Великое таинство любви - Кэтти Уильямс

— Мне — точно, — поспешно ответила Мэтти. — Можешь не опасаться, что окажешься втянутым в отношения с женщиной, которая не подходит тебе ни по каким статьям.

— Ты действительно так думаешь о себе? — Доминик еле поборол в себе желание протянуть руку и коснуться ее лица. Он не помнил, чтобы когда-нибудь хотел женщину так сильно, как хотел Мэтти. — Ты считаешь, что между нами не может быть серьезных отношений, потому что твое происхождение отличается от моего?

Мэтти кивнула головой и с циничностью, которую Доминик в ней ненавидел, улыбнулась.

— Помимо всего прочего. Послушай, давай проясним ситуацию…

— Мэтти, а тебя не задевает такое положение? — Он еще не договорил, а уже понял, что попал в точку. Он увидел ее уязвимость и беззащитность под толстой коркой циничности и искушенности. Мэтти почувствовала это и немедленно ощетинилась.

— С какой стати? — Она пожала плечами. — Я с самого начала говорила тебе о той пропасти, что нас разделяет…

— Да-да, я помню старую песню о том, что мы с разных планет. А я снова тебе повторяю, что твое происхождение, социальное положение и подобная ерунда не имеют для меня никакого значения. — Он покачал головой. — Может быть, это оттого, что я не англичанин и мне с детства не внушали всю эту чушь о социальном неравенстве. Я не хочу никаких серьезных отношений совсем по другой причине…

— По какой?

Несколько томительных секунд он молча смотрел на нее, будто раздумывая, продолжать или не продолжать этот разговор.

— Доминик, ты обещал рассказать мне свою историю, — напомнила Мэтти. — Я уже поняла, что ты большой мастер уходить от ответов на неудобные вопросы, и я устала от этого.

— Ты… что?

— Одним словом, ты не можешь винить девушку за желание узнать побольше о мужчине, который собирается уложить ее в постель, — нарочито вульгарным тоном произнесла Мэтти.

Доминик рассмеялся.

— Итак, не увиливай. Несчастливая любовь? — решила не отступать Мэтти. — Или несчастная женщина имела глупость заступить за черту и стала той самой петлей на твоей шее? Ведь именно так ты назвал Фрэнки?

— Не передергивай.

— А ты не увиливай от ответа.

Эта женщина была разной, но вот застенчивой и робкой она точно не была, и это Доминику, как ни странно, нравилось.

— Полгода назад я порвал с женщиной по имени Розалинда. Мы были вместе почти год, и за это время из веселой, беззаботной подруги она превратилась в цепкую собственницу, которая хотела знать о каждом моем шаге.

— Что стало большим ударом для такой свободолюбивой натуры, как ты, — сухо прокомментировала Мэтти, не увидев, к сожалению, в сумраке салона, как вспыхнул Доминик от этого язвительного замечания.

— Я не ошибся и действительно уловил сарказм в твоем голосе?

— На воре и шапка… И что случилось потом?

— Я должен рассказать все неприглядные подробности?

— Угу. — Мэтти наслаждалась этой игрой. — Что позволено Юпитеру…

— О нет! Избавь меня от своих поговорок.

— А ты избавь меня от своих уверток!

— Ну, если ты так настаиваешь… Она стала непрерывно звонить мне в офис. Не один, не два раза в день, а буквально каждый час! В конце концов я был вынужден сказать своему личному секретарю, чтобы та не соединяла меня с ней. Стоило мне заговорить с Розалиндой о том, что наши отношения исчерпали себя, она начинала истерично рыдать. Одним словом, пускала в ход излюбленный прием всех женщин…

— Прошу прощения, всех женщин, которых ты знал.

— А ты никогда не прибегала к этому приему?

— Только не с целью эмоционального шантажа, — с явным отвращением ответила Мэтти.

— А она — именно с этой целью. Дальше стало только хуже. От слез она перешла к ярости и откровенному преследованию. Я возвращался по вечерам домой и находил ее машину припаркованной у самой моей двери. Она выскакивала из машины и буквально прорывалась ко мне домой. Это был какой-то кошмар.

Мэтти была в шоке от его рассказа.

— И что было потом?

— Я пригрозил ей полицией и ее же родителями. Слава богу, это сработало. Думаю, родителей она испугалась больше. Так что теперь ты можешь понять некоторую мою настороженность в отношении прекрасного пола? Как видишь, в наших кратких биографических экскурсах много больше общего, чем ты думала.

Мэтти даже не заметила, как они доехали до его дома. Она вышла из машины, дождалась, пока он расплатится с таксистом, а затем задумчиво спросила:

— А поначалу ты испытывал к ней… ну, ты понимаешь?..

— Испытывал что? — Он действительно не понимал, о чем она спрашивает.

Не задерживаясь уже в знакомом Мэтти холле, они прошли прямо к лифту. Смешно, но Доминик даже сейчас не знал, закончится ли этот вечер в его королевских размеров постели, и эта неуверенность выводила его из равновесия.

— Снова ты увиливаешь! Ты… любил ее?

— Она мне очень нравилась поначалу.

— А как насчет любви?

Мэтти отвела глаза, пожалев о заданном вопросе. Она вдруг поняла, что не хочет знать ответ. Ей легче было думать, что она всего лишь нравилась ему, потому что… потому что…

— Все это в прошлом, Мэтти, — промурлыкал он. — А вот это — настоящее. Наше настоящее, Мэтти. Думаю, тебе нечего возразить?

Глава шестая

Доминик был доволен собой — он так все логично разложил по полочкам: они с Мэтти двое взрослых людей, недавно переживших разочарование в личной жизни, которых влечет друг к другу, но которые не хотят никаких обязательств и слишком сильных привязанностей.

Пуганая ворона куста боится, саркастично подумала Мэтти. Похоже, она уже начинает мыслить поговорками. Со всех точек зрения они с Фрэнки должны были составить идеальную пару. Их влюбленность произросла из детской дружбы, они выходцы из одной среды, у них должна была получиться среднестатистическая семья с двумя детьми и собакой. А вместо этого… сплошное разочарование. В чем-то история Доминика была похожа на ее собственную: Розалинда, как и он сам, принадлежала к высшему обществу, оба были богаты, и тем не менее у них тоже не сложилось.

И вот теперь они здесь, и помоги ей Бог, потому что она хочет этого мужчину каждой клеточкой своего тела.

Мэтти отказалась от предложенного кофе и не отвела глаз, встретив его взгляд, от которого у нее внутри все начало плавиться.

— А как насчет того, чтобы выпить для храбрости? — поддразнил ее Доминик, но взгляд его оставался сосредоточенным. Он наконец рискнул прикоснуться к ней, но сделал это очень нежно, взяв в свои большие ладони ее лицо и поглаживая изящные линии скул большими пальцами.