Принцип Дерипаски: железное дело ОЛЕГарха - Владислав Дорофеев

Среднегодовая выработка Красноярской ГЭС – 17,5 млрд кВтч, что покрывает более половины потребности Красноярского края в электроэнергии. В свое время ввод в эксплуатацию Красноярской ГЭС придал импульс развитию всей Сибири: десятки заводов цветной и черной металлургии, предприятия химической и деревообрабатывающей промышленности, города и поселки обязаны своим рождением и жизнью ее энергии.

Гендиректор ГЭС Сергей Каминский, видимо, анализируя перспективы, видел свою миссию еще и в следующем: «Мы же гидроэлектростанция, подчеркиваю—"гидро". Мы, регулируя сток Енисея, обеспечиваем водой предприятия и население региона. Пресную воду считают одним из самых дефицитных и важных ресурсов – наряду с нефтью и газом. Людям ее уже не хватает, а в будущем ситуация станет еще сложнее. У нас пока проблема не так остра, но тем не менее кроме выработки электроэнергии наша стратегическая задача – дать потребителям воду. Если до постройки ГЭС в самый маловодный зимний период сброс воды в Енисее был 900 куб. м в секунду, то сейчас – не менее 1,5 тысячи куб. м в секунду. Это очень существенный элемент в системе жизнеобеспечения – гарантированный приток позволил развиваться промышленности, увеличивать расход воды на нужды населения, а без этого Красноярск не станет расти, продлевать навигацию на Енисее».

«Базэл» контролировал 70 % акций Красноярской ГЭС. Точнее, подконтрольная Дерипаске компания Helington Commodities Ltd., зарегистрированная на Кипре, владеет 53 % акций ГЭС, а еще около 17 % оформлены на аффилированные с «Русалом» структуры. РАО «ЕЭС России» в лице «Красноярскэнерго» имело блокпакет в 25 % акций.

Примерно в то время, когда Дерипаска и Чубайс договаривались о балансе интересов по Богучанскому проекту, было объявлено, что главным акционером принято решение провести допэмиссию акций Красноярской ГЭС. Алюминщики объяснили необходимость допэмиссии тем, что техническое состояние станции требовало вложений в реконструкцию и ремонт, а деньги на это можно найти только одним способом: выпустив дополнительные акции ГЭС и реализовав их на рынке. Второй причиной называлась необходимость изыскать средства на строительство Богучанской ГЭС, и якобы деньги, полученные от размещения дополнительных акций, пойдут на ту стройку.

Только вот не упоминалось, что вырученные средства – это крошечная часть требуемой на Богучанку суммы.

Впрочем, изначально КрАЗ и Красноярская ГЭС были единым территориально-технологическим узлом: производитель алюминия КрАЗ получал электричество напрямую от Красноярской ГЭС, минуя посредников, каковым и стал в 90-е годы «Красноярскэнерго». Можно предположить, что допэмиссия нужна была, чтобы в итоге освободиться и от посреднических наценок.

Со стороны энергетиков тут же прозвучали заявления, что вся эта возня с дополнительным выпуском акций нужна лишь для того, чтобы размыть пакет совладельца в лице «Красноярскэнерго» и получить полный контроль над гидроэлектростанцией. При этом энергетики понимали, что ничего поделать не могли, так как в уставе компании прописана возможность допэмиссии. Но поскольку свободных денег на участие в допэмиссии у РАО не было, доля их была бы размыта, и их блокпакет переставал быть таковым.

А ведь изначально именно «Красноярскэнерго», то есть по сути РАО, располагало контрольным пакетом акций ГЭС, а в собственности алюминщиков было лишь 12 %.

В 1995 году в результате первой допэмиссии у энергетиков осталось 32 % акций, а в 1997 – 29,6 %. Еще одна допэмиссия размыла пакет энергетиков до 24,04 %. После этого «Красноярскэнерго» лишилось возможности влияния на судьбу развития ГЭС. Лишь к 2002 году энергетикам удалось собрать недостающее до блокпакета количество акций Красноярской ГЭС, и в 2004-м их вновь стали теснить.

А ведь дешевая гидроэнергия «Красноярскэнерго» была очень нужна, особенно на фоне недешевой тепловой и покупаемой на спотовых рынках.

Все же Дерипаска выиграл и провел допэмиссию. Надо сказать, сдержал-таки свое слово, и после допэмиссии был разработан глобальный инвестиционный план по модернизации станции. В результате гендиректор Красноярской ГЭС Сергей Каминский рапортовал: «Речь идет даже не о модернизации, а о глобальной реконструкции ГЭС и сопутствующей инфраструктуры. Сейчас осталось заменить последние три из двенадцати гидроагрегатов станции. Реконструкция гидроагрегатов на ГЭС позволяет увеличить продолжительность жизни каждой машины до 40 лет. Кроме того, капитальная модернизация оборудования способствует сокращению расходов на текущий и капитальный ремонты и повышает КПД гидроагрегатов на 0,5 %. Зная их мощность, скажу, что это немало».

Но главным объектом ожесточенных споров между Дерипаской и Чубайсом была реформа отечественной энергетики. У них были разные взгляды на то, как должна выглядеть эта область экономики.

Чубайс был уверен, что лишь реструктуризация РАО и создание независимых генерирующих компаний станут основой для возникновения в России конкурентного рынка электроэнергии. Расставание с монополией и переход к частной и рыночной электроэнергетике должно было, по мнению гоп-компании во главе с Чубайсом и иже с ним, дать новую жизнь российской энергетике, обеспечить ей конкуренцию и выбор.

Реформа отечественной энергетики предполагала разделение конкурентных (генерация, сбыт) и естественно-монопольных (сетевой бизнес) видов деятельности энергетических компаний. Распоряжением правительства предусматривалось объединение крупнейших электростанций в десять оптовых генкомпаний, шесть на базе тепловых и четыре из ГЭС. В результате должно было возникнуть множество сбытовых компаний, которые закупали бы электричество на оптовом рынке и конкурировали бы друг с другом за конечных потребителей. А где конкуренция, там, мол, и снижение цен – так складно врали устроители.

Значительным риском при дроблении РАО Дерипаска считал потенциальную опасность со стороны западных конкурентов, которые в результате реформы просто могут скупить ОГК (оптовые генерирующие компании) и заставить их работать на зарубежный бизнес. Налицо угроза интересам страны и ее экономике. «Зачем делить (РАО "ЕЭС России". – Авт.), дезинтегрировать, сеять хаос, чтобы потом все снова собирать воедино», – высказывался Дерипаска. По его мнению, в отдельные независимые структуры следовало выделить лишь сетевые и диспетчерские службы, чтобы обеспечить равноправный доступ к ним не только предприятий холдинга, но и независимых участников рынка. Разумеется, и для «Иркутскэнерго», контролируемой «Базэлом», это было бы весьма кстати.