Налда говорила - Стюарт Дэвид

Мы зашли и стали вести себя чуть тише.

– Фрэнк немного мрачен сегодня, – сказала Элизабет, доставая стаканы для вина, – так что мне очень приятно увидеть наконец-то улыбающиеся лица.

И она поставила стакан передо мной, а другой протянула Мэри.

– Ну вот, – сказала она, после того как поставила бутылку обратно на полку и села перед своим стаканом.

– Так что же привело вас сюда, Мэри? – спросила она, а Мэри достала камеру из кармана и покраснела.

– Ну, в общем… – сказала Мэри, посмотрела на Элизабет и снова покраснела.

– Она накормила меня цыплятами, – сказал я, – и всю дорогу следила, не перекинусь ли я в лиса, пока дойду до вас. Теперь вот хочет, чтобы вы за мной последили.

Элизабет расхохоталась, и даже Фрэнк, который выглядел довольно несчастным, улыбнулся.

– Ну что же, ты можешь остаться еще и помочь нам приглядеть за ним, – сказала Элизабет Мэри. – Будет ужасно обидно пропустить все самое интересное, правда, Фрэнк?

И когда Фрэнк поднял глаза, я встал с кресла и подошел к нему, чтобы помочь ему разобраться с его лошадьми.

16

Когда я уселся рядом с Фрэнком, я знал, что он уже какое-то время работал над своим списком. Я мог это сказать по нескольким вещам. Во-первых, его короткая ручка, которую он брал всякий раз, когда был в месте, где делают ставки, была пожевана. И еще – буквы на странице, где было написано о лошадях и их номерах для ставок, они все начали стираться из-за того, что Фрэнк много раз водил по ним пальцем.

Но дело в том, что даже хотя все было уже в таком виде, когда я уселся, увидел, что его листок для ставок совсем пустой.

Он продолжал водить пальцем вверх и вниз по своему списку, а я изучал свой, но было очень просто понять, что он об этом совсем не думает. И он выглядел мрачно, как и сказала Элизабет. Так что я просто выбирал лошадей и дальше, потому что не знал, о чем ему говорить. И когда я написал их и передал листок Фрэнку, как обычно это делал, он даже не спросил меня в этот Раз о номерах, чтобы посчитать сумму. Он просто писал их и дальше на своем листке и водил пальцем вверх и вниз.

– Вы уже выбрали фаворитов? – спросил я, и он покачал головой.

– Еще нет, – сказал он и вздохнул. А потом улыбнулся так, будто он очень устал. – Моя вера нынче слаба, – сказал он и опустил пожеванную ручку. – Иногда так бывает. Время от времени. И каждый раз, когда это происходит, я становлюсь немного старше, чем был до того. И понимаю, что если не выиграю в ближайшее время, то, когда начнется настоящая жизнь, у меня будет не так много времени, чтобы ею насладиться. В полной мере.

Элизабет и Мэри разговаривали друг с другом все время, пока я выбирал ставки с Фрэнком, и теперь они разговаривали дальше. Так что я решил, потому что Мэри не слушала – и значит, ей не будет скучно, – рассказать Фрэнку все про зимнюю даму и про то, что она обычно делала. Но, как только я начал, Элизабет и Мэри прекратили разговаривать и тоже прислушались.

Я не заметил, чтобы Мэри зевала или вздыхала, так что я рассказывал и дальше и распалялся, как это бывало обычно. Даже добавил кое-что из того, что вспомнил о других вещах, а в конце рассказа немного смутился, пока не вспомнил снова, о чем говорил сначала. И сказал Фрэнку, что ему не стоит так огорчаться по поводу таких штук.

– Потому что вы можете сделать то же самое, – сказал я. – Так же, как зимняя дама, когда выиграете. И тогда вы не будете больше стареть. И у вас не кончится время.

Я услышал, как Мэри рассмеялась, и понял, что она думает, это опять одна из моих придуманных историй. Но я не возражал, и Фрэнк тоже рассмеялся вместе с ней. А это главное.

– Знаешь, – сказал он и подмигнул мне, – я должен попробовать. Главное – не забыть.

И он вернулся к списку, но на этот раз был внимательнее. И довольно легко выбрал лошадей, а потом спросил у меня мою часть номеров, чтобы подсчитать все.

Вот что сказала Элизабет после этого и что особенно меня порадовало. Она сказала мне и Мэри, что мы оба чокнутые, как наши истории, и стоим друг друга. И тогда Мэри сказала:

– Кстати, должны быть какие-то признаки изменений. Вы что-нибудь видите, мистер Эшер?

А мистер Эшер – это Фрэнк, и Фрэнк взглянул на меня сбоку и внимательно меня изучил, пока я смотрел на лошадиный список на столе.

– Мне кажется… – наконец сказал Фрэнк. – Мне кажется, у него немного заострились уши. И чуть сдвинулись к макушке.

А я прикрыл уши руками, притворяясь, как будто прячу эти превращения.

Мы все немного поиграли в карты, когда Фрэнк закончил свой список и остался им доволен. И пока мы играли, они все время меня изучали, и иногда я клал карты рубашкой вверх на стол и снова прикрывал уши.

А когда всех захватывала игра, я сам потихоньку рассматривал Мэри, и только ее. И всегда отрывал глаза от карт, только чтобы бросить взгляд и проверить, не видел ли этого кто-нибудь еще. И каждый раз, когда я это делал, мое сердце приятно замирало, а внутри разливалось какое-то тепло, когда я снова смотрел себе в карты.

Я смотрел, как она хмурилась, когда думала, какой картой пойти, и смотрел, как она держит карты, так, что они сворачивались. Я даже пробовал держать свои карты так же, но, когда попробовал, они упали, так что я больше не пытался. И только смотрел дальше.

Я следил за тем, как ее волосы спадают на лицо, когда не подвязаны, как у медсестер, и следил, как дрожали ее ресницы, когда она глядела в карты, раскладывая их по мастям.

А потом, однажды, когда я смотрел на ее лицо слишком долго, она подняла глаза, увидела меня и улыбнулась.

Я слишком удивился, чтобы улыбнуться ей в ответ, так что вместо этого положил карты на стол и снова прикрыл уши, а она рассмеялась.

– Не думаю, что они настолько изменились, – сказала она. А Фрэнк и Элизабет оторвались от карт и посмотрели на меня, и я убрал руки.

– Я, должно быть, ошибалась насчет цыплят, – сказала Мэри. – Они не могут приводить к подобным изменениям. Это должно быть что-то еще.

– Полнолуние! – сказала Элизабет, а Фрэнк кивнул.

– Совершенно точно, – сказала Мэри. – Должно быть, оно. Значит, просто подождем следующего. – И она спросила, когда должно быть следующее полнолуние, но никто не знал. – Должно быть скоро, – сказала она. – Нам просто надо подождать.

И мы потом вернулись к картам и играли, пока Фрэнку и Элизабет не пришло время идти домой.

– Я думаю, нам тоже особо нет смысла сидеть здесь дальше, – сказала Мэри, когда Фрэнк мыл наши стаканы, а Элизабет убиралась. – Ведь мы теперь знаем, что он не изменится, пока не настанет полнолуние. – И после этого Фрэнк забрал список, сложил и убрал в карман рубашки, и мы все вместе вышли из комнаты.

– Я очень благодарен тебе за помощь сегодня, – тихо сказал мне Фрэнк, когда я смотрел, как он запирает дверь. – Я, конечно, всегда тебе благодарен. Но сегодня особенно. – Потом мы пошли к вращающимся дверям, где Мэри придерживала одну для нас.

– Ты должна почаще приходить к нам по вечерам, – сказала ей Элизабет. – Ты, конечно, помогла мистеру Рейнеке развеселить Фрэнка, а это не самая простая вещь на свете.

А Мэри поблагодарила ее за приглашение, но не сказала, придет ли она еще, хотя я очень хотел бы это знать.

А за дверями нас ждал сюрприз, и вот что это было:

Высоко над садом, заливая все светом, висела великолепная полная луна. И мы все рассмеялись, когда ее увидели.

– Может, тебе следует последить за ним подольше, – сказала Элизабет Мэри, когда они с Фрэнком пошли к воротам. И Мэри мне улыбнулась.

– Пожалуй, – сказала она. – Еще немного.

И после того, как мы сказали «спокойной ночи» Элизабет и Фрэнку, мы какое-то время просто стояли и смотрели на луну.

– Мне действительно пора, – сказала Мэри. – Но… я пройдусь с тобой до твоего дома, просто чтобы посмотреть, подействует на тебя полнолуние в этот раз или нет. А потом я пойду.

17

Я шел по газонам так медленно, как только мог, хватаясь за каждую минуту, как это бывало всякий раз, когда Мэри приводила Мод в сад, я очень хотел, чтобы ей не надо было уходить слишком скоро, вроде того.

Но когда мы спустились к пруду с рыбками, я увидел отражение луны в воде, и оно мне напомнило историю, которую рассказывала Налда. Так что я, чтобы выиграть несколько минут, показал на луну, которая купалась в пруду, и рассказал Мэри эту историю, зная, что, пока не закончу, она никуда не уйдет.

Она была о реке, эта история. У реки, рядом с которой жил я с Налдой, был высокий мост. И каждый раз, когда луна выходила, ее можно было увидеть внизу в воде, стоя наверху на мосту.

– Но если было полнолуние, – спросила Мэри, когда я только рассказал про это, – не вставал ли ты на все четыре лапы и не превращался в лиса?

– Я не меняюсь, – ответил я и посмотрел на настоящую луну, которая заливала светом мое лицо. – Посмотри. Она освещает меня целиком, – сказал я. – Но я не меняюсь.

– Я начинаю думать, что это правда, – сказала Мэри. – Не хотелось бы, но думаю, что это правда.