ЮДО. Часть I - Анна Иль

– Возможно, ее держат в заложниках, или она слишком ослабла или покалечилась в борьбе и спряталась где-то. Может быть, она потеряла память и не знает, куда ей возвращаться. Всё может быть, понимаете?

Из внутреннего кармана жилетки Иван Иванович достал фотографию с потертыми уголками. На главной лестнице Терема стояла пара. Оба человека улыбались и махали толпе, собравшейся во дворе. Женщина была одета в длинное, красно-белое платье, мужчина – в красный кафтан до колен, расшитый желтыми узорами. На голове у обоих сверкали короны.

– Это они? Мама с папой?! – спросила Таня, взяв фотографию в руки.

– Это день их коронации.

На Танины глаза навернулись слезы, и она быстро вернула фотографию Ивану Ивановичу.

– Мы найдем того, кто это сделал, и заставим его расквитаться, – сказала она хриплым голосом.

Алёна отломала у кустарника коротенькие веточки с еще не распустившимися листьями и положила их у входа в пещеру в память погибшим…

Они еще долго стояли, не проронив ни слова, и блуждающим взором оглядывали поляну, невольно представляя разбросанные по ней изувеченные тела, среди которых оказалось и тело их отца… Видели ли эти несчастные своего нападавшего, пытались ли как-то противостоять ему, или всё произошло так быстро и внезапно, что никто ничего не понял?..

Если бы ни этот злой рок, ужасающая случайность или что бы это ни было, родители Вероники, Алёны и Тани были бы сейчас рядом с ними. Они жили бы дружной семьей в чудесном городке Юдо, у сестер было бы замечательное, счастливое, волшебное детство, если бы не появился тот, кто разом, безжалостно и зверски погубил Григория, Мирославу и их друзей.

– Где они… похоронены? – спросила Вероника. Ее голос заставил всех вернуться в реальность.

– По старой традиции юды не хоронят умерших в землю, – сказал Иван Иванович. Из его уст это прозвучало, как извинение. – Мы развеиваем их прах над морем.

– Значит… значит, мы не увидим могилу отца и… всех остальных? – спросила Алёна.

– Нет. Юды не ставят памятников, считая, что нельзя оставлять на земле место для скорби и печали. Печаль должна улетать по ветру вслед за прахом умершего, оставляя в сердце лишь светлую грусть, любовь и добрые воспоминания…

Иван Иванович сел обратно за руль и посмотрел куда-то вдаль с такой тоской, какую девочки еще не видели в его добрых, голубых глазах.

На обратном пути все летели в гнетущем молчании, каждый был погружен в свои мысли.

Неожиданно грузовик как будто кто-то толкнул. Девочки напряглись. Через секунду все стекла кабины облепили ужасные летучие твари так, что не осталось видно ни единого кусочка светлого неба.

Они были ростом с обычного человека и, в общем-то, очень напоминали людей, если бы не были обтянуты черной, сморщенной кожей. За их спинами порхали черные, с прожилками, как у летучих мышей, крылья, а руками и ногами им служили когтистые лапы.

Увидев прямо перед своим лицом уродливую морду с хищно горевшими красными глазами, Алёна завизжала.

– Это просто безобразие, – сморщившись, произнесла Таня.

– Это птицелы, – бросил Иван Иванович и сделал резкий винт в воздухе, чтобы скинуть птицел, но они крепко вцепились в кабину.

Глянув в зеркало заднего вида, старик с отразившемся на лице ужасом увидел еще пять или шесть птицел в кузове грузовика.

Вдруг полулюди-полуптицы стали выть, как сирены, и яростно биться в стекла. Девочки закрыли уши руками, но это не помогало: вой был настолько пронзительным, что проникал в голову, вызывая в ней резкую боль.

По стеклам кабины пошли трещины-паутины. Одна из птицел сумела пробить дыру в правом стекле и уже засовывала свою морду, пытаясь пролезть внутрь. Веронике пришлось отодвинуться подальше, вжавшись в Таню.

Иван Иванович нервно давил на какую-то кнопку на панели рядом с рулем, но её, похоже, заело.

– Вероника, придумай заговор! – крикнула Таня, изнемогавшая от головной боли.

– Ничего не выходит! – обреченно ответила Вероника, схватившись за голову. – Я не могу думать, голова раскалывается!

Вой не прекращался ни на секунду. От чрезмерного напряжения в головах у сестер и Ивана Ивановича полились струйки крови из носа и ушей.

Иван Иванович снова нажал на кнопку и на сей раз она сработала: из маленьких трубочек, прикрепленных под капотом, к дверцам машины и даже на крыше, вырвались мощные струи какой-то жидкости, которая облила птицел с лап до головы. Они почти сразу перестали выть, и одна за другой расплавились прямо на глазах, как плавится в огне кусок пластмассы. Потеряв силы, существа отцепились от машины и попадали вниз, оставив на память о себе полуразбитые стекла.

– Что это было? – изумленно спросила Таня, вытирая рукой кровь под носом.

– Мое последнее изобретение, – воспрянув духом, ответил Иван Иванович. – Нет, не я, конечно, изобрел кислоту, но зато напичкал машину трубочками, из которых в случае чего выливается едкая жидкость.

– Я не об этом, а о том, что произошло…

Старичок оглядел девочек, чтобы убедиться, что все целы. Птицелы так напугали Алёну, что она вся съежилась, став похожей на испуганного котенка, и до сих пор не могла прийти в себя.

– Произошло то, чего я боялся: нечисть узнала о том, что вы нашлись, и теперь будет пытаться расправиться с вами или же переманить на свою сторону… – сказал Иван Иванович, набрав полную скорость.

Настроение у девочек было ни к черту: они не ожидали, что так скоро столкнутся с неприятностями.

Через час угрюмого полета Иван Иванович припарковал грузовик у Терема, откуда им навстречу спустился Андрей.

– Я получил ваше сообщение о нападении птицел. Вы в порядке? – с беспокойством осведомился он у старичка, заметив его озабоченный вид и плохо вытертую кровь на подбородке.

– Всё обошлось, – коротко ответил Иван Иванович. – Развлеки девчонок. А я пока поработаю над своим грузовичком-старичком. Необходимо его подлатать… И вот еще что… Зонтики им не выдавать! Девчонки пока будут ездить со мной – так надежнее.

Сестры поплелись вслед за Андреем.

– Думаю, вам всем нужно прогуляться, развеяться. Пойдемте к морю. Заодно и умоетесь, – сказал он, критично оценив лица девочек, перепачканные высохшей и размазанной кровью.

Когда они пришли на берег и принялись умываться морской водой, Андрей попытался отвлечь сестер от тяжелых дум:

– В Юдо часто устраиваются всякие конкурсы и состязания. Каждую зиму, например, проводятся Зимние Юдовские Игры. Это древняя традиция. Приезжает Влазимир и…

– Андрей, – перебила его Вероника, чьи мысли были далеко от каких бы то ни было игр. Она вытерла рукавом лицо, которое только что ополоснула морской водой. – А где живет Емельян Демьянович?

– В правой башне. Но предупреждаю, этот древний волхв говорит так запутанно, что никто никогда не может его понять, а порой он вообще молчит, как рыба. Шут его разбери.

Андрей продолжил увлеченно рассказывать про Юдовские Игры, а Вероника шепотом сказала сестрам:

– Нам нужно наведаться к этому волхву.

– Зачем? – не поняла Таня.

– Затем, что, возможно, он знает больше подробностей того дня, когда на наших родителей напали.

– Если бы он знал, то давно бы уже рассказал Ивану Ивановичу, ты не находишь?

– Слышала, что говорил Андрей? Иногда он ничего не рассказывает. Так, может быть, он ждет именно нас?

Глава 7

Предсказание волхва

Следующим днем, после занятий с наставниками, Вероника потащила сестер к Емельяну Демьяновичу.

Поднявшись в крайнюю башенку справа, девочки наткнулись на одну-единственную неприметную дверку. Вероника постучала, но никто не ответил. Тогда она толкнула дверь и увидела Емельяна Демьяновича, дремавшего в кресле у окна, почти наглухо прикрытого плотными шторами. В его комнате было темно и затхло, словно здесь давным-давно никто не прибирался.

Старик открыл веки с зиявшими в них вместо глазных яблок дырами и, прежде чем девочки успели с ним поздороваться, произнес:

– Я знал, что вы придете.

– Для этого необязательно быть прорицателем, – сказала Таня и встретилась глазами с испепелявшим взглядом Вероники.

– Емельян Демьянович, если вы знаете что-то важное о дне нашего рождения, расскажите, – тихо и осторожно произнесла Вероника. – Жива ли наша мама? Кто напал на нас тогда?

Все боялись нарушить спокойствие мудрого старца и затаили дыхание, но волхв упорно молчал.

– Значит, вы ничего нам не скажете? – не сдержалась Таня, устав ждать ответа. – Но ведь вы что-то знаете, так?

Емельян Демьянович погрузился в дремоту, опустив веки. В этой тишине девочки чувствовали себя неловко, и им ничего не оставалось, как на цыпочках покинуть комнату. Последней уходила Вероника.

– Прозрачная чаша окутана мраком, – вдруг хрипловато произнес волхв, не открыв глаз.

Вероника замерла у двери в надежде услышать еще что-нибудь, но Емельян Демьянович сделал вид, что не замечает ее присутствия.