Великие битвы XI–XIX веков: от Гастингса до Ватерлоо - Эдвард Кризи

Ранке следовало бы добавить, что и английские католики в тот критический момент доказали свою преданность королеве и верность родной стране, так же как и самые ярые противники католицизма. Конечно, не обошлось без нескольких предателей, но в целом англичане, сохранившие приверженность старой вере, честно отстояли свое право называться истинными патриотами. Кстати, сам лорд-адмирал тоже был католиком, и (если принимать на веру слова Галлама) «в каждом графстве католики стекались под знамена своего лорд-лейтенанта, доказывая, что они не достойны обвинений в том, что во имя религии готовы торговать независимостью своего народа». Испанцы не нашли сторонников на земле, которую собирались покорить; англичане не стали воевать против собственной страны.

Некоторое время Филипп не предавал огласке цель своих грандиозных военных приготовлений. Только он сам, папа Сикст V, герцог Гиз и пользовавшийся особым доверием Филиппа II министр Мендоса с самого начала знали, против кого планируется нанести удар. Испанцы старательно распространяли слухи о своих намерениях продолжить завоевание дальних территорий на землях индейцев. Иногда послы Филиппа II при зарубежных дворах пускали слух, что их господин планирует нанести решающий удар в Нидерландах и покончить с мятежом в этих землях. Но Елизавета и ее приближенные, наблюдая за вот-вот готовой разразиться бурей, не могли не предчувствовать, что, возможно, она достигнет их берегов. Весной 1587 г. Елизавета отправила Фрэнсиса Дрейка в рейд в районе устья реки Тахо (Тежу). Дрейк побывал в бухте порта Кадис и у Лиссабона. Англичане сожгли много складов с военным и другим имуществом, тем самым значительно задержав ход приготовлений испанцев. Сам Дрейк называл это «подпалить бороду испанскому королю». Елизавета увеличила численность войск, направляемых в Нидерланды, чтобы не позволить герцогу Пармскому окончательно победить в той войне и высвободить все силы своей армии для отправки в ее владения.

Обе стороны были не прочь усыпить бдительность своего противника демонстративным стремлением заключить мир. Мирные переговоры начались в Остенде в начале 1588 г. Они длились полгода и не дали никаких ощутимых результатов, возможно, потому, что на самом деле никто не придавал им серьезного значения. В то же время каждая из сторон начала вести переговоры с представителями верховной знати во Франции. Сначала казалось, что успех сопутствует Елизавете, но в конце концов ультимативные требования Филиппа II возобладали. «Генрих III был обеспокоен фактом начала переговоров в Остенде. Особенно его тревожило то, что Испания и Англия сумеют прийти к соглашению. Тогда Филиппу II удастся окончательно подчинить Соединенные провинции, что автоматически сделает его хозяином и Франции. Поэтому для того, чтобы отговорить Елизавету от подписания договора с Испанией, французский король пообещал ей, что в случае нападения на англичан испанцев Франция готова направить ей в помощь вдвое большую армию, чем предусматривалось двусторонним договором 1574 г. Генрих долго совещался по этому вопросу с английским посланником Стаффордом. Он рассказал о том, что папа римский и его католическое величество король Испании создали союз, направленный против его госпожи королевы. Они приглашали французов и венецианцев присоединиться к этому союзу, но те отказались. «Если английская королева, – добавил Генрих, – заключит мир с католическим королем, этот мир не продлится и трех месяцев, потому что испанский король направит все усилия лиги на ее свержение, и можно только догадываться, какая судьба ждет вашу госпожу после этого». Одновременно для того, чтобы окончательно расстроить мирные переговоры, Генрих III предложил Филиппу II заключить еще более тесный союз между Испанией и Францией. И в то же время он направил гонца с тайным посланием в Константинополь. Король предупреждал турецкого султана, что если тот не объявит новую войну Испании, то католический король, который уже владеет Нидерландами, Португалией, Испанией, Индией и почти всей Италией, вскоре станет хозяином Англии, а затем направит против Турции силы всей Европы».[17]

Но у Филиппа II во Франции был гораздо более могущественный союзник, чем сам король. Этим человеком был герцог Гиз, глава католической лиги и кумир религиозных фанатиков. Филипп II уговорил Гиза открыто выступить против Генриха III (которого сторонники лиги всячески поносили как предателя истинной церкви и тайного друга гугенотов). Таким образом, французский король не сможет вмешаться в войну на стороне Елизаветы. «С этой целью в начале апреля к герцогу Гизу в Суасон был направлен с секретной депешей испанский офицер Хуан Инигес Морео. Его миссия увенчалась полным успехом. От имени своего короля Морео обещал предоставить герцогу Гизу, как только он выступит против Генриха III, триста тысяч крон. Кроме того, в армию Гиза будет направлено шесть тысяч пехотинцев и тысяча двести пикинеров. Король Испании обещал также отозвать своего посла из королевского двора и аккредитовать посланника при католической лиге. Соответствующий договор был заключен, и герцог Гиз вступил в Париж, где его ожидали сторонники союза. 12 мая после вооруженного восстания Генрих III был изгнан из столицы. Через две недели после восстания Генрих III полностью лишился власти и, говоря словами герцога Пармы, «не мог помочь королеве Англии даже слезами, поскольку они понадобятся ему, чтобы оплакивать собственные несчастья». И испанский флот покинул устье реки Тахо и направился в сторону Британских островов».[18]

В то же время в Англии каждый, начиная от королевы на троне и кончая последним крестьянином в деревянном жилище, готовился во всеоружии встретить смертельного врага. Королева разослала циркуляр лорд-лейтенантам некоторых графств. От них требовалось «собрать под своим командованием лучших джентльменов и объявить им об этих приготовлениях самонадеянного врага по другую сторону моря. И теперь каждый находится перед лицом опасности, которая угрожает всей стране, свободам, женам, детям, землям, жизни и (что особенно важно) праву исповедовать истинную веру во Христа. Могущественные и жестокие правители этих не столь отдаленных стран несут каждому бесчисленные невиданные несчастья, которые падут на голову всех жителей сразу же, как только будут осуществлены их намерения. Мы надеемся, что в распоряжении командиров имеется оговоренное заранее количество оружия и снаряжения для пеших и, в первую очередь, конных воинов. Командиры должны быть готовы либо своими силами отразить нападение врага, либо выступить под нашим командованием, либо действовать другим образом. Мы не сомневаемся, что наши подданные будут действовать так, как это потребуется, и объявляем, что благословение Всемогущего Бога будет дано их сердцам, верным нам, их сюзерену, и их родной стране. Что бы ни попытался предпринять враг, все его попытки будут бесполезны и окончатся провалом, к его позору. Вы же обретете утешение Бога и великую славу».

Аналогичные письма были отправлены церковным советом всем представителям церковной знати и во все крупные города. Примас англиканской церкви требовал, чтобы духовенство внесло свой вклад в общую борьбу. Все слои общества единодушно откликнулись на эти призывы. Каждый был готов отдать даже больше, чем требовала королева. Хвастливые угрозы испанцев вызвали волну народного гнева. Все население «в великом возмущении объединило силы на защиту от готовившегося вторжения; вскоре во всех уголках страны стали формироваться конные и пешие отряды. Они проходили военную подготовку. Такого никогда раньше не было в истории государства. Не было недостатка в средствах на закупку лошадей, оружия, снаряжения, пороха и другого необходимого имущества. Во всех без исключения графствах каждый был готов предложить помощь армии страны в качестве рабочего-строителя, погонщика повозки, поставщика продовольствия. Одни были готовы бесплатно работать, другие предоставлять деньги на закупку снаряжения, оружия и выплаты жалованья солдатам. Над всеми нависла такая смертельная опасность, что каждый отдавал то, что может; ведь когда начнется вторжение, то можно было потерять все, и поэтому никто не считал того, что отдавал».

Королева доказала, что обладает сердцем львицы и достойна своего народа. В районе Тилбери был создан военный лагерь. Там королева объезжала войска, подбадривая командиров и солдат. Сохранилась одна из ее речей, с которой она обратилась к войскам. И хотя эту речь часто цитируют, автор считает нужным привести ее: «Мой возлюбленный народ! Над нами нависло нечто угрожающее нашей безопасности. И теперь мы должны все вооружиться, чтобы противостоять вероломному, наводящему ужас вторжению. Но я уверяю вас, что никогда в жизни не стала бы сомневаться в верности моего возлюбленного народа.