Мстительница - Инга Берристер

Дункан тоже проснулся в этот день рано. Он хотел забросить чабанам еду, пока не идет снег.

Услышав шум мотора, Лайла поняла, что нашла того, кого искала, хотя еще не успела увидеть «лендровер». На фоне голубого неба, с развевающимися, как черное знамя, волосами, она стояла и смотрела на приближающийся серо-синий грузовик. Поначалу, увидев ее, Дункан подумал, что в таборе что-то случилось, но когда остановился и заглянул ей в глаза, то... Ошибки быть не могло. Его словно опалило огнем, и он молча отрыл дверь.

Всю ночь Лайла мечтала о чужаке, и вот он рядом. Она не ошиблась. Он — ее судьба. Рейф ей не нужен. Пусть другая берет его.

Необразованная, невежественная девочка, знавшая только язык чувств, отлично понимала, что соединяет ее и сидящего рядом с ней чужака.

Хотя Лайла все еще была девственницей, она знала об отношениях мужчины и женщины. Мать сказала ей в ответ на отказ стать женой Рейфа, что она сама все поймет, когда наступит ее время. И вот оно наступило. По тому, как отзывалось ее тело на взгляды Дункана, Лайла поняла, что готова отдать себя во власть мужчины. Она коснулась его руки, пробежала пальцами по выпуклым мускулам. Когда он остановил «лендровер», они стали целоваться с такой неистовой жадностью, словно многие годы ждали этого мгновения. Несмотря на их неопытность, не было ничего некрасивого и неловкого в том, как они соединились друг с другом, ведомые силой более могущественной, чем разум и воля.

Лайла кричала от восторга, обвиваясь вокруг Дункана, который чувствовал ее сильные ноги и приходил в неистовство от ее терпкого женского запаха. Ночью, лежа без сна в своей постели, он вновь мечтал о нем.

И Лайла думала о Дункане. Она вспоминала наслаждение, которое они разделили, но как будто больше всего радовалась тому, что, совершив отчаянный шаг, уже никак не могла стать женой Рейфа. Теперь ей не придется склонять перед ним голову и признавать его своим господином.

Лайла знала, что многие считают ее гордой и упрямой. Люди прямо говорили, что отец слишком избаловал ее. Может быть, они и правы. Но она не лошадь, которую можно продать кому угодно. Ужас, отвращение, злоба, которые она испытала, когда Наоми сообщила ей о решении табора, сделали ее бунтовщицей, и она выбрала себе возлюбленного из чужаков, нарушив самый священный из цыганских законов. Но ей было все равно. Никакие законы не могут удержать Лайлу. Она свободна.

Так прошла неделя, и Дункан забыл обо всем на свете, кроме любви к Лайле. Он жил ради их коротких встреч и сторожил каждый миг, когда она могла убежать из табора. Лайла знала, что Рейф следит за ней, но от этого только радостнее были ее свидания с Дунканом.

А потом начал таять снег и Рейф заговорил о том, что пора двигаться дальше. Тут Лайла поняла, какую беду навлекла на свою голову, и открылась Дункану, когда они лежали на сене в одном из сараев его дяди.

— Не уходи, — попросил он. — Останься со мной... Мы поженимся.

Лайла беспокойно заерзала в его объятиях. Выйти замуж за Дункана? А хочет ли она этого? Да, Лайла любит его. Ей сладостно его гладкое крепкое тело, сладостно наслаждение, которое он дает ей. Это так. Но ей не менее сладостно тайком убегать из табора и не менее сладостно возбуждение, даруемое опасностью. Если она останется с ним, табор отвергнет ее... А мать...

У матери были свои проблемы. Шотландская долина всегда была ее любимым местом, и обычно табор проводил тут не меньше двух месяцев, однако вожак теперь Рейф, а ему долина не пришлась по душе. К тому же Рейфу не терпится заполучить Лайлу, и он злится, Наоми отлично это видела, но ведь Лайла упряма, как ребенок, и к тому же своенравна и свободолюбива, как молодая кобылка.

Старая я, сокрушалась Наоми. Она стала мерзнуть на холодном ветру, да и жизнь потеряла для нее привлекательность с тех пор, как умер ее Леон.

Раздражение Рейфа передавалось остальным, и мужчины уже начали поговаривать, что долина перестала им нравиться. Нужен праздник... Свадьба! Но в таборе есть только одна взрослая девушка — Лайла, а она...

Тяжело вздохнув, Наоми достала потрепанные карты Таро, которые всегда были при ней, и привычно разложила их. Едва она взглянула на то, что получилось, ужас завладел ею. Смерть. Наоми дрожащими руками убрала карты.

Она-то знала, что карты Таро никогда не врут, и задрожала всем телом в ожидании грядущего кошмара, который пока еще оставался скрытым от человеческих глаз, но уже бросил свою тень на жизнь табора.

Наконец настало утро, когда Рейф объявил, что они уезжают. Никто не оспорил его решение, даже Лайла... Разве можно идти против воли вождя? Однако, улучив минуту, она сбежала к Дункану.

Правда, на сей раз ей не удалось ускользнуть незаметно.

Рейф сделал все, чтобы держать ее в поле зрения, но при этом не давать о себе знать, а Лайла запаниковала и оттого стала менее осторожной. Она понимала, что стоит табору покинуть долину, как Рейф потребует ее в жены. Но теперь, когда она познала любовь Дункана, мысль о Рейфе была для нее еще отвратительнее прежнего.

С одной стороны, она не сомневалась, что Дункан женится на ней, но, с другой... ей придется расстаться с матерью... с табором... Мысли у нее путались. Она никак не могла ни на что решиться. Видимо, еще и поэтому ей изменил слух, и шаги Рейфа, все-таки нарушавшие привычную тишину в горах, не привлекли ее внимания.

Возле сарая Лайла помедлила, огляделась, но никого не заметила. Она вбежала внутрь, и Дункан, бросившись навстречу, обнял ее и принялся страстно целовать.

Когда он отпустил Лайлу, она рассказала ему о решении Рейфа.

— Останься, — попросил Дункан. — Останься со мной.

— Останусь.

Они не знали, что их подслушивают. Проскользнув в сарай, пока они целовались, Рейф стоял в темном углу и не сводил с них глаз.

Его сжигала ярость. Лайла, предназначенная ему, опозорила его, отдалась чужаку, нарушила священный цыганский закон. Табор отвергнет ее, когда узнает. Отныне ей не быть его женой, но он все равно возьмет ее, накажет за то, что она пренебрегла им ради своего смазливого шотландца. Но сначала...

Ни Лайла, ни Дункан не подозревали о его присутствии, пока он не встал рядом с ними, не оторвал Лайлу от возлюбленного и не всадил ему острый длинный нож между ребер.

Дункан вскрикнул, кровь хлынула у него изо рта, и он упал. Рейф поразил его в самое сердце. А Лайла в ужасе, не веря самой себе, смотрела, как умирает ее любовник, который даже в смерти тянулся к ней и смотрел на нее растерянными испуганными глазами.

Когда Рейф наклонился, чтобы взять нож, Лайла убежала. Как лань, мчалась она по горам, не смея не только остановиться, но даже обернуться.