Молли и кошачье кафе - Мелисса Дэйли

– Добрый вечер, кисонька. Как твои дела? – говорила Дебби, забрасывая мешки в контейнер у меня над головой, и ее голубые глаза весело блестели. Я терлась о ее щиколотки и мурлыкала, поднимая хвост.

Через несколько дней Дебби появилась с тарелкой в руках. Оттуда пахло копченым лососем и тунцом под майонезом, так, что я даже привстала на задние лапы, пытаясь дотянуться и заглянуть в нее. Женщина поставила тарелку у порога и приветливо погладила меня.

– Это тебе, киса. А в мешки больше не лазай, договорились? – рассмеялась она, глядя, как я жадно поглощаю угощение.

Она ушла в дом, оставив меня наедине с едой. Ах, есть из посуды было намного вкуснее, чем с асфальта! Почувствовав, что на меня смотрят, я оглянулась через плечо и заметила, как в тени контейнера мелькнула тень черно-белого кота. Проглотив то, что было во рту, я облизнулась и направилась к нему.

– Я уже поела. Там еще много осталось, присоединяйся, если хочешь, – предложила я, набравшись храбрости. Кот бросил в сторону кафе полный сомнения взгляд.

– Она не злая, даже добрая, – уверила я его, – Тебе надо тоже с ней познакомиться. Вполне милая женщина.

Кот покачал головой.

– Я вообще-то не из тех, кто водится с «милыми женщинами», – хмыкнул он. – И никогда таким не был.

Его реплика меня поразила. Я попыталась представить себе кошку, которой не хочется иметь дела с «милыми женщинами». По мне, это было почти то же самое, что сказать «мне не по душе тунец под майонезом». Конечно, я убедилась, что могу кое-как выжить и без тунца, и без милых женщин, но это не значило, что я предпочитаю совершенно обходиться без них. Черный кот тем временем живо подбежал к миске и принялся торопливо есть, то и дело нервно поглядывая на дверь кафе.

Было заметно, что ему не по себе находиться так близко к кафе. Однако, доев оставленную Дебби еду, он признал, что моя дружба с нею может пойти на пользу нам обоим. Слышать от него эти слова было очень приятно. Он казался мне совершенно уверенным во всех отношениях, и только сейчас я поняла: все, что касалось отношений с людьми, его явно пугало. В этой области я оказалась более опытной и осведомленной, чем он. Подружившись с Дебби, я сделала то, чего сам он боялся. Впервые с самого начала нашего знакомства я почувствовала, что теперь мы на равных.

Той ночью я проснулась у себя под лестницей от того, что услышала какой-то шорох. Я лежала, положив голову на лапы, но насторожив уши, так что мне было прекрасно слышно, что кто-то приближается. Я задержала дыхание и услыхала, как шаги раздаются прямо перед моим убежищем, и увидела длинную тень на стене. «Уф, так это ты!» – выдохнула я с облегчением, когда за ржавыми банками нарисовался хорошо знакомый силуэт черно-белого кота.

14

Перед моим отбытием в Стортон Нэнси дала мне несколько наставлений, как привлечь нового хозяина. Она объяснила, что люди предпочитают сами добиваться расположения кошки, и не любят, если кошка навязывается. «Не показывай, что тебе это очень нужно, – твердила моя учительница, – людей это отталкивает». Я с большим скептицизмом относилась к идее изображать безразличие при встрече с вероятным хозяином, она казалась мне нелогичной. «Да ладно, сама же видишь, у меня это сработало, целых шесть раз!» – отвечала Нэнси, и мне нечего было возразить против такого свидетельства успеха.

Вспоминая ее поучения, я с тревогой спрашивала себя, не слишком ли далеко я зашла в отношениях с Дебби. Я была уверена, что Нэнси посоветовала бы мне не торопить события. Так я и поступила, дожидаясь, пока Дебби сама осознает, что ей просто необходимо, чтобы я вошла в ее жизнь.

Оттачивая особую манеру держаться дружелюбно, но без заискивания, я параллельно продолжала наблюдать за Дебби из своего убежища под лестницей, чтобы получше ее узнать. Из обрывков подслушанных разговоров я поняла, что они с дочерью переехали в Стортон из Оксфорда несколько месяцев назад, после того, как Дебби развелась с отцом Софи. Девочка готовилась к выпускным экзаменам в средней школе и была против переезда. Каждый раз, когда Джо из скобяного магазина спрашивала о Софи, Дебби грустно опускала глаза. Озабоченно хмуря брови, она объясняла, что Софи «еще не освоилась» и что ей «трудно обживаться на новом месте».

Софи я видела в нашем проулке каждый день. Она возвращалась из школы с потертым рюкзачком через плечо и белыми наушниками в ушах. Иногда она останавливалась посреди тротуара, неистово стуча по экрану своего мобильника, и, входя в кафе, с силой захлопывала за собой дверь. Потом она поднималась в квартиру наверху, о чем немедленно возвещал шквал громкой музыки из распахнутого окна на чердаке.

Иногда по вечерам я слышала, как Дебби и Софи ссорятся. За толстыми каменными стенами слов было не разобрать, но, навострив уши, я безошибочно улавливала интонации конфликта. Первой всегда начинала Софи, резко и осуждающе, Дебби отвечала примирительно и ласково. Постепенно их голоса взвинчивались, вырастая до крика. Стычки заканчивались всегда одинаково: Софи выскакивала из дому, громко хлопнув дверью, втыкала в уши наушники и куда-то брела.

Один раз девочка с такой силой хлопнула дверью кафе, что с крыши, всполошившись, разлетелись птицы. Дебби, в халатике и тапочках, выбежала из дому следом за дочерью, уговаривая ее вернуться, но безуспешно. Софи скрылась за углом, оставив мать стоять под холодным ночным небом. Поникнув, Дебби повернула к дому, и у нее было такое несчастное лицо, что у меня сердце сжалось. Я вылезла из-под лестницы и, приветливо мяукая, поспешила ей навстречу. Она наклонилась меня погладить.

– Неужели я такая уж плохая, а, киса? – печально спросила она. В ответ я прижалась к ее ногам, терлась о них и мурлыкала, пока не увидела у нее на губах бледную, но все же улыбку. Я проводила Дебби до самой двери, но на пороге она, как обычно, остановила меня, и я, не настаивая, побежала к себе.

Иногда, дождавшись темноты, я вспрыгивала на контейнер и смотрела, как Дебби прибирается в кафе после закрытия. Кухня была освещена ярким желтоватым светом, игравшим на поверхностях из нержавеющей стали. Не догадываясь, что я за ней слежу, Дебби сновала по кухне, убирала в холодильник пластиковые коробки с едой, вытирала столы, мыла посуду в мойке. Обычно за работой она напевала, но часто, оборвав песню на полуслове, садилась у окна, поглощенная невеселыми мыслями.

Когда это случилось впервые, я решила, что Дебби смотрит на меня, и чуть не подскочила от радости, что мои самые смелые мечты сбылись и хозяйка вот-вот пригласит меня внутрь. Но очень скоро стало ясно, что она глядит только на отражение ярко-освещенной кухни, а я, сидящая в темном проулке, остаюсь для нее невидимкой. Женщина смотрела перед собой в пространство, о чем-то размышляя.