Фан-клуб - Ирвинг Уоллес

Удовлетворенный осмотром, Мэлон поддернул синие шерстяные брюки, снял с вешалки вельветовый пиджак и быстро прошел через склад и автоматические стеклянные двери на стоянку.

Он попытался вспомнить, где оставил свою подержанную иномарку-малолитражку, зеленый «МГ», затем заметил ее в третьем ряду, прямо перед собой.

Когда он шел к машине, сбоку прогудел автомобильный сигнал и послышался женский голос: «Эй, Адам!»

Он замедлил шаг, пытаясь определить, кто его зовет, и увидел девушку, машущую ему из водительского окошка «фольксвагена». Свернув к ней, он увидел, что это Плам, простая, восторженная девушка, постоянная покупательница в его супермаркете. Они часто разговаривали, когда она делала покупки в магазине. Плам работала кассиршей в ближайшем банке. Он подозревал, что ей за тридцать. Она жила одна, и Мэлон знал, что она втрескалась в него. Ей нравились его величественные манеры и изощренный ум. Раньше она никогда не встречала писателей, и ее заворожила возможность познакомиться, наконец, с одним из них. Несколько раз она намекала, что неплохо бы встретиться у нее на квартире за ужином с выпивкой, но он ни разу не купился на это. Он был уверен, что смог бы без труда переспать с ней, но почему-то его не вдохновляла эта возможность.

— Привет, Плам, — поздоровался он, подойдя к машине. — Как дела?

— Если по-честному, я поджидаю тебя уже пятнадцать минут. Посыльный сказал, что ты заканчиваешь работу. Я объясню в чем дело. Надеюсь, ты не примешь меня за нахалку…

— Ну конечно нет, Плам, — успокоил ее Мэлон, немедленно покраснев.

— Хорошо. В общем, кое-кто в банке — точнее, дама, заведующая нашим депозитным отделением — устраивает сегодня вечеринку. Кажется, это день рождения ее приятеля. На этот домашний ужин она пригласила и меня с сопровождающим. Я прикинула, с кем мне хотелось бы пойти, и сразу подумала о тебе. — Плам с надеждой посмотрела на него. — Я… надеюсь, у тебя нет других планов на вечер.

Смущенный, Мэлон задумался над тем, как отказать ей не обижая. Она была приличной девушкой, и Мэлон, неспособный кого-либо обидеть, нашел нынешнюю ситуацию сложной. Стоит ли ему менять планы? Плам не значила для него абсолютно ничего, просто нуль. И если сравнить вечер с ней и вечер с Шэрон Филдс — выбор очевиден.

— Мне очень жаль, Плам, — сказал он, — но у меня другие планы. Я тороплюсь на важную встречу. Знай я об этой вечеринке заранее…

Он беспомощно пожал плечами, и, как ни странно, она повторила его жест.

— Ну ладно, что ж, — сказала она. — Может, в следующий раз.

Он неуклюже попятился, повернулся и двинулся к автомобилю. Усевшись в «МГ», он посмотрел на наручные часы. Он еле успевает. Заведя машину, Адам дал задний ход, затем выехал на Олимпик-бульвар и помчался к Фэйрфакс-авеню. По пути он решил, что не солгал Плам, поскольку у него и впрямь были другие планы и полностью занятый вечер.

Вначале, конечно, премьера и еще один взгляд на Шэрон Филдс, свет его жизни. Он видел ее в живую только дважды и оба раза с порядочного расстояния. Три года назад он наблюдал за тем, как она входит в гостиницу «Сенчури Плаза» на благотворительный бал.

В начале прошлого года она торопливо покидала телестанцию, где снималась в варьете-шоу вместе с прочими звездами, и он следил за ней с противоположной стороны улицы, потому что полиция блокировала тротуар. Сегодня вечером он надеялся рассмотреть свою «единственную на свете» женщину поближе. Рядом с нею прочие женщины были словно бы мальчишками.

После этого у него была еще одна встреча. Он-таки помнил об обещании, данном трем джентльменам, Шивли, Йосту и Бруннеру, в кабине Лантерн-бара во Всеамериканском Кегельбан-Эмпориуме. Он сказал им (он помнил обещание почти дословно): «Если кто-либо из вас решится — я буду здесь завтра в это же время, на этом же месте».

Приглашать к себе в сообщники незнакомцев было рискованно, но едва лишь идея о похищении Шэрон Филдс замаячила у него в голове, как он уже знал, что ему не провернуть это в одиночку. План требовал помощника, возможно, нескольких. В такого рода замысле безопасность обеспечивается числом сообщников.

Но все же до сих пор он не сказал о своем плане ни единой душе. Он никогда никому не доверял. Если он поделится планом с неподходящим человеком или его неправильно поймут, за него всерьез может взяться полиция. Что же заставило его вдруг поделиться своим замыслом с незнакомцами?

На ум пришли две причины. Одна была внутренней и личной. Ему до смерти надоело переживать страсть к Шэрон Филдс в ежедневных грезах. Он подошел к точке, когда следовало осуществить их, и он чувствовал, что это выполнимо. Другая причина заключалась в случайности. Трое мужчин в баре, наблюдая за Шэрон Филдс на телеэкране, единодушно выказали свою страсть к ней, а двое из них, по сути, признались на публике, что рискнули бы чем угодно ради обладания ею. Эти незнакомцы выразили то, что давным-давно зрело в его собственной голове. Поэтому он мгновенно увидел в них братьев-мушкетеров, а себя в роли д'Артаньяна — один за всех и все за одного и за Шэрон Филдс тоже. Он нарушил свой «обет молчания» и поделился с ними своей Великой мечтой.

То, что они отвергли его план после первого знакомства, было объяснимо. Они были мужчинами, а не мальчиками, и, как большинство мужчин, не привыкли верить в то, что невозможную мечту можно превратить в реальность прямым действием. С другой стороны, если их желание изменить свою жизнь достаточно сильно, а растущие разочарования переполнили чашу терпения, они готовы будут передумать, встретиться с ним сегодня в баре и войти на равных, локоть к локтю, в эту рискованную авантюру.

Ну а нет, так нет, решил Мэлон. Его мечта останется при нем. Он будет ждать, продолжит наблюдения и когда-нибудь где-нибудь найдет другого «Байрона», достаточно романтичного, чтобы присоединиться к нему в завоевании Шэрон Филдс.

Он свернул на Фэйрфакс и понесся к Голливудскому бульвару.

Поставив машину на боковой улице, в трех кварталах от театра Граумана, он вышел и едва не вприпрыжку помчался туда, где бурлила толпа.

Кинопрожекторы устремляли свои яркие конуса к небесам, и Мэлон устремился к ним, будто мотылек на свет.

Запыхавшись, он подошел к переполненному людьми входу. Он опоздал лишь на пять минут, и набитые звездами лимузины только начали исторгать из себя знаменитостей. Дешевые места по обе стороны от входа были заполнены приветственно вопящими почитателями. Проходы между театром и платформами с дешевыми местами тоже кишели толпами, а пять-шесть рядов зевак были отрезаны от бульвара полицейскими кордонами.