Ищите женщину - Екатерина Савина

Конечно, объясняла я спутанно и очень приблизительно, чтобы Васик понял, о чем я говорю, но Васик, кажется, и не пытался понимать мои объяснения. Он упрямо глядел вперед, крепко сжимая в костистых кулаках баранку руля.

Я умышленно оборвала свою речь на полуслове, но Васик этого не заметил. Тогда замолчала и повернулась к окошку.

«Интересно, – подумала я, – почему это мой мозг ситуация, сложившаяся в квартире номер пятьдесят, занимает гораздо больше, чем пропажа невесты Васика? И Васик, кажется, это понял... Ведь – если рассудить здраво, то я в первую очередь должна была кинуться на помощь к Васику, но отчего-то второй день уже подряд вызволяю постоянно скулящего молокососа Юру, которого и видела-то всего два раза в жизни, из немыслимых и диких историй. Ладно, черт возьми... Но мое подсознание почему-то подсказывает мне, что в уходе Нины от Васика нет никакой паранормальной подоплеки... Кажется. Сколько женщин от мужчин уходят по всей стране! И если каждую с экстрасенсом искать, то... никаких экстрасенсов не хватит... Ладно, что это я ерунду какую-то несу... Вот только поговорю с Нонной Павловной и тотчас же поеду с Васиком на его квартиру. И там постараюсь отыскать хоть какую-то информацию о неожиданном уходе Нины. Честное слово! Торжественно обещаю сама себе!»

Я хотела было произнести свое обещания вслух, но Васик внезапно остановил машину напротив – я поглядела сквозь лобовое стекло – низенького домика с двумя кривыми окошками, занавешанными какой-то кружевной дрянью.

– Приехали, – хрипло сказал Васик и прокашлялся, – вот твой домик...

Он прочитал написанное на табличке, прибитой к стене дома, название улицу и номер дома.

– Сходится?

– Сходится, – подтвердила я, – знаешь что, Васик, ты меня подожди, пожалуйста, минут десять... ну, полчаса... Я только поговорю с одной женщиной и немедленно вернусь. И мы поедем к тебе домой и...

Мне опять показалось, что Васик меня не слушает.

– Подождешь? – снова спросила я.

Васик невнимательно кивнул.

Я вышла из машины и почти бегом направилась двухступенчатому покосившемуся крыльцу.

Васик давно покинул салон своего автомобиля – он расхаживал неподалеку от низенького двухступенчатого крыльца, нервно и нетерпеливо переставляя длинные ноги. В голове его творилось нечто невообразимое.

«Долго она там еще будет? – вскипали и лопались, как пузыри в кастрюльке с кашей, полубезумные мысли. – Так и знал, что все-таки придется ехать к этому самому прорицателю... Он, кстати, не так далеко отсюда и живет. За чертой города, но там по шоссе – быстро доеду... Черт возьми, о чем так долго можно разговаривать?»

Он посмотрел на часы, совершенно уверенный в том, что с момента, когда Ольга ушла к Нонне Павловне, прошел целый час.

«Двадцать минут ходит, – определил Васик, – все разговаривает... О чем так долго разговаривать можно?.. Господи, господи... Где же ты Нина? Разве можно убегать от меня, если я тебя люблю? Ведь это уже... все по-настоящему... Мне казалось, что никто не понимает меня так, как она меня понимает. Ни один знакомый не поддержал меня в моем намерении жениться... А Пункер – дружок мой старинный – говорил – любовь, это вовсе не постоянная величина; видел рекламные щиты пива „Солодов“?.. ну, где женская задница и бутылка пива... И слоган – „Только Солодов“. Конечно, приятно посмотреть на деликатнейшую и красивейшую часть женского тела, но если постоянно на эти щиты натыкаешься, то при дальнейшем восприятии эротический момент пропадает и ты видешь одну только жопу... громадную жопу в три обхвата... Жопа, жопа, жопа... по всей Москве размешаны на столбах огромные жопы»...

Тут мысли Васика снова спутались.

«Нет, надо ехать, – подумал он, – мне даже секунды терять нельзя, не говоря уже... Я-то думал, что Ольга мне поможет, а она – базарит с какой-то бабкой. Зачем ей сдались эти студентики? Почему она помогает им, а насчет Нины – и не чешется? Бред какой-то. Называется – лучшая подруга».

Васик снова посмотрел на часы – прошло всего две минуту. Он закурил, но десятая сигарета за полчаса – обжигала гортань и наполняла рот горькой слюной.

– К черту! – вслух проговорил он, сплевывая сигарету вмест с тягучей слюной. – Поеду один! Что там Ольга говорила мне – предупреждала о чем-то... Не велела ездить к шарлатанам. Посмотрим, какой он шарлатан. Вот будет... интересно, если он и в самом деле поможет мне найти мою Нину. Да! Поеду!

Он поджигает новую сигарету и, ни разу не затянувшись, отшвыривает ее в сторону. Потом, твердо ступая, идет к своей машине. Открывает дверцу и в последний раз оборачивается к низенькому домику с двумя подслеповатыми окошками.

Потом садиться в машину и захлопывает дверцу.

Рука его ползет к центру руля, но он почему-то передумывает сигналить.

Заводит мотор, разворачивается и уезжает.

«Посмотрим, посмотрим, посмотрим, – гудит у него в голове яростная мысль. И где-то в глубине сознания возникает робкое сомнение, – может быть, следовало бы немного еще подождать Ольгу?»

Но Васик решительно мотает головой. Через несколько минут он выезжает на пригородную трассу и увеличивает скорость.

Нонна Павловна оказалась почтенной пожилой женщиной лет, примерно, шестидесяти. Вернее, не то, чтобы почтенной, а – величественной. Ее образ в моем сознании удивительно четко сложился с возникшем у меня еще со школьной скамьи образом императрицы Екатерины Второй. Аккуратно уложенная прическа, только выбившиеся над ушами седые пряди разметались на манер старинных буклей; спокойное и постоянно немного удивленное выражение на лице складывало такое впечатление, будто Нонна Павловна, как и полагается истинной императрице, никогда никому не верит на слово, а принимает любую информацию с долей некоторого сомнения.

Впрочем, как выяснилось позже – в течение разговора – последняя моя догадка оказалась неправильной.

Целью своего визита я избрала банальную попытку арендовать сдаваемую Нонной Павловной жилплощадь. Не объяснять же ей в самом деле – зачем, собственно, я к ней приехала. Да я и сама не знала точно – зачем. Мне просто нужна была информация о квартире номер пятьдесят. И причина, и способ, чтобы получить эту информацию – должны были быть как можно проще.

Открыла мне немолодая уже полноватая женщина в старомодном длинном платье, накрест перевязанная серым пуховым платком – должно быть дочь Нонны Павловны. Кашляя, женщина скрипучим голосом сообщила мне, что страдает гриппом вот уже целую неделю и потому не рекомендует приближаться в своей персоне блиэе, чем на шаг. И только когда я деликатно отступила назад, она осведомилась о цели визита.

Узнав, что мне нужна ее родительница, женщина проводила меня по узкому, заваленному всяким хламом коридору в душную и темную комнату с низким закопченным потолком. В комнате было полутемно, я оглянулась, часто моргая глазами, чтобы они привыкли к сумеркам, и увидела поднимающуюся мне навстречу императрицу Екатерину – такой, какой я представляла себе ее в школе.

– Здравствуйте, – вежливо, но несколько удивленно проговорила Нонна Павловна, – вы ко мне?

– К вам, – ответила я, с трудом удержавшись от галантного книксена. – Нонна Павловна, мне к вам посоветовала обратиться Дарья Семенова... Ваша соседка.

– Ах, Дашенька! – улыбнулась Нонна Павловна. – Как же – мы с ней очень близко знакомы. Приятная девушка, умная, образованная и, извините, нераспутная... что не так уж и часто можно встретить в ваш сумасшедший и развращенный век.

Я тем временем оглядела стол, за которым сидела Нонна Павловна до того, как я вошла в комнату – тяжелая парчовая скатерть, карты, разложенные в пасьянсе и большая книга в темном переплете с пожелтевшими от времени страницами, пестрящими «ятями», «ерями» и прочими атрибутами особенностей дореформной грамматики.

Все это, а в особенности проскользнувшее в последней высказывании Нонны Павловны определение «ваш развращенный век» снова напомнило мне об образе блистательной императрице и у меня в сознании внезапно всплыла индийская теория реинкарнации.

– Садитесь, – предложила Нонна Павловна и сама опустилась на стул, – что же вы стоите?

Я присела в глубокое кресло напротив стола, за которым сидела Нонна Павловна.

«Свеча на столе, – вдруг заметила я, – боже мой, как будто я переместилась в век восемнадцатый. В этом доме что – нет электричества? Впрочем»...

Впрочем, присмотревшись, я увидела, что то, что я принимала за свечу, было всего лишь электрическим светильником в форме свечи.

– Итак, – проговорила Нонна Павловна, поднимая со стола несколько карт, – как поживает Дашенька?

– Даша поживает прекрасно, – ответила я и, понимая, что вопрос Нонны Павловны насчет нашей с ней общей знакомой, подразумевает и вопрос – «зачем я здесь?», продолжала: