ЮДО. Часть I - Анна Иль

Вероника поднялась с пола и, скрестив на груди руки, учительским тоном произнесла:

– Давайте представим, что на нас напал… хм… домовой. Пусть каждая из нас придумает свой рифмованный заговор против него.

– Домовой? Ты уверена, что они нападают на людей? – хохотнула Таня. – М-м-м… А обязательно рифмованный? И вообще, почему нельзя придумать один заговор для всех ситуаций?

– Тогда это будут просто заученные слова. Если повторять каждый раз один и тот же заговор, то он потеряет свой смысл. Я прочитала это в Чудо-Юдо книге, – сказала Вероника. – А рифма придает словам большую силу.

Девочки задумались. Таня, закусив губу, тщетно пыталась придумать рифму к слову «домовой», да еще и такую, которая бы позволила ей одержать над ним победу. Получалось что-то вроде детского стишка: «Домовой, домовой, не ходи играть со мной!»

– А можно попробовать нерифмованный заговор? Вдруг он тоже подействует? – предложила Таня, устав от умственных мук.

– Хорошо, в следующий раз, когда на нас будет кто-то нападать, мы скажем ему: «Сейчас, подожди с часик, мы тут подумаем, какими словами тебя прикончить», – сказала Вероника.

Алёна с Таней прыснули со смеху.

– Ладно, тогда слушай, – сказала Таня.

Улепетывай, гаденыш такой,

И дверь за собой закрой,

А не то я тебе пинка как дам,

Что согнешься пополам!

– По-моему, для первого раза – очень неплохо, – сказала Алена, просмеявшись.

Девочки еще с полчаса забавлялись придумыванием заговоров, пока Вероника не опомнилась, что ей пора к Светозаре Ильиничне.

– И мне тоже пора, – сказала Таня.

– А я не иду. Владлена улетела по делам и отменила занятие на сегодня, – уныло произнесла Алёна.

– Тогда тебе придется последить за Иваном Ивановичем, – сказала Вероника.

– Мне? – удивилась Алёна. – Я боюсь делать это в одиночку, Вероник…

– Не бойся. У тебя есть литера, по которой ты можешь связаться с нами. Просто будь начеку, и всё. Я не думаю, что с нами может что-то случиться в Юдо. За пределами города – возможно, но не в городе.

Алёна вздохнула. Она сильно сомневалась в том, что Вероника выбрала верную кандидатуру на слежку. Алёна не была девочкой решительной, к тому же, всё еще не ощущала себя могучей волшебницей. В конце концов, она еще ничему толком не научилась, кроме как готовить волшебные крема и ходить с прямой спиной. Все эти две недели Алена варила различные мази и шампуни по ста рецептам Владлены: крем, позволявший полностью изменить форму лица, век, носа, губ и подбородка (но лишь на время); спрей для мгновенной смены цвета волос, который Алёна испытывала на Тане, – её волосы окрашивались то в розовый, то в синий, то в зеленый.

– Не понимаю, если Иван Иванович в самом деле предатель, то зачем он намекнул нам, что кто-то внушил маме родить нас в гроте? – недоумевала вопросом Алёна, когда вышла в коридор вместе с девочками.

– Я не знаю, – ответила Вероника со вздохом. – Возможно, он хочет, чтоб мы подумали на кого-то другого и расправились с ним. Но надеюсь, что Иван Иванович тут ни при чем.

Сестры попрощались, и Таня спустилась на улицу, Вероника пошла в кабинет Светозары Ильиничны, а Алёна решила подняться в центральную башенку и проверить, у себя ли Иван Иванович. Правда, она понятия не имела, что будет делать, окажись он там.

Подойдя к двери его кабинета, Алёна с замиранием сердца прислушалась – тишина. Она постучалась. Никто не открыл. Алена снова постучала, но в ответ не последовало ни звука. Она толкнула дверь, и та, к удивлению, поддалась.

В кабинете правителей Юдо Алёна присутствовала всего второй раз; первый раз ей не было дела до убранства этого помещения, потому что тогда она находилась в шоке от происходившего, смотрела во все глаза на Ивана Ивановича, оказавшегося вовсе не завхозом, а волшебником, и дивилась тому, что попала на волшебный остров. Сейчас же можно было спокойно исследовать комнату, чем Алена и занялась, не обнаружив в ней старичка.

Кабинет был помпезный и вызывал чувство собственной никчемности, когда простой человек или даже волшебник попадал сюда. Всё, вплоть до ножек стульев, казалось таким величественным и прекрасным, что хотелось сжаться в комок и выкатиться из комнаты, дабы не портить ее вид своим присутствием.

Алёна не представляла, что такого темного и таинственного она могла бы найти на рабочем месте Ивана Ивановича, поэтому принялась просто по очереди открывать ящички старинного массивного стола.

– Рыться в чужих вещах – нехорошо, девочка, – заговорил вдруг стол, и Алёна от неожиданности отскочила от него.

– Нехорошо оставлять дверь открытой, – осмелилась сказать она в ответ, разглядев нечто, похожее на рот, образовавшееся посередине стола.

– Нынешняя молодежь совсем лишена хороших манер, – недовольно пробурчал стол.

Алёне показалось, что вся мебель вокруг начала оживать. Точно, так и было: диван вздымался и опускался, как будто бы дышал, шкафы еле заметно покачивались, шторы шевелились, словно от ветра, хотя окна были закрыты, и нигде не чувствовалось дуновения ветерка.

«Должно быть, мебель просто заколдованная, а никакая не живая», – решила Алёна, но тут со всех сторон послышалось ворчание, доказывавшее, что предметы мебели и впрямь всё понимают: «Да-да, современная молодежь дурно воспитана», «Какая нехорошая девочка. И как таких принимают в Юдо?».

Своим бесцеремонным появлением Алёна оживила всю комнату. Стулья стали передвигаться по комнате, как животные на длинных ногах, декоративные подушки зазевали, диван встрепенулся и подпрыгнул на месте, шторы заплясали, книги задвигались на полках, стали декларировать свои тексты, обсуждать содержание, спорить и ругаться.

– Я, между прочим, дочь Мирославы и Григория Юдовских! – произнесла Алёна.

Мебель вдруг замерла и притихла.

– Ох, бедная девочка, – растроганно произнес шкаф. – На моей четвертой полке есть их фотографии.

Алёна подошла к шкафу, чтобы рассмотреть поближе фотографии в рамках: на двух из них была запечатлена молодая, красивая девушка в длинном платье, а на третьей фотографии эта женщина уже старше, в свадебном наряде, и под руку с мужчиной, который смотрел на нее и счастливо улыбался.

– Это день их свадьбы, – сказал шкаф с ностальгией. – В тот день гулял весь город до самого утра! Было так весело и шумно! На свадьбе лихо отплясывали твои бабушки и дедушки, царство им небесное!

Алёна улыбнулась, представив, как счастливы были родители и как веселились юды.

– Вы не слышали, Иван Иванович уговаривал маму отправиться в Анхельский грот, когда она ждала детей? – спросила она, обратившись ко всей мебели разом и ощутив себя при этом немного по-идиотски.

– Уговаривал? Нет, что ты! Всё было как раз наоборот, – запротестовал стол. – Иван Иванович был Мирославе как отец и пытался отговорить ее от этой затеи, но она не слушала, говорила, что дети должны родиться в особой пещере, вдали от любопытных жителей, многие из которых в самом деле не давали ей покоя, всё время расспрашивали, хорошо ли она себя чувствует, каким даром будут обладать ее дочери и всё в таком духе. Как же Иванович потом сокрушался, узнав, что случилось в гроте, как корил себя, когда сидел здесь, в кабинете. Я слышал, как он тихо рыдал ночью и проклинал себя за то, что не настоял на своем и не уговорил Гришу и Мирославу остаться в городе.

Алёна помолчала, пытаясь понять, можно ли верить столу.

– А что стало с предыдущими правителями Юдо? – спросила она, чтобы как-то занять паузу.

– До твоих родителей городом правила Агафья Павловна Юдовская, правила она вплоть до дня своей кончины, а прожила-то она ни много ни мало двести один год. Умерла от старости, прямо в соседней комнате, в своей спальне. Чудесная была старушка! Ну а так как ни мужа, ни детей – прямых наследников – у нее не было, горожане стали думать, кого бы избрать в правители. Несколько волшебников предложили свои кандидатуры, среди них был и твой отец – нагловатый такой, бойкий парниша.

– Кажется, я догадываюсь, в кого пошла Таня, – вставила Алёна с улыбкой.

– Так вот, – продолжил стол, – на его счету уже к двадцати годам было множество побед над нечистью, множество спасенных жизней, хотя он вовсе не был волшебником от природы, но сумел овладеть магическими приемами в совершенстве, во многом благодаря своему волшебнику-отцу. И большинство жителей проголосовало, конечно же, за Гришу. Ну а потом, десять лет спустя, он женился на твоей маме, и она автоматически стала правительницей. Мирослава была доброй и благородной волшебницей, где нужно – строгой, где нужно – властной, но всегда справедливой. Она с детства обладала удивительными и редкими способностями: взмахом руки могла двигать горы.

Алёна не переставала улыбаться, ностальгировала по прошлому, которого не знала, но которое казалось ей безоблачным и прекрасным.