Австралия — Terra Incognita: Когда звери еще были людьми - Соломон Шульман

Наконец голод утолялся, и молчание нарушалось. Начинались бесконечные разговоры, кто-то затягивал песню. Постепенно шум стихал. Теперь были слышны лишь громкие возгласы пьяных, возвращавшихся из пивных. Пьяные искали свои пристанища среди нескольких тысяч беспорядочно разбросанных палаток. Это было делом нелегким даже для трезвого. Они кричали, будя уже заснувших и спрашивая у них направление. Сопровождаемые руганью, они в конце концов затихали где-нибудь под деревом, так и не найдя своего жилища. И так день за днем, месяц за месяцем.

Чрезмерное потребление спиртных напитков вообще было явлением обычным на ранней стадии развития Австралии, но после открытия золота эта проблема усугубилась. Питейные заведения росли как грибы. Вскоре количество их достигло одной пивной на каждые семьдесят пять человек, включая женщин и детей. Местные судебные власти не успевали слушать дела, связанные с преступлениями на почве пьянства. В газетах то и дело попадались такие перлы: «Вчера слушалось дело гражданки Катерины Г., обвиняемой в совершенном безразличии к окружающему миру с его страданиями и радостями. Она была найдена в зверски пьяном состоянии…» Или: «Обвиняемая в нетрезвом состоянии пыталась, упираясь в стену, составить гипотенузу прямого угла, образованного стеной дома и улицей…»

На золотых приисках процветал еще и такой прибыльный бизнес, как «поставка девочек». Представителям этого бизнеса, периодически наезжавшим в Англию, не составляло труда убедить молодых нуждающихся женщин в том, что переполненная золотом Австралия полна возможностей.

В Мельбурне этих перепуганных, растерянных, только что сошедших с корабля на берег и понятия не имевших, куда и зачем они приехали, женщин встречал «представитель фирмы» и отправлял в буш к старателям.

Испуганные девушки поспешно выходили замуж, иногда буквально за первого попавшегося. Те, кому повезло, оказывались в палатках честных работяг-старателей, а те, кому повезло меньше, шли по рукам. Иногда им удавалось заработать на обратный путь, а еще реже родители посылали им свои последние сбережения на билет. Реальность оказывалась не такой привлекательной, как виделось издалека…

Однако не все женщины попадали в буш. Некоторым предстояло жить в «Доме иммигранта» в Мельбурне — специально построенном для этой цели. Они оставались там, пока кто-нибудь не «спасал» их оттуда. Любой желающий мог прийти, заплатить небольшую сумму и увести с собой понравившуюся ему даму. Для «бывалых» женщин это было не страшно, но там находилось и немало обманутых добропорядочных девушек из многодетных семей, впервые увидевших мир за родительским порогом…

Естественно, что возле больших месторождений селилось много народа. Там ставили часовни, создавали импровизированные ипподромы для скачек, а иногда даже строили здание театра, куда заезжали актеры из больших городов, которые и сами были не прочь попытать счастья на приисках. Чаще всего ставили шекспировские драмы — «Ричарда III», «Отелло». Публика отличалась «взыскательностью» и могла забросать неудачливых актеров гнилыми помидорами.

В 1856 году на гастроли в Австралию прибыла знаменитая танцовщица и куртизанка Лола Монтез[19]. Ее жизнь была настолько скандальна, что публика впадала в транс при одном упоминании ее имени. Было известно, что в Европе Лолы добивались писатель Александр Дюма, композитор Франц Лист, затем она перешла к представителю российского царского двора и, наконец, стала любовницей короля Баварии Людвига I. В нее дважды стреляли и один раз пытались отравить.

Суперзвезда сцены — Лола Монтез (1818–1861)

С началом золотой лихорадки мадам Монтез появляется в Калифорнии, но вскоре блеск золота поманил ее на австралийские берега, и «дорогуша золотоискателей», как ее называли, спешит туда. В Сиднее она пользуется сногсшибательным успехом. Толпы поклонников осаждают театр в надежде увидеть божественное создание в кринолине. Она играет в спектакле под названием «Лола Монтез в Баварии» — драматизированную версию своей жизни с королем Людвигом. Но самым знаменитым и скандальным ее номером был «Танец паука», который многие считали неприличным.

После триумфального шествия по большим городам Лола отправляется на золотые прииски в Балларат. Однако здешняя элита принимает ее не столь горячо. Редактор местной газеты публикует статью, в которой нелестно отзывается о ее выступлении. Тогда Лола, найдя обидчика в пабе, отхлестывает его кнутом. Кто-то выхватывает револьвер. Сцена чуть не заканчивается кровопролитием…

Как ни странно, но еще слабая, только зарождающаяся австралийская культура не была сметена европейской, завезенной потоком иммиграции. Дело в том, что местные карренси, известные приспособленностью к жизни в буше, очень скоро взяли инициативу в свои руки. Поскольку новоприбывшие нуждались в их помощи, то вскоре обнаружилось, что приезжие стали жить по законам здешнего общества, а не по законам, завезенным ими из Европы.

На приисках царил дух демократии. Каждый имел равные стартовые возможности. Тут не было места снобизму. Суровый австралийский буш не признавал ни хороших манер, ни академического образования. Выживал сильнейший, сумевший приспособиться. Если кому-то не хватало мужества, он погибал. В таких условиях благородное воспитание значило очень мало и даже мешало. Ведь из-за него трудно было спать на голой земле, подложив под голову кулак, или месяцами страдать от голода и непогоды. Английский аристократ должен был работать бок о бок с ирландцем из дублинских трущоб. Австралийские бушмены, которые вообще не выносили слова «господин», уважали не титулы и образованность, а физическую выносливость, хитрость и ловкость.

Еще за полвека до этого великий шотландский поэт Роберт Бернс писал:

Богатство — штамп на золотом,А золотой — мы сами!

Познав ту истину, что о человеке надо судить только по его личным качествам, люди, прибывшие сюда из городских трущоб и нищих деревень, были опьянены прекрасным и новым для них чувством достоинства и свободы. Это чувство они завещают своим детям, которым будет суждено создавать австралийскую нацию.

Не многие из тех, кто сидел по вечерам с друзьями у костра, понимали, что здесь закладываются основы нового общества. В таких условиях верность дружбе становилась высшей ценностью, ибо от этого зависела жизнь. Они пели песни о буше, взаимопомощи, лесных разбойниках, духе свободы.