От ненависти до любви - Сандра Браун

Зал суда превратился на время в палату для умалишенных. Необычная манера прокурора задавать вопросы и последовавшая бурная реакция на них со стороны свидетельницы привели всех в состояние крайнего возбуждения. Корреспонденты и фотографы, как альпинисты, карабкались на самые высокие точки, чтобы получше видеть происходящее. Зрители, покинув места, ринулись в проходы, создавая неимоверную давку. Попытки судебных приставов навести порядок ощутимых результатов не приносили. Судья изо всех сил стучал своим молоточком и уже осип от крика. Исступленно хрипя, словно в апоплексическом припадке, порывался выступить защитник.

Воспользовавшись сутолокой, напоминающей шабаш ведьм, Хантер понес Кари к боковому выходу.

— Прочь с дороги! — рявкнул он на пристава, который было заслонил ему путь. Служащий, оробев от грозного окрика, отскочил в сторону и услужливо распахнул дверь.

Буквально в паре шагов от выхода располагалась маленькая неприметная дверь без таблички, за которой скрывалась столь же неприметная комнатка. Это помещение было закреплено за Хантером, поскольку главное здание окружной прокуратуры находилось за несколько кварталов от суда. В небольшом офисе он мог отдыхать во время перерывов в заседаниях или же беседовать с глазу на глаз с ключевыми свидетелями. Сейчас эта комнатушка требовалась ему для других целей. Хантер знал, что никто не сможет позаботиться о Кари так, как он. Войдя в свой кабинет, он ногой закрыл дверь и положил до сих пор не пришедшую в сознание женщину на старый кожаный диван.

Сорвав с носа очки и небрежно бросив их на пол, Хантер встал рядом с ней на колени.

— Кари! Кари, ты слышишь меня? — Его голос дрожал от тревоги. Господи, да что же он наделал? — Пожалуйста, очнись, — прошептал он и прикоснулся к ее щеке. Она была прохладной. Хантер погладил ее ладонью по щеке и начал растирать большим пальцем тонкие ключицы. — Прости меня, Кари. Прости за все. О боже, надо же было такому случиться…

Ее грудь едва поднималась. Только присмотревшись, можно было заметить, что в ней все еще теплится дыхание. Трясущимися пальцами он принялся расстегивать пуговицы ее жакетка. Справившись с этим делом, Хантер приподнял Кари. Она безжизненно привалилась к его груди, как большая тряпичная кукла.

Он быстро стащил с нее жакет и зачем-то отбросил далеко в сторону. Потом прижал ее к себе — крепко, изо всех сил, втайне желая, чтобы она принадлежала только ему, и никому больше. Он гладил ее спину, осторожно разминал ей мышцы, пытаясь привести женщину в чувство.

Ее волосы волной упали на плечи, и его пальцы запутались в них. Не удержавшись, он зарылся лицом в эту белокурую гриву и полной грудью вдохнул ее цветочный запах. Этот аромат оказался именно таким, каким Хантер представлял его себе с самого начала. Его рот оказался совсем рядом с ее ухом. От такой близости можно было сойти с ума. Медленно и бережно он опять уложил ее на потертые кожаные подушки.

Его глаза по-прежнему внимательно всматривались в это прекрасное лицо, пытаясь увидеть первые признаки возвращения сознания. Однако Кари лежала не шелохнувшись, словно мертвая. Ее дыхание было едва различимо.

Закусив нижнюю губу, он стал лихорадочно вспоминать, что полагается делать в подобных случаях. Может быть, для начала ослабить узел банта? От этой мысли его ладони мгновенно взмокли. Можно себе представить, какое светопреставление начнется, если Кари, очнувшись, обнаружит, что ее бант, ее блузка…

Однако пока ничто не указывало на то, что она может прийти в себя в ближайшее время. Робко взявшись за оба конца банта, он потянул их на себя. Узел развязался. Затем все с той же осторожностью Хантер освободил ее горло. Пульс на шее почти не прощупывался. Правда, небольшой треугольничек у основания шеи слабо подрагивал.

Его руки сами собой потянулись к блузке Кари и расстегнули верхнюю пуговицу. Маленькие перламутровые пуговки почти сами собой выскакивали из петель. И все же расстегивать их было не так легко, потому что руки его тряслись от волнения. Расстегнув три пуговицы, он полностью обнажил ее горло и ключицы, однако она даже не пошевелилась.

Собираясь в суд, Кари не намеревалась снимать в помещении свой жакет. Это он понял мгновенно, с профессиональной проницательностью. Иначе надела бы бюстгальтер, а не просто нижнюю рубашку с тонким, как паутина, кружевным верхом. Разве это одежда? Так, легкое облачко дыма.

Он попытался заставить собственный мозг не воспринимать ничего из того, что сейчас видели его глаза. Однако его сознание с фотографической быстротой и четкостью фиксировало все, на что натыкался возбужденный взгляд. Но он же живой человек, в конце концов! Такой же, как все. И к тому же мужчина. А какой мужчина, если он не гомик, сможет оторвать глаза от этих размытых очертаний сосков под двумя тонкими покровами ткани, легкой и мягкой, как дуновение ветерка?

Боже милостивый, до чего красива!

Хантер на секунду зажмурился, подавляя в себе мощный прилив желания, который грозил захлестнуть все его существо. Когда же он снова открыл глаза, ложбинка между ее ключицами больше не пульсировала. Или, может быть, ему просто не хотелось видеть этого подрагивания? Чтобы был повод ощутить под руками ее сердце…

Как бы то ни было, массаж сердца оставался в этой ситуации единственным выходом. И Хантер положил обе ладони на ее грудь. Первые его движения были предельно осторожны — вначале нужно было только примять одежду, чтобы ткань не скользила под руками, и ощутить ее плоть. Мягкую, нежную, теплую. Женскую плоть. Ее тело.

Она слабо застонала. Этот звук был подобен для него удару молнии. Хантер склонился над ней еще ниже.

— Тс-с-с, Кари, все в порядке. — Он погладил ее по волосам. — Я не хотел сделать тебе больно. Честное слово, не хотел. Прости меня.

Хантер снова приподнял ее голову и ткнулся лицом в ее шею.

— Тише, тише, все в порядке.

Теперь, когда сознание стало понемногу возвращаться к ней, Кари испытала удивительное чувство. Ей давно уже не было так хорошо. Кто-то сжимал ее в объятиях — крепких и нежных одновременно. Эти руки обещали ей надежную защиту. Чьи-то теплые губы заскользили по ее шее возле уха, потом спустились по щеке к уголку рта, оставив там сладкий поцелуй.

О господи, хорошо-то как. Она потерлась о пахнущую одеколоном и кремом для бритья щеку, на которой уже успела слегка проступить щетина. Ее губы отыскали мужественный рот и прильнули к нему.

Однако он почему-то напрягся и отстранился от нее. Неужели он снова покинет ее? «Нет!» — прозвучало в ее сознании. Она обвила руками его шею. Ей так хотелось прижаться к этому большому мускулистому телу. Его сила внушала уверенность, рядом с ним было спокойнее. «Ну прикоснись же ко мне, поцелуй меня!» — хотелось взмолиться ей. Однако ее язык отчего-то не повиновался мозгу.