Настоящее имя - Даниил Корецкий

Но время ещё есть. Кабинет и сейф шефа пока не опечатаны. Возможно, завтра с утра и эта последняя возможность будет упущена. Не зря Фокин здесь толокся, ох не зря! Мог подчиненных прислать, мог людей повестками вызвать — нет, сам заявился, шастал по зданию, вынюхивал что-то. Нет, медлить нельзя!

Скоростной лифт был отключен и Атаманову пришлось пешком преодолеть два лестничных пролета.

Коридоры «Консорциума» опустели, здесь царил мягкий оранжевый полумрак. Атаманов прошел к двери, где была прикреплена табличка «Куракин М. А., зам. генерального директора по безопасности». Достал трубку мобильного телефона, позвонил на вахту:

— В шестьсот двенадцатом отключите сигнал. Да, это Атаманов.

Лампочка над дверью погасла. Атаманов вставил ключ в прорезь замка и открыл дверь. Включать свет в приемной бывшего начальника он не стал. Светя себе фонариком, отворил вторую дверь, ведущую в личный кабинет Куракина. Здесь он первым делом опустил на окне светонепроницаемый экран и только после этого нажал клавишу электрического выключателя.

В кабинете царил идеальный порядок. Массивный «президентский» стол в виде черной запятой украшали лишь небольшой серый «ноутбук» и канцелярский прибор с ручками, маркерами и карандашами. Девственно чистая пепельница. Три телефонных аппарата на приставном столике. Ничего лишнего.

«Старый чекист», — усмехнулся про себя Атаманов.

А в углу монументом громоздился ящик из сверкающей стали. Атаманов приблизился к нему, разглядел отраженное в полированной металлической поверхности собственное лицо — побриться, между прочим, не мешало бы, а?

Он вернулся к столу, попробовал выдвинуть ящик. Один, второй, третий. Ящики не поддавались. И вдруг откуда-то из угла кабинета до Атаманова донесся нарастающий гул… нет, скорее — грохот. Металлический лязг, напоминающий звук движущегося на полной скорости товарного состава. Звук нарастал с каждой секундой, заполнял собой весь кабинет.

Атаманов растерялся. Встал, снова сел. Снова встал. Звук проплыл через кабинет справа налево и вдруг прервался. Атаманов услышал голос Куракина.

— Ну, — сказал его шеф. — И какого хрена ты здесь позабыл?

Дверь кабинета приотворилась. Атаманов, перенервничавший и уставший до чертиков, был близок к тому, чтобы закричать.

— Можно, Илья Сергеевич?

В дверном проеме показалось лицо Рината Шалибова.

— Какого хрена ты здесь позабыл, спрашиваю? — снова прогремел голос Куракина.

Шалибов слегка побледнел. Атаманов уже успел взять себя в руки.

— Заходи, не мнись! — бросил он с раздражением. — Это игрушки нашего бывшего шефа.

Ринат проскользнул в кабинет. Вслед за ним вразвалочку зашел, оглядываясь по сторонам, носатый тип в дубленке. Из угла опять донесся нарастающий лязг и грохот.

— А чё это такое, слышь? — удивленно спросил носатый, обращаясь неизвестно к кому. Он жевал жвачку, непрерывно двигая челюстями.

— Это Татарин! — представил Ринат своего спутника, стараясь перекрыть посторонние звуки.

— Отключи эту свистопляску! — приказал Илья Сергеевич. — Она началась, когда я попробовал открыть стол!

Ринат повернулся к Татарину. Тот кивнул и неспеша прошелся по кабинету, двигая челюстями и словно принюхиваясь к чему-то длинным крючкообразным носом. Грохот достиг своего пика и снова проследовал в дальний от стола угол. Татарин направился за ним. Наклонился. Отодвинул массивную напольную вазу из керамики и протянул туда руку. Послышался невнятный треск.

Звук прервался.

Татарин подошел к Атаманову и положил на стол маленькую звуковую колонку в виде пирамиды с торчащими из задней стенки проводами. Потом он пошел в противоположный угол, отыскал там вторую колонку и, выдрав её из стены, положил её на стол рядом с первой.

— Я сам чуть не обосрался, — сказал Татарин, издав неприятный смешок. — А чё, грамотно придумано, слышь, да?

Атаманов ничего не ответил, закурил и уселся в кресло Куракина.

— Значит так, Татарин. Мне нужно достать документы из стола и сейфа. Быстро и аккуратно. Ничего не курочить. При мне не выражаться и не смеяться идиотским смехом. И выплюнь резинку, а то тебе нечем будет её жевать! Ты меня понял?

— Понял, шеф, — покладисто сказал Татарин.

Он выплюнул жвачку в ладонь и спрятал её в карман. Приблизился к столу, дернул один из ящиков. Сказал: «Ясно.» Заглянул под стол, затем принялся осматривать «ноутбук».

— Надо включить машинку, — сказал он и посмотрел на Атаманова. — Можно вас побеспокоить?

Ринат незаметно усмехнулся. Подобная учтивость была совершенно несвойственна бойцу. Значит, он почувствовал, что шеф действительно может вышибить ему все зубы.

Атаманов встал и прошел к окну, забранному черным экраном. Татарин уселся перед компьютером, откинул крышку, включил. Его короткие пальцы с необычайной ловкостью принялись выстукивать по клавишам. Через минуту из недр «ноутбука» раздался плоский бравурный звук.

Татарин отодвинулся вместе со стулом, потянул верхний ящик на себя.

— Готово, — сказал он, продолжая машинально двигать челюстью. — Что дальше?

Атаманов приблизился к столу. Ящик выдвинулся легко, внутри он увидел стопку разноцветных пластиковых папок и краешек ребристой ручки пистолета. Атаманов выдвинул второй ящик, третий и четвертый. Хорошо.

— Теперь — сейф, — его голос заметно подобрел. — Там электронный ключ с восьмизначным кодом.

— Восемь знаков? — Татарин выпятил нижнюю губу. — Это сутки сидеть, не разгибаясь…

— Последние четыре цифры известны, — сказал Атаманов. — Не сделаешь пойдешь на пенсию.

Он сел за стол и вытащил из ящика первую стопку бумаг. Татарин постоял, разглядывая сейф, подвигал челюстью. Он сам неоднократно отправлял несправившихся сотрудников «на пенсию» и совершенно не хотел идти следом за ними. Наконец выдавил:

— Ну так четыре… Это же не восемь, ага… Что за цифры, шеф?

Атаманов назвал.

Работа пошла.

Вьюн и Крепыш, развалясь, сидели в креслах на первом этаже «Консорциума». Через стекло дежурки они видели мерцающие экраны мониторов там охранник, парень одних с ними лет, контролировал периметр здания, подвал, чердак и этажи.

Вьюн думал пересидеть в дежурке, выпить чайку, посмотреть по видаку порнуху — какая хрен разница, ведь Ринат не говорил, что им надо под самыми дверями торчать. «Ждать внизу, никого не пускать,» — такая была команда. Но Крепыш, обладавший, видно, более крепкой и трезвомыслящей головой, сказал:

— В дежурку не пойдем, будем здесь. Ну его, придерутся еще… Сейчас по всей фирме шорох идет, вроде собираются штат сокращать.

Пришлось согласиться.

Говорить им было не о чем, обо всем давным-давно переговорено. Попробовали сыграть в «очко» — темновато. Так и сидели, поглядывая то на мерцающие экраны, где ничего не разобрать, — то на улицу. Где тоже ни зги не видно.

В начале двенадцатого позвонил Ринат: спускаемся, встречайте.

Через минуту объявились. Ринат и Татарин тащили в руках большие пластиковые пакеты. Третьим шел Атаманов.

— В машину, — скомандовал он.

Вьюн и Крепыш побежали вперед, помогли забросить пакеты в подержаный опель «Фронтера». Ринат и Атаманов сели на заднее сиденье, Татарин остался в фирме.

— Ко мне, в Малаховку, — приказал Атаманов.

Крепыш надавил на газ.

Оказалось, что в тех пакетах — бумаги. Атаманов всю дорогу смотрел их, листал, хмурился, потом снова рассовывал по пакетам. Ринат демонстративно смотрел в окно. В Малаховке находился особняк нового шефа — четырехэтажное бело-розовое строение, будто вылепленное из зефира. Вокруг — заиндевевшие королевские сосны, расчищенные от снега дорожки, несколько неподвижных фигур вдоль высокой ограды. Они проехали по аллее метров двадцать, затем Атаманов велел остановиться. Он сунул Вьюну фонарик, сказал:

— Во-он мангал, видишь? Рядом кострище и дрова под полиэтиленовой пленкой. Покурите пока там, и костер разложите — погреетесь.

Вьюн и Крепыш вышли. Атаманов продолжал рыться в бумагах. В основном это были копии чеков с множеством нолей, договоры о купле-продаже квартир, полученных разными людьми в качестве взяток, досье с компрометирующими фотодокументами на некоторых банкиров, крупных чиновников в городском и федеральном правительстве. Это был «золотой запас» Куракина — то, что помогало ему чувствовать себя уверенно в любом самом высоком кабинете.

Атаманов понял, что теперь, когда все это богатство находится в его руках, работать будет легче. Если… Если его признают, как признавали Куракина. Иначе пристрелят, как собаку и заберут весь компромат.

Были здесь и документы, призванные держать «на крючке» его самого: те, что касались темных сторон деятельности «Консорциум-Кредита» — дочерней фирмы, основанной Атамановым ещё в начале девяностых годов. Их Илья Сергеевич особо бережно сложил в отдельный пакет.