Фан-клуб - Ирвинг Уоллес

Запыхавшись, он подошел к переполненному людьми входу. Он опоздал лишь на пять минут, и набитые звездами лимузины только начали исторгать из себя знаменитостей. Дешевые места по обе стороны от входа были заполнены приветственно вопящими почитателями. Проходы между театром и платформами с дешевыми местами тоже кишели толпами, а пять-шесть рядов зевак были отрезаны от бульвара полицейскими кордонами.

Мэлон очутился позади толпы зрителей, откуда были плохо видны прибывающие лимузины, не говоря уже о церемониях во дворике перед театром. Вспомнив одну из уловок, успешно сработавшую однажды, он вытащил из кармана свою членскую карточку Писательской гильдии Америки, высоко поднял ее над головой и начал протискиваться между толкающимися фанами с криком: «Пресса! Пропустите! Я из газеты».

Условный рефлекс сработал немедленно, плебеи отреагировали как собачки Павлова и уважительно потеснились, давая путь четвертой власти. Путешествие было изматывающим, но оно принесло его к первому ряду за канатом, довольно хорошему наблюдательному пункту, видны были кинозвезды, покидающие свои машины. Он прослеживал их путь к ярко освещенному квадрату во дворике с двумя телекамерами и Скай Хаббардом, приветствующим звезд.

Пытаясь отыскать местечко получше, Мэлон толкнул человека рядом с собой, едва не сбив его с ног. Мужчина выпрямился и сердито повернулся к Адаму:

— А ну перестань толкаться! Ты кем себя воображаешь?

Мэлон сразу же опознал поджарого зрителя.

— Шивли! — воскликнул он. — Вот так сюрприз!

Шивли прищурился, вспомнил Адама, и гнев его угас.

— Это ты. Ну и дела. Бывают же совпадения…

— Меньше всего ожидал встретить вас здесь. Какими судьбами? — спросил, стараясь перекричать шум толпы, Мэлон.

Шивли наклонился и хрипло зашептал в ухо Мэлону:

— У нас одинаковые причины быть здесь, малыш. Хочу полюбоваться без помех на самую лучшую задницу. Кажись, ты меня заинтересовал. И точка.

— Что ж, отлично. Вы не разочаруетесь. — Мэлон встревоженно вытянул шею. — Она еще не прибыла?

— Пока нет. Будет с минуты на минуту.

Оба сосредоточились на подкатывающих один за другим длинных, блестящих автомобилях — «кадиллаках», «ягуарах», управляемых шоферами «линкольнах», каждый из которых доставлял привлекательных юных женщин с сопровождающими в строгих костюмах, элиту киноиндустрии. Одна из вновь прибывших, без косметики на веснушчатом лице, выглядевшая будто только что вылезла из постели, сорвала аплодисменты. Мэлон услышал имя Джоан Девер и смутно вспомнил, что это одна из актрис нового реалистического направления, получившая немалую долю паблисити за то, что рожала детей не будучи замужем.

Неожиданно, под нарастающий гул с дешевых трибун, к тротуару подкатил роскошный бордовый «роллс-ройс».

Мэлон с волнением потянул Шивли за руку:

— Вот и она. Это ее автомобиль.

Театральный привратник открыл заднюю дверцу «роллс-ройса», и оттуда вышел грузный и холеный мужчина в очках, лет под пятьдесят. Он печально прищурился на море окружающих лиц и слепящие прожектора.

— Ее личный менеджер, — почтительно сообщил Мэлон, — Феликс Зигман. Он ведет все ее частные дела.

Зигман наклонился к заднему сиденью машины, чтобы кому-то помочь, и постепенно, словно в замедленной съемке, появилась она: вначале украшенная драгоценностями кисть и обнаженное предплечье, затем стройная нога, грива золотистых волос, знакомый волнующий профиль, блистающие округлости знаменитой груди и, наконец, чувственный торс.

Вот она полностью вышла из машины и выпрямилась, улыбаясь зелеными глазами и полуоткрытыми влажными губами. Шум и аплодисменты достигли крещендо и сотни глоток принялись оглушительно скандировать ее имя: «Шэрон! Шэрон! Шэрон!»

Актриса, с горностаевой норкой вокруг плеч, в облегающем, расшитом блестками, с разрезом вдоль бедра, переливающемся при каждом движении платье, с царственной грацией одарила поклонников повторной краткой улыбкой.

Завороженный тем, что он видел ее как никогда близко, лишь в тридцати футах от себя, Мэлон на миг лишился дара речи. Вот она, во плоти, не отфильтрованная линзами кинокамеры. Она освободила плечи от горжетки (при этом обнажились глубокий вырез меж грудями, гладкие плечи и нагая спина), грациозно повернулась в одну, затем в другую сторону и высоко подняла руку, отвечая на непрекращающуюся овацию восторженных поклонников. Плавной, томной, знакомой всему миру походкой она направилась к телекамерам во дворике театра. Нежно покачивающиеся под узким платьем ягодицы и бесподобные бедра завораживали Адама.

— Она… знаешь, у нее под платьем ничего нет, — задохнулся Мэлон. — Прямо как у Харлоу и Мэрилин Монро.

Вскоре секс-богиня исчезла в толпе фотографов. Затем показалась на миг, отвечая на вопросы, которые задавал ей Скай Хаббард для национальных теленовостей. Еще один прощальный взмах скандирующим поклонникам — и она скрылась в пещере театра Граумана.

Шивли и Мэлон молча посмотрели друг на друга.

— Ну как она тебе? — смог, наконец, вымолвить Мэлон.

Шивли покачал головой.

— И-сусе, повидал я этого добра достаточно, но таких шасси — никогда. И как это Господу удалось создать такие сиськи и задницу для одной девушки?

— Она безупречна, — торжественно подтвердил Мэлон.

— Идем, — сказал Шивли. — По-моему, глядеть здесь больше не на что.

— Согласен.

По-видимому, другие тоже были согласны, потому что большая часть толпы начала постепенно рассеиваться.

Шивли и Мэлон медленно, в глубокой задумчивости, протискивались сквозь оставшихся зрителей.

Вдруг Шивли замер и указал вперед: «Глянь-ка. Это не те парни, что были с нами вчера?»

Мэлон пригляделся и увидел на тротуаре перед кафе-мороженым увлеченных разговором Говарда Йоста и Лео Бруннера.

— Точно, это они, — согласился Мэлон.

— Ну и ну, будто встреча старых однокашников, — заметил Шивли. — Пойдем узнаем, что они задумали.

Через минуту все четверо были вместе и Йост с Бруннером, глуповато улыбаясь, объясняли, что сегодня у них выдался свободный вечер и они решили прийти и посмотреть, на что похожа настоящая блестящая премьера.

— Чушь, — весело сказал Шивли. — Кто кого дурачит? Всем нам наплевать на эту премьеру. Мы пришли сюда поглядеть, похожа ли она на то, о чем все болтают, то есть, на лучшее творение Господа на грешной планете.

Йост гулко рассмеялся:

— Пожалуй, не к чему пудрить тебе мозги, Шивли. Признаюсь, что я хотел повидать ее в натуре и она оправдала мои ожидания.