Королева Жанна. Книги 1-3 - Нид Олов

— Зачем же, — возразил лейтенант Бразе, вернувшись на землю. — Я охотно заплачу вам пять и более.

— Нет, нет, и не думайте. Я свои деньги всегда выручу. Здесь бывают богатые господа, покупающие книги не ради чтения, а так, потому что это модно. Они дадут по пятнадцать и по двадцать пять…

Глава VII

ЗАМОК

Motto: У них правило: делать всем то, что хотелось одному.

— Ваше Величество, — сказал герцог Марвы в один из последних дней июля, — извольте посмотреть в окно.

Жанна посмотрела.

— Я вижу только то, что вижу всегда из этого окна. Или вы видите что-нибудь такое, чего не вижу я? Так расскажите мне.

— За окном лето, Ваше Величество, не так ли? И лето на исходе. А ведь еще в Писании сказано, что и Господь Бог, сотворив мир, предался отдыху. Ваше Величество, я беру на себя смелость утверждать, что ваш мир сотворен. Колесница Виргинии катится по хорошей дороге, управляемая вашей королевской ручкой… Ergo: можно и даже должно от-дох-нуть.

— О сеньор! — вздохнула Жанна. — Я с нежностью думаю о моем замке Л'Ориналь…

— За королевской мыслью следует действие, — сказал Лианкар. — Мы поедем туда с небольшим кругом приближенных лиц, и там весело попируем, поохотимся, вообще поживем в свое удовольствие… Официальные праздники ужасны: церемониал, незнакомые лица, надо держать себя в напряжении… а там, на лоне природы, мы повеселимся так, как захотим сами… Я прошу прощения за дерзость… — он сделал рассчитанную паузу, — я говорю «мы», потому что думаю, что сиятельный принц Отена и аз ничтожный стали Вашему Величеству близки и понятны…

— О да, — сказала Жанна и посмотрела на Вильбуа. Тот улыбнулся ей глазами.

— Устроим охоты, маскарады, балы… — соблазнял ее Лианкар.

Жанна вдруг вспомнила вчерашнюю аудиенцию, данную ей Ренару; банкир объяснял ей, что такое финансы; и она неожиданно сказала:

— Но это же будет стоить денег…

— Денег? — Лианкар запнулся, словно с ним заговорили на непонятном языке. — Ну да, конечно… так что же?

Раздался голос Вильбуа:

— Деньги есть материя низменная, королям же пристало получать любые блага, не прибегая к посредству денег. Прошу вас не думать об этом предмете, Ваше Величество.

— А Ренар…

— Мы не посягнем на его кассу, — сказал Вильбуа.

Когда они с Лианкаром вышли, герцог Марвы довольно холодно спросил:

— Уж не собираетесь ли вы, ваше сиятельство, все расходы по министерству двора брать на себя?

— Избави меня Боже, ваше сиятельство, — с самым дружелюбным видом ответил Вильбуа. — Но могут случиться непредвиденные расходы… Именно в этом случае вы и можете всецело рассчитывать на меня, не прибегая к помощи Ренара.

Возразить было нечего. Лианкар принес свои извинения, и они разошлись с самым высоким мнением друг о друге.

Двадцать шестого июля королевский поезд отправлялся из Аскалера в замок Л'Ориналь. С Жанной следовало шестнадцать карет, несколько всадников и рота мушкетеров, верхами. День был яркий и веселый; облака стайками проносились между землей и солнцем.

Жанна появилась на крыльце в дорожном наряде, окруженная фрейлинами. Мушкетеры, великолепные красавцы, ели глазами Ее Величество и дружно кричали: «Жизнь! Жизнь! Жизнь!» Перед ними была королева — сила, величие, слава Великой Виргинии, государыня, осиянная славой венчанных предков, — и внутри этой золотой, слепящей, убийственной оболочки находилась юная девушка, восемнадцати с небольшим лет, миниатюрная, тоненькая, хрупкая, с голубыми глазами и припухлым ротиком. На ней было серенькое шелковое платье, и под платьем у нее было тело, вероятно белое и нежно-упругое, как у всякой девушки ее лет. Это было маленькое ароматное ядрышко, заключенное в мощную и сверкающую скорлупу.

Однако вряд ли мушкетеры могли мыслить столь сложными образами. Они были нормальные мужчины, и они не могли бы, конечно, не оценить чисто женской прелести королевы, если бы она была одна, — но вокруг нее было шестеро фрейлин, столь же миленьких и свежих, как и она сама. Поэтому они приветствовали отвлеченную идею, а не девушку в сером платьице с вуалькой.

Жанна сделала им военное приветствие ручкой в перчатке. Первая полурота, которой надлежало следовать в голове поезда, шагом двинулась мимо нее. Здесь было два взвода. Она следила за всадниками рассеянно, не видя их лиц, но вдруг почувствовала, что на нее смотрят как-то не так.

Перед вторым взводом ехал юноша с короткой стрижкой. Он был темноволос и темноглаз; усы и бородка оттеняли неяркий цвет его лица, делая его почти таким же белым, как его плащ. Жанне сразу показалось, что он не похож на остальных, и не только прической: лицо было другое, и взгляд был другой. Когда Жанна ответила на этот взгляд, он не отвел глаз. И ей не хотелось отводить их. Несколько секунд их глаза следовали друг за другом, словно притянутые какой-то магнетической силой. Юноша даже повернул голову, но это было опасно, и он разорвал связь. Жанна еще посмотрела ему вслед, потом опомнилась и стала смотреть на других мушкетеров — точнее, на то место, через которое они проезжали, — и машинально продолжала делать им ручкой.

Капитан де Милье держал дверцу королевской кареты.

— Послушайте, господин капитан, — небрежно спросила Жанна, — кто у вас там впереди, такой стриженый?

— Мне очень приятно, что Ваше Величество заметили его, — ответил капитан с улыбкой. — Это лейтенант Бразе, отличный офицер.

Замок Л'Ориналь стоял в тридцати двух милях от Толета. С запада и востока двумя мощными крыльями к нему подходили Атхальский и Тхунский леса, необозримые, тянущиеся до берегов великого озера Эрис на западе и до великой реки Влатры на востоке. С севера и с юга к замку робко подползали поля. Деревни почтительно держались в отдалении. Лес пересекали светлые ручейки; почти под самыми стенами замка извивалась речка Леи. Место было прекрасное.

Король Агилар II велел построить на этом месте летнюю резиденцию. Стремясь угодить заказчику и в то же время учесть требования беспокойной эпохи, архитекторы заключили дворец и сад с цветниками в невысокие зубчатые стены, окружили все это рвом, поставили по углам пять стройных, щегольских башен, провели хитроумные подземные ходы. Все было сделано с большим вкусом, но королю, Бог знает почему, не понравилось, и замок долго стоял пустой, заколоченный и забытый.

Принц Карл, который в юности был охотник и неутомимый бродяга, заблудился как-то в Тхунском лесу Близился вечер, кони едва не падали от усталости, и люди уже думали было устраиваться на ночлег под открытым небом; и вдруг деревья стали редеть, впереди мелькнули просветы. Выехав на опушку, всадники увидели широкие поля, две-три деревни вдали, а прямо перед собой — стройный белый замок с высокими башнями, розовеющими под лучами закатного солнца. Флагов на башнях не было, и все здание было погружено в мертвую тишину.

— Господа, это же замок Спящей Красавицы! — воскликнул принц, обращаясь к своим кавалерам. — Мы въезжаем в сказку, господа! Обнажите мечи, мы вступим в бой с силами зла, заколдовавшими этот замок!

Силы зла были побеждены. Принц Карл расколдовал замок. Его отремонтировали, роскошно обставили, обновили дорогу, ведущую к нему от Толета. Наследник веселился здесь со своими друзьями. Леса были полны непуганого зверя, и охота была великолепна. Здесь же он познал женскую близость. Золотоволосая македонская принцесса Эдмунда стала его первой и последней любовью.

В замке Л'Ориналь прошли самые светлые годы жизни Карла. Став королем, он редко наезжал туда, занятый своими великими планами и борьбой со строптивым дворянством. А когда умерла королева, принеся ему второго ребенка — девочку, — белые стены замка Л'Ориналь почернели Маленькая Жанна была брошена туда, как в тюрьму, и король не желал думать ни о ней, ни о том месте, где она находилась. Замок умер для короля вместе с любимой женщиной. Он забыл дорогу туда, потому что боялся воспоминаний. Воспоминания были опасны — они расслабляли волю, которая нужна была ежечасно, ежеминутно.

Принцесса Жанна прожила в этом замке всю свою короткую жизнь, вплоть до того момента, когда за ней приехали из Толета. «Ваше Величество, — сказали ей, — вы — королева Виргинии, соблаговолите принять законный венец». Ей стало страшно. Было жаль знакомых полей, лесов, реки и особенно замка, ее родного дома, каждый уголок которого она знала наизусть. Стоял апрель, природа благоухала первым цветом весны. Жанна со слезами следила, как верхушки башен пропадают за кромкой земли.

Обычный круговорот месяцев развертывался над опустевшим замком. Отцвели сады, налилась пшеница на полях, созрели ягоды в укромных уголках леса. Олени пили воду из реки, прислушивались, поднимая тяжелые головы с блестящими каплями на бархатных губах, — но все было тихо.