Клептоман - Михаил Берсенев

Светлана расплакалась окончательно. Горькие, искренние слезы ручьями побежали по щекам. Она пыталась утереть их с лица рукавом своей кофты. Петр Степанович достал из нагрудного кармана белоснежный носовой платок. «Эх, Пельмешка, Пельмешка! Как же жизнь твоя недолгая била и бьет тебя!» — пронзила мысль ум бывшего опера, и он спросил:

— А что сделать-то можем?

— Денег надо бы, де! Денег! Ей операцию на мозге делать надо. Я в больничке с доктором ее разговаривала, он сказал, что здесь у нас, такие операции не делают. Ее в столицу надо. В Москву. А там эта операция платная. Откуда у Пельмешки деньги? Что нам делать? Грабить идти или воровать остается! Я не хочу ни грабить, ни воровать!

— Сколько денег надо, Светлана? — стал теребить за плечо девчонку дед, но та разревелась еще больше.

— Тысяч сто пятьдесят надо, доктор сказал. Рублей. Он ей кости-то поломанные вправил, гипс ей наложили…А вот башка, мозги…

— А что эта операция — то на мозге? Что доктор сказал?

Светлана заголосила теперь во весь голос. Дед повторил свой вопрос, потом еще раз, но понял, что в этом состоянии гостьи добиться ответов на свои вопросы ему нее удастся. Он стал подталкивать девушку в сторону кухни. Там усадил на стул, почесал затылок и полез в холодильник, откуда достал початую бутылку водки. Плеснул щедрую порцию в кружку для чая. В другую кружку налил из кастрюли компот из сухофруктов.

— Давай-ка, дочка, выпей это! — приказал мужчина. — Выпей тебе говорю, тебе это нужно сейчас!

«Веснушка» начала было отмахиваться от спиртного, но Куравлеву пришлось почти силой влить в ее горло обжигающую жидкость. Лиса заглотала всю порцию, зафыркала, стала ловить ртом воздух, и тут — то пенсионер дал ей запить спиртное компотом. Девица сидела и икала некоторое время, потом поток слез из ее глаз приостановился. Спустя еще пару минут она сама взяла в руки бутылку водки и уже сама наполнила кружку наполовину, опрокинула голову назад, и одним глотком залила себе в горло всю порцию.

Дед не препятствовал ей, он просто сейчас наблюдал и ждал, когда спиртное окажет свое успокаивающее действие. Крепкий напиток подействовал на неокрепший организм под стрессом быстро: Светлана Стриж стала «клевать носом», подперев руками подбородок. Ее начинало «штормить» и голова пару раз соскользнула с опоры из ладоней.

— Как же выручать Пельмешку, подругу мою лучшую? — вдруг выговорила девчонка вполне четким голосом и после паузы уже пьяно добавила. — Без нее мне совсем не жизнь!

— Поможем нашей Пельмешке, поможем! — погладил шатающуюся голову Петр Степанович. — Я сыну в Москву позвоню. Он человек небедный. Выручим мы нашу подружку, выручим, веснушка!

— Обещаешь, дед? Про Пельмешку…Я тебе хоть все время буду во всем помогать. Лечить твои суставы круглосуточно. Обещаешь ее не бросить?

— Да не нужно мне от тебя ничего, веснушка! Помогаешь мне, вот и хорошо! А и Снежану мы в беде не бросим!

— Дед, ты мне это обещаешь?! Я не успокоюсь, пока…

— Да обещаю я тебе, обещаю! Пойди, отдохни, дочка! — мужик поднял девушку на ноги и поддерживая ее хрупкое тело, помог добраться до кровати в комнате сына Федора, на которой ночевали подруги. Только голова девчонки коснулась подушки, как моментальный сон сковал мозг гостьи. Куравлев прикрыл дверь и пошаркал до кухни. Он уже знал, что будет звонить сыну с просьбой о помощи. Не для себя, а для пухленькой девицы Снежаны Кориковой, что лежала сейчас с переломанными костями в городской больнице.

«Федор хороший человек. И хороший сын. Три дня назад вновь мне звонил, спрашивал, как дела, здоровье, нужны ли деньги, лекарства и проч. Я не люблю наваливать на него свои проблемы. Потому и сказал, что все хорошо. Хороший он человек. Только вот с детства черта у него неприятная есть. Любит он всякие блестящие безделушки, как ворона, без спросу брать. Типа пуговицы позолоченной, красиво упакованной шоколадки. Любит он этот шоколад! А еще пузыри мыльные. Но зачем же брать без спросу? Есть научное название его слабости, говорили мне. Хлептомания. Или клептомания. Ох, не понять мне, на кой ляд красть шоколадку с магазина, когда сам себе весь этот магазин купить может? Детки наши. В них и радость, и проблемы» — размышлял неспешно пожилой человек.

ГЛАВА 12. Рождение идеи сенсационного репортажа

Через два часа метания дротиков и скуки Оптимистову пришла в голову еще одна идея. Он решил связаться с «эротической звездой» городка Евгением Трифоновым, двадцати четырех лет от роду, работающим конюхом на близлежащей конеферме. Кличка у парня была «Красавчик». Волосы цвета вороного крыла, кучерявый, невысокого роста. Пышущий здоровьем молодой человек самогоном не увлекался, впрочем, как и водкой, а больше всего любил он на этом свете лошадей, женщин и хорошо покушать. Лицо его, повадки, и даже темперамент носили явный отпечаток присутствия цыганских кровей. Взгляд его буквально гипнотизировал женщин, начиная с местного начальства из представителей слабого пола и до простых уборщиц. Фамилию он носил русскую, мама его была русской, а вот с папаней вышла неопределенность: папаша-то, конечно, существовал, но где его носит не знала и мама Евгения — Мария Трифонова. Итак, конюх любил женщин, лошадей и поесть и в этих трех направлениях старался ни в чем себе не отказывать. Относительно лошадей, Евгений умел с ними обращаться, был хорошим наездником и, как говорили некоторые, даже разговаривал с ними. Следует признать, что и лошади платили ему той же монетой — они его любили, слушались, и, возможно, тоже разговаривали с парнем на своем зверином языке. Примерно такие же отношения у него складывались с женской частью общества. Он регулярно лазил через окна, входил в двери, через лазы чердаков и подвалов к своим многочисленным возлюбленным, приглашал их на сеновалы, в поле, на конюшню, кататься на лошадях и, вообще, был затейником в плане любви. Именно женщины же удовлетворяли еще одну любовь цыганского отпрыска — к вкусной и здоровой пище. Они потчевали «Красавчика» самыми свежими продуктами, готовили самые вкусные блюда, на которые были способны, часто вкуснее, чем для своих законных мужей. Последние же, в отличие от своих суженых, не питали теплых чувств к конюху, о чем говорили периодически появляющиеся на красивом лице парня фингалы .

Евгений Трифонов становился иногда героем репортажей в газете «Светлый путь». Он воспринимал это с довольством, расценивал их как своеобразную рекламу себе и своим похождениям. Эти репортажи делали из него необычного конюха, а личность выделяющуюся, нестандартную. В материалах, где главным героем становился Трифонов, указывалось где, когда, в какое окно и, самое главное, к кому, был замечен влезающий цыган. Женщины оставляли для него окна специально незапертыми в оговоренное время. Иногда конюха ловили мужья, и тогда заметки о похождения «Красавчика» приобретали особую пикантность. Мужики устраивали время от времени так называемые «засады» на любвеобильного Трифонова. А однажды, он был заловлен по всем канонам спецопераций и силовых захватов преступного элемента, ибо он, возомнил себя уж совсем птицей высокого полета, и влез сначала в спальню заместителя мэра по вопросам культуры, а потом, к заместителю начальника городского РУВД по работе с несовершеннолетними — майору Никите Богатыреву. Последний, еще недавно был обычным участковым, но уже тогда его побаивались и уважали. Ростом под два метра, восемь лет назад отслуживший в морской пехоте, косая сажень в плечах и квадратное лицо типа «кирпич». Совсем недавно его повысили в должности. И вот пока Никита гонялся за малолетними преступниками, в окно их спальни, где была лишь супруга Мария Богатырева, впорхнула «эротическая звезда» городка Евгений Трифонов. Первые три визита молодого человека цыганских кровей в дом милиционера остались никем незамеченными, но вскоре Богатырев профессиональным взглядом разглядел некоторые следы пребывания постороннего мужчины в доме. Соответственно, Никита стал задавать вопросы, типа, с кем встречалась, как провела день его верная супруга, кто приходил к ней в гости и к кому наведывалась она сама. Марина выкручивалась, как могла, но милиционер быстро определил многочисленные нестыковки в ее объяснениях, а то и откровенные ляпы. Бывший морпех решил взять таинственного соперника, так сказать, с поличным. Сообщив суженой, что уезжает на курсы повышения квалификации в районный центр на два дня, подозрительный муж спрятался с армейским биноклем на чердаке амбара для хранения списанной техники. Он не просто там спрятался, но предпринял меры конспирации, такие, как его учили в армии, а потом в милиции. Ангар быть выбран местом дозора неслучайно: несмотря на удаленность от дома майора, сквозь мощную оптику армейского бинокля отлично просматривались все подступы к их с женой жилью, прежде всего, тыловые стены, два сарая и окна. Улица, что вела к калитке, также была как на ладони. Так что, хотя парадный вход наблюдатель и не лицезрел, но он видел всех, кто идет по этой улице с обеих сторон.