Не гаси свет - Бернар Миньер

Облегчение. «Слава богу, это не…» Недоумение: почему Дениза звонит сюда? В памяти вдруг всплыли фотографии на экране компьютера — пара за столиком кафе, и желудок журналистки скрутило от гнева и тревоги.

— Дениза? — переспросила она. — Что случилось?

— Нам нужно увидеться, Кристина.

По непонятной причине голос аспирантки напомнил ее собеседнице, как в детстве она растягивала пальцами резинку, пока та не рвалась с негромким хлопком.

— Зачем? — удивилась она. — Это срочно?

— Да… думаю, да.

Властные нотки. И враждебность… Кристина насторожилась, вздрогнула, как от удара электрическим током. Что-то произошло…

— Может, объяснишь, в чем дело? — сказала журналистка, стараясь не выдавать свои чувства.

— Ты прекрасно знаешь, в чем дело.

На сей раз в голосе Денизы прозвучали обвиняющие нотки. Власть, вызов. Имеет ли она в виду себя и Жеральда?

— Я хочу увидеться с тобою немедленно, — добавила аспирантка.

Кровь кинулась Кристине в голову: да за кого себя принимает эта дрянь?!

— Я не понимаю, что тебе нужно и почему ты позволяешь себе подобный тон, но у меня был очень трудный день, и я намерена серьезно поговорить с Жеральдом — о нас с ним… и о ваших отношениях… — объявила она.

«Ну, как тебе такой поворот, гадина?»

— Через полчаса в «Уоллесе», на площади Сен-Жорж. Советую не опаздывать.

В трубке раздались гудки отбоя.

Да что же это такое? Наглая девка не только отдает ей распоряжения, но еще и трубки швыряет?!

Кафе «Уоллес» было отделано в стиле лаунж:[24] стены из искусственного камня, напольное освещение, небольшие квадратные кресла, бар с голубоватой «аквариумной» подсветкой… Восемьдесят процентов посетителей — студенты. Музыка — компиляция в стиле рок: Асаф Авидан,[25] Local Natives,[26] Wave Machines…[27] Подобных заведений полно в Сиднее, Гонконге и Хельсинки, и этим они и нравятся молодняку, проживающему жизнь перед экраном компьютера.

— Привет… — В зале было так шумно, что Кристине пришлось повысить голос. Она поморщилась и села за столик напротив Денизы. Та нервным движением взболтала палочкой коктейль и медленно подняла на журналистку свои дивные зеленые глаза. Кайпиринья… «Рановато для спиртного», — подумала Штайнмайер. Возможно, молодая аспирантка решила набраться храбрости? Но для чего ей нужна храбрость?

— Ну вот я пришла. Зачем звала? К чему вся эта секретность и почему ты разговариваешь со мной по телефону таким неподобающим тоном? — возмущенно обратилась Кристина к девушке.

Та обвела взглядом зал и заговорила — нехотя, словно через силу:

— Вчера ты… увидела нас с Жеральдом в институте, в его кабинете…

Ее собеседницу опять затошнило.

— Ты хотела сказать — застала, — холодно заметила она.

— Увидела, застала… Какая разница? — Снова этот враждебный тон. — Это было не то, что ты подумала. Совсем не то. Мы работали. Он и я. Если ты не забыла, Жеральд — мой научный руководитель, и…

— Я в курсе.

— …и дело не только в моей диссертации. Пойми, мы разрабатываем очень важный проект, ищем новый подход к приему сигналов GNSS,[28] занимаемся спутниковой связью. — Дениза бросила взгляд на Кристину, желая убедиться, что та следит за ее мыслью. — Объясню попонятней. Ты пользуешься американским GPS. Сейчас в мире существует всего три системы — американская, русская ГЛОНАСС и китайская «Бэйдоу». В две тысячи пятом году Евросоюз запустил четыре спутника, и очень скоро начнет действовать система «Галилео».[29] Наша методика позволяет… увеличить частотное разрешение Фурье-преобразования, без излишнего увеличения вычислительной нагрузки в приемнике позиционирования. — Она послала Кристине извиняющуюся улыбку. — Знаю, знаю… это звучит как абракадабра, и я не собираюсь заморачивать тебе голову научными терминами, но мы вот-вот создадим крайне важный «продукт» — настолько значительный, что нас могут наградить премией конференции Института навигации GNSS, самой престижной в области спутниковой связи. — По голосу аспирантки чувствовалось, что она нервничает все сильнее. — Я понимаю, что непосвященному все это кажется ужасно скучным, но мы с Жеральдом обожаем то, что делаем, — я имею в виду наши исследования. Идея принадлежит ему, он потрясающий руководитель… — Пауза. — Вот почему для нас не имеет значения, праздничный сегодня день или будний… Мне в голову пришла одна идея, я позвонила Жеральду, и он сказал: «Встретимся в институте, сейчас же!»

— Ну да, конечно…

Кристина хорошо поняла смысл сбивчивого монолога Денизы. «Перестань накручивать себя, милочка: ты все равно ничего не поймешь — ума не хватит, да и образования тоже… Это наш мир — мой и твоего будущего мужа, и он для тебя закрыт. Делай выводы, и поскорее…»

Мадемуазель Штайнмайер обвела взглядом столики: сколько из присутствующих в зале студентов занимаются настоящей наукой? Она знала, что в космической отрасли трудятся десятки тысяч человек, а кампус Рангёй и местные исследовательские лаборатории берут на работу студентов, специализирующихся на математике, информатике и аэронавтике.

Взгляд Денизы стал обвиняющим.

— Ты все время что-то придумываешь, Кристина. Из-за того, что я красивая, из-за того, что Жеральд высоко меня ценит, из-за того, что между нами пробегает искра… Не знаю, что тебе показалось, но…

Журналистке не понравился тон, которым Дениза произнесла последнюю фразу. Что это за намек на интеллектуальную близость, на своего рода сообщничество между ее будущим мужем и этой… аспиранткой? Интересно, Жеральду случается сравнивать их?

Штайнмайер тревожило и еще кое-что, но она не сразу поняла, что именно. Ну конечно! Дениза похожа на Мадлен… Точно. Если б ее сестра не умерла, она стала бы именно такой. Не куколкой, но утонченной красавицей…

Кристина ощутила смятение и… облегчение. Отправляясь сюда, она боялась другого. Чего именно? Неприятного сюрприза, вроде подброшенных в ящик стола таблеток? Признания в любовной связи? Она не знала, но звонок соперницы ее напугал.

— Всё в порядке, Дениза, — произнесла женщина примирительным тоном. — Я ничего не «придумываю», можешь мне поверить. Я знаю, как сильно Жеральд любит свою работу и как высоко ценит тебя. Так что никаких проблем.

«Правда? Ты в этом уверена?»

— Тогда объясни мне вот это, — ледяным тоном произнесла аспирантка и подтолкнула к Кристине листок бумаги.

— Добрый день, — профессионально бодрым тоном сказал подошедший официант. — Хотите что-нибудь заказать?

— Что это? — спросила журналистка, проигнорировав его.

— А ты не видишь? — прошипела ее соперница срывающимся от злости голосом.

Гарсон счел за лучшее испариться, а Кристина прочла распечатку электронного письма:

Дорогая Дениза, не думай, что я не разглядела твой маневр… Оставь в покое моего мужчину. Очень тебе советую.

Штайнмайер показалось, что стол и комната закружились в вихре. Невозможно… Этого просто не может быть…

Она перечитала мейл. Закрыла глаза. Снова их открыла. «Все это нереально!»

— Это написала не я… — начала было оправдываться женщина.

— Брось, Кристина! Кому, кроме нас с тобой, может быть известно, как Жеральд называет тебя, когда ты злишься? — усмехнулась аспирантка.

— Что?! — Ее собеседница покачала головой. — Жеральд так меня называет?

На лице похожей на Мадлен красавицы отразились нетерпение и презрение:

— Не прикидывайся…

— Я действительно не понимаю, Дениза! Я ничего тебе не посылала. Когда это пришло?

— Вчера вечером…

Он. Больше некому. Но как ему удалось так много узнать?

— Не морочь мне голову, Кристина! Там твой электронный адрес, — терпеливым тоном профессора, наставляющего особенно тупого студента, сказала Дениза. — Письмо отослали с твоего компьютера. Плюс подпись… По-моему, вполне достаточно.

— Ты рассказала Жеральду?

— Не успела.

— И не рассказывай. Пожалуйста…

— Значит, ты признаешь, что сочинила это… этот…

Кристина колебалась. Она могла продолжить все отрицать. Она должна была все отрицать. Как ей поступить? Рассказать о моче на коврике, о звонке в прямой эфир, о походе в полицию и о мерзком послании на ветровом стекле? Журналистка прекрасно понимала, какой эффект возымеют ее слова. Дениза решит, что у нее развивается паранойя, и будет злословить с подружками: «Бедняжка окончательно рехнулась, ей самое место в психушке… Не понимаю, что в ней находит Жеральд…»