губерния окажется в наших руках! Когда вы отправляетесь в Бендеры?

— Нынче ночью. Вернусь дня через два.

— Где вы будете переправляться через Днестр?

— В селе Бычки возле Тирасполя, там есть паромщик Солухо Мартын.

Галина подумала.

— Вот что, Афанасий Петрович, я вас встречу у этого паромщика, предупредите его. Сведения, которые вы привезете, мы передадим в Одессу. Вы согласны со мной?

— Вполне.

— И отлично! Идемте, как бы Седой не хватился меня.

— Кстати, Галина Сергеевна, этот Седой посвящен во все?

— Честно говоря, не знаю. Похоже, что нет: у нас разные задания. Я пойду. Вы повремените: не надо, чтобы нас видели вместе.

Сведения навалились так густо, что, когда есаул и Галина ушли, Алексей еще с четверть часа лежал, обдумывая услышанное.

Великое дело — случай в работе разведчика! Алексей, конечно, не мог поставить себе в заслугу то, что стал свидетелем сговора Галины и Цигалькова. Удача на сей раз сама приплыла в руки. Оставалось только не упустить ее.

Убедившись, что вокруг никого нет, Алексей спрыгнул на баштан и отряхнул с одежды сенную труху. Он выспался. Голова была ясная.

Алексей прошел в хату.

В комнате, где происходила попойка, теперь были только Нечипоренко и Галина. Улыбающийся атаман в расстегнутом кителе громоздился за столом. Галина говорила ему что-то, сидя напротив. Когда вошел Алексей, она умолкла и недовольно взглянула на него.

— Где пропадал? — спросил Нечипоренко.

— Спал, — ответил Алексей, садясь на лавку. — Поговорим, Степан Анисимович?

— Куда торопишься?

— В Одессу надо: ждем кой-кого из-за кордона. Хорошо бы в ночь выехать, я тогда на утренний поезд поспею.

— Поезд в Одессу уходит вечером, — заметила Галина.

— Все равно, лучше в Тирасполе подождать. Да и ехать ночью безопасней, сами знаете.

— Ну, давай сейчас, — промолвил Нечипоренко. — Талиночка, вы погуляйте пока… — Когда рядом не было его ближайших приспешников, атаман чисто говорил по-русски.

Галина встала с независимым и обиженным выражением на красивом своем лице.

— Я поеду с вами, Седой.

Когда она вышла, Нечипоренко подмигнул Алексею:

— Характерная девка, необъезженная! — не скрывая восхищения, сказал он. — Цигальков к ней и так и этак, а она ни в какую! Аристократка, голубая кровь… Ну, давай о деле. В Нерубайское я приеду. Через десять дней удобно?

— Думаю, удобно…

В окно Алексей видел, как Галина задумчиво постояла посреди двора и медленно направилась к сараю, возле которого рябой Микола запрягал лошадь…

— Пароль есть у вас? — спросил Нечипоренко.

— Пароль сами назначьте, так лучше будет.

— Ну, пусть такой же, как сюда. Ты что в окно уставился? — повернувшись, Нечипоренко выглянул во двор.

Галина уже отошла от Миколы и разговаривала с появившейся из хлева Фенькой. Микола разбирал вожжи, готовясь ехать.

— Куда это он?! — спросил Алексей.

— В Парканы, — ответил Нечипоренко. — Кумовья у меня там, харчишки им посылаю.

— Ага… Что Шаворскому сказать?

— Дела, мол, в порядке, остальное при встрече.

— Маловато. Факты нужны.

— Все сам доложу. За машинку спасибо, хотя толку от нее чуть.

— Все так все, — сказал Алексей. Настаивать он не мог. — Что это у вас? — указал он на зажигалку, которую Нечипоренко не выпускал из рук.

Нечипоренко поставил китайского болванчика на стол и полюбовался издали.

— Нравится? У большевистского комиссара добыл. Ворованная, должно быть. — Он взял зажигалку и несколько раз щелкнул пружиной, заставляя болванчика открывать рот и показывать огненный язычок. — Не иначе, заграничная. Умеют ведь делать!..

— Занятно… — проговорил Алексей. — Может, продадите… на память?

— Э, нет! Я ее для дружка приберег: большой любитель таких штучек.

— Жаль. — Алексей поднялся. — Тогда бывайте, увидимся в Нерубайском.

— Доброго пути.

Как только увал, поросший сурепкой, скрыл деревню, Алексей велел Боровому остановиться.

— Надо поговорить, — сказал он Галине. — Ты, дядько, езжай помаленьку и подожди нас.

Галина взглянула на него и, не говоря ни слова, выпрыгнула из фургона.

— Вы ничего не хотите передать со мной? — спросил Алексей, когда Боровой отъехал.

— Кому?

— Шаворскому, разумеется. Между прочим, я кое-что видел через окно, когда вы вышли из хаты…

У Галины напряглось лицо. В глазах зажегся злой, зверушичий огонек.

— Что же вы видели? — спросила она, прищурясь.

— Как вы подошли к этому рябому. Микола его звать, кажется! Как разговаривали с ним. А после он вам что-то передал.

— Что же?

— Бумагу какую-то. Или я ошибся? Глаза подведи?

Она проговорила с нарочитым удивлением:

— Подумать только, вы даже успели что-то заметить! Мне, признаться, казалось, что, кроме самогона, вас уже ничто не интересует. Какая досадная несправедливость с моей стороны, верно? Вы, оказывается, не забывали следить за мной. Вам кто-нибудь поручил или сами додумались? — Она презрительно выгнула губы.

— Никто мне не поручал, — хмуро ответил Алексей. — Вышло случайно. Но уж коли вышло, хотелось бы знать, что это значит.

— Вы так спешили разоблачить меня, что сразу пустили в ход главный козырь, — будто не слыша его, продолжала Галина. — Вот уж напрасно! Я как раз собиралась все вам рассказать. — И она прибавила с откровенной издевкой: — Козыри вообще следует придерживать до поры до времени, а то они могут и не сыграть!

“Ишь, сатана, даже поучает!” — подумал Алексей, удивляясь про себя, с какой легкостью он из атакующего превратился в атакуемого.

— Ладно, препираться нам нечего! Хотели рассказать, так рассказывайте!

Она, видимо, поняла, что нужно переменить тон, и сказала с таким видом, будто хотела поскорее отделаться от неприятной обязанности:

— Микола Сарычев передал мне список руководителей парканской организации.

Спрашивать, что за организация, Алексей не мог. Приходилось изображать осведомленность. Он протянул руку:

— Давайте сюда список!

Галина вздохнула.

— Не будьте наивны, Седой! Неужели я стану держать при себе такой документ!

— Где же он?

— Вызубрила и сожгла. Если есть на чем писать, я вам продиктую.

Алексей достал бумагу и огрызок карандаша. Присев на бугорке, записал десять названных фамилий.

— Явка у них есть? Пароль?

Галина сказала и это.