Древний Шумер. Очерки культуры - Владимир Емельянов

ГИШ-ХУР («дерево-царапать») — предначертание, план, божественный проект, созданный на основе МЕ вещи и предопределяющий ее НАМ. Чаще всего таким проектом владеют боги Энлиль и Энки.

БИЛЛУДА (от аккад. белу ту — «господство») — порядок, установленный богом на его территории. Он включает в себя храмовые ритуалы, жертвоприношения, назначения на должности и их исполнение.

Таким образом, категории мироощущения шумеров, связанные с мировым порядком, могут быть последовательно сведены к четырем основным значениям:

1. Возникновение воли идеальной вещи к ее материально-энергетическому проявлению.

2. Соответствие вещи своему волевому импульсу, как форма соответствует своей идее. Материальное воплощение вещи в пространстве и времени, со всеми атрибутами и сопутствующими обстоятельствами.

3. Символическое проявление вещи в обрядовом акте и на плане.

4. Вписанность вещи в порядок, установленный богом на его территории.

После возникновения основ мирового порядка следующим основным моментом в развитии мироздания является сотворение человека — антропогенез. В шумерских текстах известны две версии появления человека. Чаще всего говорится о создании первых людей из глины богом Энки. Но есть и упоминания (очень краткие и немногочисленные) о том, что люди пробивались из-под земли, подобно траве. По представлениям шумеров, каждый человек появляется на свет для работы на богов. На протяжении всей жизни он должен отдавать им часть своего урожая и скота, воевать за их храмы, услаждать их слух хвалебными песнопениями и тем самым оправдывать свое высшее предназначение в обитаемом мире. При рождении ребенку давали в руки предмет, магически закреплявший его половую идентификацию: мальчик получал в руки палку, девочка — веретено. После этого младенец обретал имя и «судьбу людей» (нам-лу-улу). В состав имени человека обязательно должно было входить имя божества, охранявшего здоровье и жизнь людей. Чаще всего это было имя или городского божества, или бога-покровителя семьи. В понятие «судьба людей» входит весь процесс жизни — от младенчества до старости. Каждый возраст отличается особым мироощущением и занимает определенное место в обществе. Ребенок (лу-тур) должен беспрекословно подчиняться воле родителей и выполнять их приказы так же усердно, как взрослые выполняют повеления богов. Юноша (гуруш) должен пройти обряд инициации, после которого он покидает родительскую семью и становится воином. Молодые люди, не имевшие своей семьи, служили основной воинской силой в дальних походах шумерских царей, они же входили в состав городского ополчения и имели голос в народном собрании. Вернувшись из похода с богатой добычей, человек обзаводится семьей, строит дом и получает статус взрослого (лу — собственно «человек»). Он овладевает ремеслом, занимает определенное положение в обществе, характер его делается все более спокойным, а разум вбирает мудрость предков. И в четвертом возрасте — старческом (аб-ба — «старик») — человек является носителем традиции, ее преданий, ее норм и идеалов. Он уважаем в народном собрании, у него множество детей и внуков, большое хозяйство, и он вполне может рассчитывать на обильные жертвы после смерти. Такова судьба большинства жителей Шумера, усердно выполнявших свой долг перед жизнью и не имевших ни «судьбы царя» (нам-лугаль), ни «судьбы писца» (нам-дуб-сар).

Шумерское слово лугаль (букв, «большой взрослый человек») означает еще «хозяин». Переводя его как «царь», мы должны понимать, что первоначально речь шла о военном вожде, не имевшем абсолютной власти и выбиравшемся на случай решения неотложных задач. И хотя впоследствии титул лугаля стал передаваться по наследству, а в конце шумерской истории лугалей даже стали обожествлять, все равно статус верховного правителя в Месопотамии никогда не приближался к абсолютистскому статусу египетского фараона. В самом начале шумерской государственности царя выбирали в священном Ниппуре посредством сложных магических процедур, механизм которых нам неизвестен. В царских надписях нередки упоминания о руке бога, выхватившей этого человека из необозримого множества граждан Шумера. В целях объяснения выбора богов избранный царь утверждает, что еще при рождении все боги Шумера наградили его различными достоинствами, так что к моменту священного выбора он уже был готов к выполнению своей миссии. Миссии шумерских правителей не отличались разнообразием: либо это война с соседним городом за возвращение незаконно занятой земли, либо восстановление старого храма, либо проведение законодательного акта. В случае успеха всех этих акций на страну изливалось изобилие в виде высоких урожаев и приплода скота, а сам правитель получал от богов право на долгий, фактически бесконечный срок правления. В случае же неудачи или, того хуже, отступления правителя от традиционных ритуалов и житейских норм, его страну ждало санкционированное богами нападение противника и массовый мор от болезней. Впоследствии выборы в Ниппуре стали формальным актом, поскольку престолонаследие считалось нормой государственной политики. Во время III династии Ура цари были признаны равными богам и даже имели божественных родственников (например, братом царя Шульги считался сам знаменитый Гильгамеш). Соответственно, вечной признавалась и сама урская государственность. Однако в самом конце шумерской истории, под воздействием политических обстоятельств, появляется теория о «царственности» (или «судьбе царя»), переходящей из города в город, поскольку вечное правление, как и вечная жизнь, недостижимо для смертных. Теория эта напоминала царям о существовании судьбы (нам) и божественных предначертаний (гиш-хур), которых не удастся избежать никому из живущих на земле людей.

Таким образом, мы можем констатировать на протяжении шумерской истории существование как минимум трех представлений о царственности:

1. В Раннединастический период это царственность, даруемая богами ради исполнения миссии, возложенной на человека, вероятно, еще при рождении (хотя вполне возможно, что о миссии царь может узнать во сне или даже в момент интронизации).

2. В аккадский период и в период III династии Ура это царственность, имманентная городу и ее носителю, специально созданному для судьбы царя.

3. В конце III династии Ура и в начале Старовавилонского периода это царственность, переходящая из города в город по воле рока и никому не данная навечно.

Несколько иной была жизнь образованного человека. С пяти — семи лет и до двадцати он учился в школе (э-дуб-ба — «дом табличек»), которая в те далекие времена была одновременно и школой и университетом. Школа представляла собой большое помещение, разгороженное на две части. В первой части находился класс, состоявший из ряда скамеек. Ни столов, ни парт не было. Ученики сидели, держа глиняную табличку в левой руке, а тростниковый стиль в правой. Во второй части помещения стоял большой чан с глиной для производства новых табличек. Помимо учителя в классе присутствовал надзиратель, нещадно бивший учащихся за любую провинность, а за перегородкой находился помощник учителя, изготовлявший новые таблички.

Обучение начиналось с письма и заучивания различных слов. При школах составлялись большие тематические списки знаков. Нужно было не только уметь правильно их писать, но и знать наизусть все их значения. Затем учили переводу с шумерского языка на аккадский и обратно. После начального обучения, которое легко давалось отнюдь не всем, приступали к более сложным предметам. Как явствует из экзаменационного текста, записанного в самом конце шумерской истории, выпускник школы должен был хорошо владеть словами арго различных профессий (языком жрецов, пастухов, моряков, ювелиров) и уметь перевести их на аккадский язык. В обязанность ему вменялось знание тонкостей певческого искусства и вычисления.

До нас дошло большое количество математических задач из шумерской школы, по которым видно, что ученик мог умножать, подсчитывать итоги, межевать поля, вычислять коэффициенты. Интересно, что на табличке записаны только условие задачи и ее решение, но сам ход мысли в процессе решения всегда утаен. Это показывает, что для школы важен был результат познания, но не его метод и не процесс обдумывания материала. В головы учащихся большими порциями вбивались результаты чужого опыта, а самостоятельность вывода или решения не поощрялась.

По окончании школы ученик получал звание писца (дуб-cap) и распределялся на работу. Он мог стать либо государственным, либо храмовым, либо частным писцом или писцом-переводчиком. Государственный писец состоял на службе во дворце, он составлял царские надписи, указы и законы. Храмовый писец вел хозяйственные расчеты, но мог выполнять и более интересную работу, например, записывать из уст жрецов различные тексты богослужебного характера или вести астрономические наблюдения. Частный писец работал в хозяйстве крупного вельможи и на какое-то интересное для образованного человека дело рассчитывать не мог. Писец-переводчик ездил по самым разным работам, нередко бывал и на войне, и на дипломатических переговорах.