Афганский гладиатор - Александр Тамоников

– Это вы? Недалеко же убежали. А я что говорил – бежать отсюда как можно дальше! Не послушались. Но ладно. Как вас звать-то?

Женщина тихо проговорила:

– Таня. А вас?

– Саша. Так почему вы не убежали?

– И как бы я выглядела? Человек спасает меня, а я бросаю его? Неправильно это. И потом, если бы я убежала, то кто предупредил бы вас о нападении сзади?

– Верно! По сути, вы мне жизнь спасли. Тот урод просто раскроил бы мне череп.

По щеке Александра пробежала кровавая струйка.

Женщина вскрикнула:

– Ой! У вас голова в крови!

Тимохин достал платок, протер щеку:

– Ерунда. Ничего серьезного.

– Как это ничего? А кровь?

– Царапина. Пройдет!

– Нет, надо обработать рану!

Александр увидел толпу молодых людей, вышедших из местного кинотеатра, где постоянно крутили индийские фильмы.

– А мне, Таня, кажется, что надо уезжать отсюда. Еще одного столкновения с бандой подростков не выдержу. Садитесь в машину, я отвезу вас домой!

Татьяна подчинилась. Они сели в салон.

Александр взглянул на женщину, к которой внезапно почувствовал какое-то еще неосознанное теплое чувство:

– Куда едем?

Она ответила:

– Я живу здесь рядом. Напротив железнодорожной станции. Двухэтажный деревянный дом знаете?

– Недалеко от пивной? Знаю! Но удобно ли будет, если я подвезу прямо к дому? Муж увидит, скандал устроит.

Тимохин не сомневался, что женщина замужем.

Но Татьяна сказала:

– Никакого скандала не будет. Меня ревновать некому!

Молодежь приближалась.

Старший лейтенант повел машину им навстречу. Толпа с улюлюканьем и взбрыкиванием расступилась, пропуская автомобиль. За кинотеатром Александр спросил:

– Так вы не замужем?

– Уже нет! Но я не одна. У меня есть дочь! Вот и живем вместе с ней в коммунальной квартире. Правда, занимаем две комнаты, и удобства с кухней внутри квартиры. Не хоромы, конечно, но жить можно. Да и привыкла я уже.

– Интересно! А вы местная или оказались в Кара-Тепе по воле судьбы?

Татьяна вздохнула:

– Точнее сказать, по воле обстоятельств. Я родом из Ашхабада, закончила педагогическое училище, вышла замуж за курсанта. Он учился в школе прапорщиков. Затем, когда он получил диплом, приехали сюда. Геннадия, так его зовут, направили в местную колонию, он в охране служил. Дали квартиру, о которой я вам говорила. А позже... когда родилась дочь Оля, вернее, когда ей исполнилось два года, муж бросил нас. Ушел к женщине, служившей в колонии. После развода он бросил службу, и они уехали куда-то на Украину, к ее родственникам. Больше я его не видела. Алименты присылает, хотя я не подавала на них. Вот и все!

– А почему же вы обратно в Ашхабад не уехали? Все же город, а не эта глухомань.

– Куда, к родителям? В доме из трех комнат, кроме бабушки, матери с отцом, еще брат с женой и сестра с мужем живут. У них еще дети. Трое. Мне там места нет. А здесь свой угол, работа, зарплата какая-никакая, и дочь при мне в садике.

Александр подъехал к двухэтажному дому. Он на этой улице был такой один. Вокруг частный сектор. Остановил автомобиль.

Татьяна сказала:

– Пойдемте ко мне, я рану вам обработаю, чаем угощу!

И сказала это обыденно, без всяких намеков.

Тимохин согласился, хотя готов был отказаться. Так как не ожидал подобного приглашения.

– Ну разве что рану обработать, а то кровью истеку. Но, Таня, вы не думаете, что мой визит вызовет у соседей негативную реакцию и ваше поведение будут вовсю обсуждать?

Татьяна впервые за этот вечер улыбнулась:

– Когда женщина живет без мужчины, вокруг нее неизбежно рождаются слухи. Так какая разница, одним больше или меньше?

– А дочь? Она как воспримет появление чужого мужчины?

– Никак! Оля осталась у подруги, от которой я и шла домой. Так идем?

– Идем! С моей стороны было бы просто неприлично отказать такой очаровательной даме.

Татьяна как-то особенно взглянула на Александра и вышла из машины.

Квартира ее оказалась крохотной, но очень уютной. Сразу чувствовалось, что здесь живет человек, привыкший к чистоте, с прекрасным вкусом. Мебель старая, но не обшарпанная. Успокаивающего цвета, такие же обои. Ничто в квартире не резало глаз своей неуместностью.

Александр оценил жилище новой знакомой, незаметно для себя перейдя на «ты». И это произошло совершенно естественно, непринужденно:

– Хорошо у тебя, Тань! Не то что в моей берлоге.

Татьяна спросила, и в голосе ее слышалась некоторая напряженность:

– Ты тоже живешь один?

– Да! Но официально женат, хотя не живу с женой два года. Все как-то время на развод не могу выбрать. Еду в отпуск, думаю, ну все, на этот раз решу вопрос, а приезжаю, руки не доходят. Это как когда-то в училище. Стоишь на посту часовым, голодный, невыспавшийся, и мечтаешь, вот приеду домой, первым делом наемся до отвала и высплюсь от души. А как только приезжаешь, куда там? И не до еды, и не до сна. Главное – свободой насладиться, пока есть возможность.

– А дети?

– Какие дети?

– У вас с женой нет детей?

– Нет! И это к лучшему!

Татьяна проговорила:

– Может, тебе не стоит спешить принимать кардинальные решения? Может, все еще сложится, и вы будете счастливы?

– Танюша, Танюша, добрый ты человек. Нет, ничего уже не сложится. Даже потому, что я не хочу этого. Жена для меня осталась в виде записи в удостоверении личности офицера.

– Значит, ты в гарнизоне служишь?

– Да. Позволь представиться, старший лейтенант, надеюсь, совсем скоро капитан Советской армии Тимохин Александр Александрович.

– Снимай рубашку, товарищ старший лейтенант, и садись в кресло, будем твоей головой заниматься.

– Трепанация мне не грозит?

– Нет, обойдемся без трепанации. Только я переоденусь.

Она прошла в спальню, откуда вышла в красивом коротеньком халатике, удачно подчеркивающем ее стройную фигуру.

Александр снял окровавленную рубашку. Татьяна увидела шрам на его спине, спросила:

– Ты воевал?

Тимохин изобразил изумление:

– С чего ты взяла? А, шрам? Так это на полигоне с бэтээра неудачно спрыгнул. А на войне не был. Пока.

– И слава Богу! Сколько ребят гибнет в Афганистане, а за что? Непонятно. Вот и соседки моей сын вернулся оттуда в цинковом гробу.

Взгляд Александра посуровел:

– На войне гибнут, исполняя долг, защищая интересы государства.

– Ну, извини! Тебе как офицеру виднее.

Татьяна отнесла рубашку в ванную комнату. Задержалась там на несколько минут.

Александр присел в кресло.

Вернувшись, молодая женщина принялась обрабатывать его рану, и от прикосновения ее пальцев Тимохин почувствовал дрожь в теле. Ему не было больно, ему было приятно. Он ощущал близкое присутствие этой красивой, стройной женщины, и его охватило желание. Так и тянуло обхватить Татьяну за бедра, посадить к себе на колени, закрыть рот поцелуем, коснуться полной груди, сорвать халат и опуститься вместе с ней на ковер. От желания боль проявила себя в паху. Но он сумел сдержаться. Спросил:

– Ты сказала, что шла домой от подруги? Почему так поздно? Ведь прекрасно знаешь, что вечерами в поселке, особенно для молодой привлекательной женщины, находиться небезопасно?

Татьяна ответила, не отрываясь от работы:

– Заболтались. Давно не виделись, вот за чаем и засиделись. Я на время обратила внимание, когда уснула дочь. И сразу домой. Олю будить не стала. Пошла одна. Да тут недалеко, не думала, что попаду в такой переплет. Мужчины, конечно, и раньше приставали. Не понимают, как это женщина живет одна. Но не более того. А тут вдруг такое. Если бы не ты... эти подонки наверняка убили бы меня. Изнасиловав перед этим. Я очень благодарна тебе. Не каждый решился бы заступаться за женщину, когда ее пытаются изнасиловать трое здоровых мужиков. Да что там, не каждый. В поселке никто не заступился бы. И не заступился. Это ты один такой. По крайней мере в своей жизни я впервые увидела, что собой представляет настоящий мужчина. Благородный, бесстрашный кавалер, готовый биться за даму до конца. Спасибо тебе, Саша!

Слова Татьяны смутили Тимохина. Он в своем поступке не видел ничего особенного. Знал, что так же поступил бы и его ротный, и Шестаков, и многие другие офицеры части. Просто ему выпало оказаться в нужном месте в нужное время. Хотя, надо признать, отчасти женщина была права. Василенко, Гломов, Булыгин и им подобные не встали бы на защиту Татьяны. Просто сделали бы вид, что ничего не заметили, и проехали или прошли бы стороной, спеша унести собственные шкуры, даже если бы Татьяна и звала на помощь. И все же большинство тех, кого он знал, поступило бы так же, как и он.

– Разве за это благодарят, Тань? Офицер просто обязан защитить женщину. Я сделал то, что должен был сделать. И ничего такого особенного в этом не вижу.

– Зато я вижу, и этого достаточно!

Она отошла от Александра:

– Ну вот, вроде порядок. Но надо наложить повязку.

Тимохин отказался:

– Никаких повязок. Мне еще утром ненужных вопросов командования не хватало. А так незаметно. Спасибо.