Афганский гладиатор - Александр Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Генерал повернулся к старшему лейтенанту:
– Ответь мне, Тимохин, ты что, спокойно жить и служить в батальоне не можешь? Только не кивай на замполита и начальника штаба. В конце концов, если бы соблюдал требования Устава, то у них просто не могло быть к тебе претензий! И этого, – он поднес папку, – не было бы! Я читал отзывы о том, как ты работаешь в командировках. И с отчетами о проведении вашей группой сложных акций знаком. И у меня создается впечатление, что в Афгане Тимохин один человек, а в рембате, в Союзе, совершенно другой. Ты специально здесь нарываешься на неприятности? Или считаешь, если понюхал пороху, то остальные тебе в подметки не годятся? Ты боевой офицер, а кто не воевал – полуфабрикаты?
Тимохин ответил:
– Я такой, какой есть. И здесь, и «за речкой» никого ниже себя не ставлю, но терпеть беспредел начальников, которые ради собственной карьеры готовы идти по головам подчиненных, не намерен. Кто хочет, пусть терпит, я не буду. Можете делать со мной все что угодно.
Генерал покачал головой:
– Понятно! Мне ясна твоя жизненная позиция. Не один ты такой у меня. И это хорошо! Но вот как мне подписывать представление о твоем новом назначении с повышением?
Тимохин ответил:
– Вас кто-то заставляет переводить меня на вышестоящую должность? Не подписывайте представление, раз не можете, я в претензии не буду. Тем более что повышение это – туфта полнейшая. Должность старшего инженера никому не нужна. Ну разве что офицерам, которым дают дослужить выслугу, чтобы без пенсии не остаться.
Максимов поднялся, прикурив сигарету, прошелся по кабинету:
– Я бы, может, и не подписал, раз желаешь и дальше в старших лейтенантах ходить. Но все дело в том, что тебе уже присвоено звание капитана. Мое же представление чистая формальность, дабы придать присвоению обоснование. Хорошее же у меня получается обоснование повышения офицера, который оброс взысканиями, как кактус иглами. И ты, Тимохин, не хочешь мне помочь.
– Но что я-то могу сделать, если сами видите, – старший лейтенант указал на папку, – замполит с начальником штаба в дерьмо хотят втоптать меня. Ну не по нраву им, когда кто-то осмеливается высказать собственное, отличное от их, мнение! Когда так называемые офицеры постоянно провоцируют на столкновение, да еще и врут в рапортах. Причем внаглую! Что мне, задницу им лизать?
– Ладно, успокойся! И не забывайся. Все же с командиром дивизии разговариваешь!
Генерал затушил окурок, вернулся за рабочий стол:
– Там тебе не только капитана присвоили, еще и медалью «За боевые заслуги» наградили. Медаль у полковника, что курирует ваши группы. Поздравляю!
– Спасибо! Интересная у нас беседа получилась!
– Да, интересней не бывает! Значит, в четверг убываешь в штаб округа!
Максимов взглянул на комбата.
Подполковник кивнул:
– Я в курсе, нужные документы будут готовы.
– Ты еще пару человек в Ашхабад откомандируй, чтобы командировка Тимохина не привлекла ненужного внимания.
– Есть! Все сделаем, как надо, Николай Георгиевич!
Комдив спросил у Тимохина:
– Где последний раз задачу отрабатывали?
Старший лейтенант ответил:
– Недалеко от Саланга.
– Тяжело было?
– Нормально!
Генерал задумчиво повторил:
– Нормально! Мои тоже всегда отвечали нормально, а потом груз «200» в Союз отправляли. Война – это уже ненормально. Но ладно!
Он встал, протянул руку Тимохину:
– Удачи тебе на выходе! И давай-ка договоримся, пока находишься здесь, в гарнизоне, ведешь себя тихо. С замполитом, Булыгиным и Гломовым я разберусь. Новая должность позволит тебе обрести некую самостоятельность, должность инженера тем и хороша, что она, действительно, никому не нужна, а офицер, занимающий ее, не имея личного состава, подчинен заместителю по вооружению и командиру части. К тому же его гораздо проще отправлять в любую командировку! Ну что, договорились, Сан Саныч?
Старший лейтенант пожал руку комдиву:
– Договорились, товарищ генерал!
– Вот и хорошо! Тимохин свободен! Галаев, останься на пару минут!
Александр вышел из штаба танкового полка на улицу, где его дожидался Шестаков. Лейтенант тут же подошел к Тимохину:
– Долго тебя продержал комдив! Сильный разнос устроил?
– Да нет, просто поговорили по душам!
– Говорил же, у комдива сегодня хорошее настроение. Но за стычку с начальником штаба вздрючил?
– Не без этого!
– В общем, на этот раз пронесло! А Василенко с Булыгиным каковы, а? Это ж надо, чуть ли не по минутам нашу службу расписали. Хотя насчет тебя не знаю, а вот обо мне все написали. Я не помню, что делал, они помнят. Ну не суки, Сань?
– Мы с тобой тоже хороши!
– Ты чего?
– Ничего! Прав комдив, перед тем, как на кого-то кивать, следует на себя со стороны посмотреть!
– Э-э! Видно, хорошо тебя генерал обработал.
– Неплохо, Вадик, неплохо! Надо подзавязывать борзеть! Лишить этих стукачей возможности закладывать нас! Что совершенно не означает гнуться перед ними! Просто не давать повода зацепить, и все!
– Так что, ты теперь на мировую с Гломовым пойдешь?
– Не дождется!
– Тогда я ни хрена тебя не понял!
– Не ломай голову, Вадик! Служи по-тихому, тем более – у тебя сейчас стимул образовался в виде прекрасной Елены. Оттрубил свое в батальоне – и к ней!
Лейтенант потер подбородок:
– А ты прав, Сань! В микрорайоне закладывать некому, так что там спокойно можно и выпить, и расслабиться. Вот если б еще и ты с подружкой Ленки схлестнулся, вообще отлично было бы! Еще не надумал познакомиться с ней?
– Еще не надумал.
– Ладно, думай. Надумаешь скажешь, сходняк вмиг организую!
– Лады! А сейчас по ротам!
– Быстрее бы день пролетел!
– Пролетит, если делом займешься.
– Да, дел хватает.
Офицеры, дойдя до плаца батальона, разошлись в разные стороны. Шестаков направился сразу в парк боевых машин и мастерских, Тимохин решил заглянуть в казарму. Там дежурный передал ему телеграмму. Вызов на телефонные переговоры. Мать, видимо, соскучилась, а может, и случилось что. Он взглянул на время переговоров. 19-00 по Москве, значит, в 22-00 по местному. Пойдет. Переговорный телефонный пункт в это время, как правило, свободен, соединят быстро. Надо «копейку» проверить. Последняя маршрутка уходила от магазина гарнизона в 19-30. Больше в Кара-Тепе, кроме дежурной машины, добраться не на чем. Но дежурку надо еще выпрашивать. Хорошо, что «Жигули» год назад приобрел по сходной цене. Автомобиль был весьма полезен в отдаленном гарнизоне. Положив телеграмму во внутренний карман рубашки, Тимохин направился в парк. Переодеваться не стал. Времени до обеда осталось всего ничего. Командира роты нашел на площадке перед ПТОР, пунктом технического обслуживания и ремонта машин. Тот распекал молодого солдата второго взвода. Увидев заместителя, спросил:
– Освободился?
– Как видишь!
Ротный, отпустив солдата, поинтересовался:
– Ну и чего там было у комдива?
– Все нормально!
– Шестака генерал, как обычно, отправил на губу?
– Нет!
– Даже так?
– Максимов сегодня в хорошем настроении.
– Ясно!
Тимохин достал телеграмму, протянул Смагину:
– Вот, в казарму с почты принесли.
Прочитав текст, капитан кивнул:
– Понятно! Мать – это святое!
– Ты прав! А где сейчас твоя?
– Маришка, что ли?
– У тебя есть вторая жена?
– Как где? В медсанбате своем.
– Она на обед домой приходит?
– Конечно! Кто же мужа кормить будет?
– Муж и сам мог бы себе приготовить. Но ладно, мне поговорить с ней надо!
– Заболел?
– Нет! По другому поводу мне нужна твоя супруга.
Смагин улыбнулся:
– Понятно! По поводу Ирины Люблиной! Что ж, в два часа пойдем к нам. Дома поговоришь с Мариной и пообедаешь заодно.
– Пообедаю я в столовой.
– Так тебя Марина не отпустит! Ты вот что, посмотри сейчас, как «ЗИЛ» пехотный ремонтируют в первом боксе, акт дефектовки на их же «66» подпиши, чтобы запчасти со склада получили, а потом подходи к казарме. Оттуда и пойдем ко мне на хату. Лады?
– Ну, какой разговор? Ты – командир, твое слово – закон!
– Точно, Саня! А я погляжу, как стенгазету в ленкомнате рисуют. Достал с ней да с боевыми листками замполит! Утром в роту заходил, смотрел агитацию. Не понравилось. Видите ли, мы не в полной мере доводим до личного состава основные тезисы решений последнего Пленума ЦК КПСС. Приказал привести все в соответствие.
– Раз приказал, надо выполнять!
– Вот и я о том же. Без контроля нельзя, а то бойцы такое нарисуют, что ахнешь! Да поздно будет.
– Как в прошлом году? Когда Сентов в страны Варшавского договора Италию вписал?
– Вот именно!
– Давай, проверяй! Здесь я все сделаю! К 2 подойду!
В 14-20, немного задержавшись, Смагин с Тимохиным пришли на квартиру командира роты. Марина была уже дома. Она радушно встретила заместителя мужа:
– О, Саша, привет! Проходи!
– Я ненадолго, Марин, мне поговорить с тобой надо.
