Поэзия любви в прозе - Алина Григорьевна Климентова

песни о любви [написанные самим дьяволом]. Ей не хотелось прекращать эти страдания, и она все списывала на то, что «сердцу не прикажешь». Я не могла ее утешить – она не утешалась!

И спасло мою девочку только то, что спустя время она встретила другого молодого человека и у неё были приятные романтические отношения. К сожалению, через время они расстались, очередной раз я встретилась со своей подругой. Мы сидели, она рассказывала про свою жизнь, про новых кавалеров и про то трагическое расставание. Так сказать, традиционно изливала подруге душу. И вот между строк она сказала удивительную вещь. «Конечно, грустно, сколько вместе были! Я его по-своему любила. Но вот не как того [того, из-за которого моя жилетка насквозь промокала от ее слез]. И целовался он не так, как тот…» Как мужчинам удается так влюблять?! И она думала же о нем всегда! Мне часто кажется, что мужчины так сильно не любят, как сильно девушки придумывают все себе сами.

И если вернуться к моей истории, я с теплом вспоминаю те зимние дни и ночи, и кажется, мне просто так, самой по себе было хорошо. Да, эти милейшие моменты общей жизни. Как же хотелось в них окунуться, пережить снова. И я всегда представляла, что это был фильм с моим участием. Серия окончена. Можно пересматривать, вспоминать, переиграть – нет. Все. Впереди будет что-то другое, обязательно будет.

Среди моих друзей были те, кто переживал расставание год, были те, кто справлялся за день. Но эти переживания после расставания – дело только ваших мыслей. И никто кроме нас самих не изменит ход этих событий. Каждый для себя решает убиваться или отпустить и жить дальше. Какими бы не были отношения – не стройте иллюзий о невозвратимом прошлом.

Я побила все рекорды. Мои сожаления длились лишь пару минут. Конечно, может стоило уделить этому чуть больше времени или даже поплакать, чтобы на душе не было неприятного осадка, но весь этот хлам из ненужных чувств я сожгла в себе и вымела пепел.

С того момента я перестала верить словам. Я наслаждалась комплиментами, но не воспринимала их как проявления небывалой любви ко мне. Просто кто-то разглядел во мне что-то хорошее. Хорошего много. Но вот если что-то разглядит во мне все, и плохое в том числе, и все равно не потеряет очарованности, примет все таким, каким есть, вот это и будет любовь. Легко любить идеальчики, а вот, когда и недостаточки не пугают, это уже о многом говорит. На то мы и созданы со своими изъянами.

И когда я в такт этой песни жизни хлопнула дверью, никто и не заметил. По правде, я тоже потери почти не заметила. Я даже не нашла ни одного стиха о нем или о своих чувствах – ни строчки. Чувство того, что меня использовали? Нет у меня такого чувства! Его придумали какие-то красивенькие, но глупенькие девочки, которые будто сами ничего не чувствуют и не испытывают. Или меркантильные, я не знаю их! То ли самодостаточность – дело хорошее [что неоспоримо], то ли я такая эгоистка, но использовать меня невозможно. Я никогда не делаю то, чего не хочу, то, что мне не нравится и идет наперекор моей воле. Как после скажет один из моих кавалеров: «Алина, забей на всех. В первую очередь хорошо должно быть тебе самой! И плевать как там остальным. И проблемы чужие не решай!»

Я уходила из общества свободных в любви женщин. За мной до порога подбежала та самая невероятная любовница, как всегда, в своем волшебном одеянии и с печальным взглядом красивых манящих глаз. Та, которая, может, хотела быть единственной, любимой, но убедила себя, что можно и завоевать, и строить стратегии, и Роксолана ей в пример23. Вот убедила себя, что так проще: проще не найти верного, а считать, что свободные отношения не отягощают ее легкой и сказочной жизни. Она остановилась в дверном проеме, поправила свой пеньюар небесного цвета, затянулась легкой сигаретой из тонких пальцев и сказала мне вслед: «Ну, куда же ты?».

Я обернулась, с еще большей печалью взглянула на ее красоту, вспомнила былое и решила, что это не для меня. Не хочу что-то делать, строить, ломать, менять! Не хочу кого-то завоевывать, не хочу быть насильно милой и вписываться на ПМЖ чьи-то мечты! Или по крайнем мере не сейчас. И милая любовница с хрустальной слезой в добрых глазах, выдыхая, шепнула «понимаю» … Догорали ее свечечки.

Однажды напарником моего бармена был один волшебный официант, профессионал своего дела и весьма обаятельный мужчина. Его звали Павел. Не знаю, что подтолкнуло меня говорить с ним слишком откровенно и почему он отвечал мне как на исповеди.

И после моих избитых вопросов о профурсетках, алкоголе и гостях, я спросила его: «Павел, а вы изменяли когда-нибудь?» Он посмотрел мне в глаза как старой подруге, которую видел последний раз в прошлой жизни и сказал: «да, я изменял, но это так относительно – когда влюблен, когда правда сильно любишь, то и не посмотришь на другую, тогда и мысли не возникнет». Он был чертовски прав. К сожалению, он уволился через день и больше, кроме одного прекрасного вечера, мы с ним не виделись, но его слова запали мне в душу.

НЕВИДИМЫЕ СПУТНИКИ

«Люблю чувство, когда уже не здесь, еще не там»

Я носила необычный, но скромный браслет. Точнее – волшебный. Мне сказали, что на него обратят внимание только достойные мужчины. Вот такое колдовство. И ждала я с моря погоды. Ждала, что какой-то симпатичный мне молодой человек заметит мой браслет, и в ответ я скажу ему какую-то интригующую и завораживающую фразу, которая даже, между нами говоря, была заготовлена… Этот момент подкрался незаметно. Когда я вела очередной пустой разговор с попутчиком в поезде, он обратил внимание на мой браслет.

И что же этот он? Ему около тридцати, сварщик – мастер своего дела, работает только заграницей на лучших заводах. Он ехал в Латвию. Женат и двое детей. Но магия не врет [факт недостоверен]. Этот мужчина и вправду оказался достойным. Жене не изменяет и приносит деньги в дом. Помню, он еще говорил, что старался не курить при детях. В общем, пусть и простой рабочий, но в своем деле добился высот, работал прилично и жил порядочно.

Как-то раз я услышала цитату про Одри Хепберн, что, находясь в одном помещении с ней, мужчины прекращали ругаться матом24. После этого