Месть старухи - Константин Юрьевич Волошин

разговора. Понимал, что на востоке не принято сразу приступать к деловому обсуждению. Но и такого затягивания он не понимал. Хотя и не тяготился обществом дона Жуареса. Тем более, что рядом постоянно вилась хоть одна из трёх девушек. Их голые животы возбуждали молодого человека, а чуть раскосые подведённые глаза манили изведать тайны Востока.

— Ладно, мой Хуан, — наконец вздохнул дон Жуарес, давая понять девушкам, что им пора их оставить, а мужчинам заняться делом. — Что ты имеешь мне сообщить?

— Откровенно говоря, дон Жуарес, я ничего не могу вам сообщить. Это вы должны мне сообщить нечто, что я обязался передать моему другу… — он не стал называть Кловиса, но купец отлично его понял.

Он долго молча жевал кусочек мяса, несколько раз прикладывался к кубку.

— М-да! Понимаю, — он опять помолчал и Хуан понял, что тому трудно говорить по причине несогласия или отказа Кловису. — Можешь передать нашему другу, что я не могу дольше поддерживать сложившиеся с ним отношения. Очень сожалею, но… Слишком это рискованно и опасно. Архиепископ слишком видная фигура, и интрига с ним может легко обернуться против любого из нас.

— Я так понял, дон Жуарес, что дальнейшее сотрудничество прекращается?

— Ни в коем случае, мой друг Хуан! — Дон Жуарес чуть не вскочил с кресла. — Так и передайте нашему другу, что я жажду продолжать с ним работать, но в этом деле я ему не товарищ.

— Наш друг просил передать, что в таком случае он оставляет за собой право… как бы это выразиться… Словом он намерен применить к вам меры, очень неприятные для вас, дон Жуарес. Простите мне эти слова, я лишь передаю то, что мне было велено.

— Очень прискорбно, дорогой мой Хуан, — понурился дон Жуарес. — Я не ожидал подобной реакции. Не ожидал. Спасибо, что предупредил. Но оставим этот не очень приятный разговор. Есть вещи намного приятнее. Ты не откажешься погостить у меня? Признаться, очень хочется молодой компании. Но кто станет со стариком возиться? Вот только девочки и остались у меня. Кстати, ты можешь себе выбрать на ночь любую. И не думай, что это как-то стеснит меня. Нисколько! Иди выбирай, и она отведёт тебя в твою комнату. Ты мне нравишься!

Хуан не скрывал своего удивления, выразить этого не успел. Девушки выбежали из-за занавесей, принялись убирать со стола. А юный путешественник посматривал на них, определяя, какую избрать себе для услады.

Он улыбнулся самой высокой из девушек, подмигнул ей, и этого оказалось достаточно. Девушка была понятливой. Она с улыбкой поклонилась и движением руки пригласила следовать за собой. Дон Жуарес добродушно помахал ему рукой с перстнями на толстых пальцах. Девушка похлопала себя по груди и назвала себя, как решил Хуан. Он не разобрал имени и решил, что ей безразлично, как будет называть её. Сказал на португальском, тщательно подбирая слова:

— Ты быть Луиза. Понимать?

Девушка заулыбалась, повторила несколько раз это слово. При этом она радостно кивала головой.

Они оказались к небольшой комнатке с зарешеченным окном в садик. В него заглядывали ветви жасмина, шелест кокосовой пальмы напоминал берег моря.

Вечерело. Луиза нежными движениями неторопливо раздевала Хуана. Её мягкие проворные руки знали своё дело. Он уже едва терпел — такое возбуждение охватило его. Он дрожал, пытался облапить гибкое упругое тело девушки, а она легко избегала его грубых поползновений, тихо смеялась, доводя юношу до полного непонимания того, что с ним происходит.

Уже потом, лёжа на жаркой простыне, Хуан, смотря на юное тело девушки, подумал, что этот эпизод может иметь определённые последствия.

«Чёрт побери! Эта девчонка уже обладает таким опытом, что в Европе мало найдётся зрелых дам с такими способностями! Но должен признаться, что у неё всё получалось здорово! Просто невероятно, что так много может дать такая девушка?»

Ранним утром Луиза, мило улыбаясь, знаками и голосом, слов Хуан всё же не понимал, показала, что хотела бы получить подарок. При этом она гладила, его щекотала и поглядывала на перстень. И после очередного бурного и восхитительного соединения, он бездумно отдал ей перстень.

Луиза была так искренне рада, так ласкала его, что он даже не подумал, что плата оказалась в десятки раз выше необходимой.

Через три дня Хуан обнаружил, что у него не осталось почти ничего из того, что было совсем недавно. И всё же, вспоминая божественные ночи с Луизой, он не очень переживал. Казалось, что и дальше будет продолжаться так же.

Но вечером, отправившись в свою комнату, Хуан обнаружил её запертой, а Луиза при встречах делала вид, что не знает его. Лишь вежливо кланялась и торопилась удалиться.

«С чего бы это так? — Думал Хуан в недоумении. — Надо бы к этому борову подойти и спросить. Вроде ничего у нас и не было! Странно!»

Дон Жуарес, выслушал Хуана очень внимательно, улыбнулся и ответил:

— Надо просто задобрить девку. Сделать подарок. Здесь без этого нельзя, мой друг Хуан. Ты когда собираешься возвращаться?

Хуан понял, что купец своё дело сделал и больше не намерен возиться с ним. Он торопливо откланялся, вышел и у дверей встретил Луизу. Он внимательно посмотрел в её открытые честные глаза без тени смущения, обратил внимание на её руки. Пальцы унизаны кольцами, но они были самыми простыми. Его перстней он не увидел.

Он не стал ничего говорить, полагая, что его всё равно не поймут и вышел. На душе было мутно. Он шёл по душной грязной улице и переваривал случившееся с ним. Никак не мог понять, что этот жирный боров смог так обойтись с ним. Это не укладывалось в его юной голове.

И тут вспомнились слова Кловиса, его намёки. Стало ясно, что у подобных людей понятие совесть полностью отсутствует. Для них только выгода имеют значение и интерес. Так собирается Кловис составить себе состояние.

«Наверное, так и должно быть, — думал Хуан. — Может, и не должно, но есть. И мне ничего не остаётся, как принять их правила или влачить жалкое состояние! Ничего другого я придумать не могу!»

Губы его плотно сжались, сощурились глаза. Озлобление медленно заполняло голову, отдаваясь гулкими ударами в груди.

Купил три банана и лепёшку с рыбой. Ел торопливо, пробираясь через толпу разношёрстного люда. Голова опустела, и мысли все выветрились начисто.

В порту он долго искал галеру, на которой прибыл сюда. Она стояла у причала, и вереница полуголых тощих индусов сносили в трюм мешки и корзины. А надсмотрщик с бичом зорко следил, чтобы никто не отлынивал или медлил.

— Саиб Хуан! — Приветствовал