Месть колдуна или Приключения медвежатника - Алекс Войтенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В штабе оформили все достаточно быстро, правда пришлось выслушать долгий инструктаж местного «молчи-молчи», и подписать как минимум четыре бумажки, о неразглашении военной тайны и допуска к специальному оборудованию связи. Вдобавок ко всему, меня, и еще троих отобранных кандидатов посадили на катер, и перевезли в аэропорт, находящийся на косе за Балтийским проливом. Там посадили на военный борт транспортного самолета, и ни слова не говоря мы, поднялись в воздух. Куда именно направлялся самолет, было непонятно, но лететь пришлось недолго и вскоре, самолет приземлился на каком-то военном аэродроме.
Здесь, нас быстро направили на вещевой склад, где переодели в форму сухопутных войск с эмблемами связи. И с этого момента, приказали в общении между собой на нашим непосредственным руководством придерживаться армейских воинских званий. То есть в одночасье из матроса, я превратился в рядового, а командир роты, который, кстати, тоже вскоре появился в армейской форме, стал полковником.
Как оказалось, часть, в которой я буду служить, относится к органам государственной безопасности, поэтому мы хоть и были переодеты в общевойсковую форму, но по всем документам, и записи в военном билете, продолжали числиться матросами. При этом местом приписки значился штаб ВМФ города Росток ГДР. С этого момента, даже письма домой, мы должны были отдавать в незапечатанных конвертах, а в качестве обратного адреса, указывать: «Rostok. Ribnitzer Str.17/4452» То есть, вначале, наши письма будут отправляться в особый отдел, там перлюстрироваться, а после отправляться по указанному нами адресу в Союзе. Тоже самое, будет происходить и при ответе. Вначале письма попадут в особый отдел, а уж после проверки дойдут до адресата. При этом срок службы остается в пределах все тех же трех лет. Вот и получается, вроде и моряк, но моря, как бы и не видел ни разу.
Кстати, оказалось, что в моем личном деле имеется некая отметка о неблагонадежности. Меня тут же вызвали в особый отдел и пару часов задавали каверзные вопросы о ее появлении. Я разумеется рассказал, как меня приняли за другого, из-за того, что арестовавший меня лейтенант был пьян и посадили в изолятор. А по дороге в него пропали все мои документы. Потом, якобы отправили запрос по месту моего жительства, а меня отправили в армию. Мол вернешься со службы и восстановишь паспорт, а в армии он тебе не понадобится. Разумеется все это было проверено, и похоже нашло свое подтверждение. Во всяком случае меня не отстранили от будущей службы и направили туда, куда и ожидалось.
Воинская часть, где мне предстояло нести службу, располагалась в небольшой старой крепости, носящей название Домиц, и расположенной буквально на самой границе с Западной Германией. Срочнослужащие вообще любят все считать. Ближе к демобилизации производятся подсчеты съеденных макарон в метрах, масла в граммах, сахара в чайных ложках, хлеба в буханках, дней до приказа и всего остального. Все эти цифры и подсчеты, в обязательном порядке отмечаются в дембельских альбомах, которые начинают готовить с первого дня службы, собирая для этого фотографии, складывая их в чемоданы, и которые вклеивают в купленные альбомы, сразу же после приказа о том, что до дембеля остается полгода. Раньше нельзя. Вот объявили тебя дедом, осталось тебе полгода службы, тогда, пожалуйста. А до этого момента, собирай материалы, но альбом ни-ни. Альбомы обшиваются бархатом, или какой другой тканью, в них рисуют сценки из жизни, вклеивают фотографии, пишут заметки, стихи и разумеется армейские анекдоты. Опять же это касается обычных армейских и флотских частей, а нам запрещено даже это. В какой-то степени это правильно, тем более что числимся мы во флоте, а одеты в общевойсковую форму, и фотографии сразу же выявят нестыковку. Но все же обидно, отслужить три года и не привезти ни единой фотографии. Правда говорят, что если отпускают в отпуск, то опять же в морской форме, и фотографируйся в ней хоть по посинения, но только вне части, в которой служишь. Но есть и радостные моменты. Если всем в месяц выплачивают семь рублей, нам платят от пятнадцати. И вдобавок ко всему в немецких марках, потому как в Дёмице все расчеты происходят только в них.
В союзе, помимо этого перешивают форму, добавляя к ней разного рода украшения, в виде галунов, кисточек на погоны и обшивки карманов и швов освобожденной от алюминиевого провода белой полиэтиленовой изоляцией. Считается, что так выглядит красивее, и явно указывает на то, что владелец этой формы, бравый дембель. Каждому своё. Здесь тоже бы не отказались от подобного, но учитывая то, что перед дембелем все проходят проверку в головном полку, мы служим за границей союза, в очень секретном батальоне, или роте, до сих пор путаюсь в названиях, подобное просто невозможно. К тому же, говорят, что на дембель нас вновь переоденут в морскую форму.
Хотя говорят и встречаются особенно ушлые товарищи, которые умудряются как-то обходить подобные проверки и выезжать в Союз,пусть не в форме «швейно-стрелковых войск», но очень близкой к этому понятию. Но вернемся к цифрам. Например, уже сейчас было точно подсчитано, что от поста дневального в казарме личного состава и до государственной границы с Федеративной Республикой Германии всего на всего четыреста восемьдесят два метра и двадцать два сантиметра.
В принципе, подобное и не скрывалось, хотя бы потому, что можно было выйти на стену крепости, взять бинокль, и спокойно рассматривать, чем левый берег Эльбы, отличается от правого. В принципе, особо разглядывать было и нечего, те же поля перелески, а ближайший городок на той стороне, находится довольно далеко, и его не увидишь, если бы не одно но. Дело в том, что почти напротив городского пляжа, на другом берегу Эльбы, в Западной Германии, находился тоже пляж, правда нудистский. То есть там, не особенно кого-то, стесняясь, загорала западная молодежь, в совершенно обнаженном виде. И хотя, учитывая то, что ширина русла реки превышала двести метров, что-то конкретное разглядеть было довольно сложно, а заполучить в свое распоряжение бинокль, еще сложнее. Но это иногда все же происходило, и тогда находящиеся в увольнении военнослужащие, большую часть свободного времени занимались разглядыванием того, что происходит на том берегу, так сказать, приобщаясь к западным ценностям, нежели ища для себя, какие-то другие развлечения. Но даже если рассмотреть подробности не удавалось, собственное воображение дорисовывало их до мельчайших подробностей.
Здесь, с этой стороны реки, ничего подобного не наблюдалось, хотя местная молодёжь и выходила позагорать на пляж, но все было пристойно и скромно. В принципе не возбранялись те же