Великое таинство любви - Кэтти Уильямс

— Я больше не могу оставаться здесь, — вместо этого сказал он. Его голос был резким и хриплым от подавляемых эмоций.

— А я не могу уйти. Пока не могу.

— И на это время я должен забыть то, что было между нами?

— Между нами ничего не было.

Его лицо было хмурым, и Мэтти не могла не посочувствовать ему. Но это длилось лишь миг, потому что она уже вернулась к реальности, в которой были ночной клуб, Фрэнки, отсутствие шансов найти работу маркетолога и не было места мужчине, которому она только что готова была отдаться и который прожигал ее взглядом черных глаз.

— Уходите, мистер Дрекос.

— Но это еще не конец.

Мэтти неопределенно пожала плечами и открыла рот, чтобы ответить, как вдруг оба они услышали, как поворачивается ключ в замке. Мэтти резко повернулись к двери, чувствуя на себе неотступный взгляд Доминика.

Господи, о чем она только думала? Надеялась, что Фрэнки никогда не вернется домой? Неужели она была настолько поглощена Домиником Дрексом, что ей изменило чувство реальности?

А реальность — вот она, с яростью напомнила она себе, и никуда от нее не деться.

Фрэнки ввалился в маленькую прихожую, у него был воинственный вид, как всегда в таких случаях. И тут он заметил Доминика, слегка напряженного, но без тени замешательства или раскаяния на лице. Мэтти настороженно наблюдала, как меняется выражение лица Фрэнки — от воинственного до глуповато-недоуменного.

— Черт возьми, Мэт, кто это? — Фрэнки говорил невнятно, но, судя по всему, еще кое-что соображал.

Доминик подался вперед, но руки для приветствия не протянул. Он даже не удосужился назваться.

— Тот, кто заменит тебя, — только и сказал он. Мэтти не могла поднять глаз. Как он только посмел?

А Доминик ушел. Просто не спеша вышел за дверь, не сказав больше ни слова, только бросив презрительный взгляд на пьяного Фрэнки.

Глава пятая

— Что происходит, Мэт? — Фрэнки выглядел сбитым с толку и каким-то потерянным, и Мэтти затопила волна жалости. Она не знала, кого ненавидит сильнее — Доминика, спровоцировавшего эту ситуацию, или себя за то, что допустила это.

— Нам нужно поговорить, Фрэнки. Завтра. Когда ты будешь…

—…не таким пьяным? — Он рассмеялся, но это был горький смех. — Давай лучше покончим с этим сейчас. С этим нашим разговором. — Не без труда, но ему удалось добраться до гостиной, где он рухнул на стул и закрыл глаза.

Мэтти показалось, что он уснул, но тут Фрэнки потер глаза, открыл их и посмотрел на нее вполне трезвым взглядом.

— Тебе обязательно стоять в дверях с видом армейского сержанта?

— Послушай, Фрэнки… — Мэтти сделала несколько шагов и села на второй из двух имеющихся стульев, подтянув колени к подбородку.

— И как долго это длится, Мэт? Месяц? Два? Год? — Фрэнки закрыл лицо руками, а когда отнял их, в его глазах Мэтти не увидела ни злости, ни ревности, лишь грусть и сожаление.

— Между нами ничего не было. Ты должен мне поверить, Фрэнки. Я увидела его впервые неделю назад в ночном клубе. Да, он поджидал меня после работы, навязывался проводить, но больше ничего не было.

— Я ни в чем не обвиняю тебя, Мэт. — На этот раз в смехе Фрэнки слышалась ирония и такая горечь, что Мэтти стало нехорошо. — Посмотри на меня. Ты думаешь, я не понимаю, в кого превратился? Во всяком случае, не в того мужчину, которого ты видела в своих мечтах, да, Мэт? Я неудачник, детка, и этим все сказано.

— Нет. — Со слезами на глазах Мэтти бросилась к Фрэнки и обняла его, как обнимает мать своего обиженного ребенка. Если бы только она могла поцелуем избавить его от боли!

— Я и ты… Мы зашли в тупик, Мэт.

— Не говори так, Фрэнки. Я… Ты же знаешь, как сильно я…

—…любила меня когда-то? Знаю, малышка. — Он положил ладони ей на плечи и ласково провел ими вниз до самых запястий. Они впервые прикасались друг к другу за долгое-долгое время, и в этом физическом контакте не было и искры страсти — лишь глубокая нежность, рожденная многолетней привязанностью.

— Я и сейчас люблю тебя, Фрэнки. Я никогда не обижу тебя, никогда! Доминик для меня ничего не значит. Я никогда не занималась с ним любовью.

— Я тоже не хотел обижать тебя, малышка, и все равно мы причинили боль друг другу. Какой смысл отрицать это? Когда-то у меня были надежды и перспективы, а потом авария и… все полетело к черту. Я все потерял, и тебя тоже. Мы оказались просто двумя детьми, играющими в семью.

— Не говори так. — Слезы потекли из ее глаз.

— Я знаю, что тебе некуда уйти, Мэт, и не собираюсь выгонять тебя. Я бы никогда так не поступил. Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь, но…

Сколько раз Мэтти прокручивала в голове этот разговор, могла подписаться под каждым словом Фрэнки, и все же чувствовала, что ее привычный мир разлетается на миллион осколков. В радости и в горе, как бы плохо они ни относились друг к другу, Фрэнки был единственной постоянной в ее жизни.

— В последние месяцы я превратил твою жизнь в ад, Мэтти. Я ненавидел себя за это, но ничего не мог с собой поделать. Не плачь, малышка. Где-то был платок… Нет, нету, вытрись моей рубашкой.

— Мне не надо было идти на эти курсы. Мне надо было оставаться тем, кто я есть, ты был прав.

— Ты говоришь ерунду, и сама знаешь об этом. — Он вздохнул и крепче прижал ее к себе. — Я ревновал, понимаешь? Я видел, что ты к чему-то стремишься, хочешь чего-то добиться, а я — вечно пьяный и безработный — камнем висел у тебя на шее. Знаешь, ведь мы никогда еще не говорили так серьезно? Мы были детьми, когда познакомились, а когда повзрослели, влюбились друг в друга, но…

— Не говори больше ничего, — шепотом взмолилась Мэтти.

Она знала, что он хочет сказать. Она сама думала точно так же, но вдруг испугалась услышать это от Фрэнки.

— Мы больше не подходим друг другу, Мэт. Господи, сколько месяцев мы не прикасались друг к другу? А ведь раньше не могли разжать объятий, помнишь?

— Я не могу уйти от тебя, Фрэнки. Мы столько вместе всего пережили…

— Тебе придется, Мэт. Я не могу всю жизнь зависеть от твоей доброты и жалости. Завтра я уеду на время, чтобы ты могла спокойно подыскать себе жилье и переехать, когда будешь готова.

— Где ты будешь жить? — Мэтти подняла полные слез глаза и посмотрела на него.

— Не важно. У меня есть друзья.

* * *

Этот разговор слово за словом звучал в голове Мэтти и несколько дней спустя, она носила его в сердце, как тяжелый груз.

И все-таки на душе у нее стало легче, как будто стал рассеиваться затяжной туман. Мэтти почувствовала прилив жизненных сил и вдруг поверила, что на этот раз Госпожа Удача повернется к ней лицом.