Донольцы. Повесть о первых людях каменного века на Дону - Николай Стариков

Раздумывать, что случилось, времени не было. Вождь распорядился подготовиться к необычному способу перемещения, следуя советам беглеца, начать восхождение.

Безропотно, словно жучки-паучки поползли нольцы вереницей в гору, неизвестно куда. Впереди передвигался Димор с группой охранников. Как все мужчины, каждый нес на спине свернутую шкуру с притороченным луком, в руке держал топор. Колчан со стрелами и пика волочились на ремнях по камню. На тропе топорами охранники углубляли выемки в камне, очищали и расширяли трещины, шаг за шагом медленно продвигались вперед, с надеждой, что опасная дорога скоро кончится. С хрипом в груди от напряжения сын вождя первым добрался до уступа, высотой по колено. Здесь каменная тропа исчезла.

За небольшой площадкой впереди начинался тисовый лес, с зарослями папоротника. Димор взобрался на уступ, огляделся, ожидая обнаружить беглого пленника, но вокруг виделась лишь плотная стена деревьев. Поднялись охранники, встали на ноги. Эту радостную весть они по цепи незамедлительно передали вождю. Вскоре первопроходцы обнаружили небольшую поляну в том месте, где заканчивался хребет. Димор остановился, вздохнул полной грудью, огляделся. Перед его взором открылась незабываемая картина. Отсюда, левее хребта, склон горы круто уходил вниз. По нему медленно, опираясь о выступы и расщелины пальцами рук и ног, ползли соплеменники. Казалось, вдоль каменного исполина движется гигантская змея. Между деревьями вдали виднелись косые нити морских волн, невесомые белые облака над ними. Правая сторона хребта пологим откосом опускалась к берегу. Еще правее над кронами деревьев высились белые вершины гор.

Димор оторвал взгляд от далей, глянул под ноги, рядом лежала большая куча увесистых камней. Волосы поднялись дыбом, пронзила мысль: «Перемещаясь по вершине хребта, Хар мог один перебить племя нольцев, совершенно беззащитных на крутом подъеме». Он резко свистнул, так в племени обозначался сигнал опасности, охранники изготовились к отражению нападения. Но тревога оказалась напрасной, хотя и не излишней. У края поляны на дереве сидели две крупные горные рыси, вылизывали друг у друга шерсть. На людей они совершенно не обращали внимания. Под деревом лежал полусъеденный труп подлого Хара.

«Спасибо вам, звери, за доброе дело, но теперь уходите подобру-поздорову».

Рыси будто уловили мысли человека об опасности, спрыгнули на землю, нырнули в папоротник и скрылись из виду.

Близился вечер, когда все племя нольцев собралось на площадке. Солнце висело над горизонтом, его отраженных лучах поверхность моря полыхала ярким пламенем костра. За поляной деревья мерно покачивались на ветру, шелестела листва. Природа дышала миром и спокойствием. Вождь распорядился остановиться на вершине хребта до утра, не жалея топлива, жечь костры вокруг стоянки всю ночь. Ужинали переселенцы жареными корнями папоротника. Охотники сбросили погибшего пленника с хребта на тропу, по которой поднимались соплеменники.

— Гадкий Хар не заслуживает, чтобы его похоронили в земле, — сказал Димор.

Едва раскаленный шар небесного светила исчез за морем, на площадку начал стремительно наползать сплошной мрак. Ночь прошла спокойно, если не считать возни зверей возле трупа темнолицего беглеца да непрерывного мерцания зеленых огоньков из папоротника и с деревьев.

Провожали людей с вершины хребта тихое теплое утро, по горному яркое солнце и семейство рысей. Рядом с кончиком короткого хвоста матери играл толстолапый рысенок. Она сидела возле дерева на большом плоском камне, с напряженным вниманием глядела на переселенцев, казалось, вот-вот бросится на незваных гостей. С ветви дерева наблюдал за ними папа-рысь. Тыльный дозор с пиками наготове пятился, пока звери не скрылись из виду.

Пологий скат хребта с деревьями и кустарником нольцы прошли быстро, задержка произошла лишь недалеко от берега. Там каменный исполин обрывался невысокой стеной. На этот раз препятствие люди преодолели с помощью сухого подгнившего дерева. Его подтянули к краю обрыва, опустили комлем на прибрежную гальку. К середине дня переселенцы с радостью оказались на берегу почти до моря сплошь устланного мелкими камнями. Вождь не разрешил останавливаться на отдых, приказал продолжить путь по мокрому песку вдоль кромки воды, одновременно вести рыбалку стрелами и пиками. Однако удача на этот раз отвернулась от ловцов. Крупной рыбы вблизи берега не оказалось, ночь соплеменники провели на тощий желудок. Лишь к середине следующего дня вновь у берега моря появилась крупная рыба.

Прошло много неприметных дней и ночей, а нольцы шли и шли по берегу. Море начало уходить по левую руку, повернуть, чтобы солнце в полдень грело спину, не давали горы. Наступили жаркие дни и холодные ночи. По пути попадались небольшие горные реки, но на берегу они растекались вширь, люди преодолевали преграды вброд без особых затруднений.

Одним из дней колонна подошла к низкому каменному мысу. Усилился ветер, погнал к берегу гряды волн с белыми барашками на гребнях. Без остановки нольцы поднялись на возвышение и остановились в изумлении. Впереди по широкому каменному ложу мчались бурные воды реки. Накрапывал дождь. Морские волны начали накатываться на мыс, подбираться к ногам. Оставаться на месте становилось опасно. Вождь повел соплеменников вдоль мыса в сторону гор, к невысокой отвесной скале. Подсаживая друг друга, нольцы взобрались наверх и оказались на заваленной крупными камнями площадке. В нескольких шагах впереди возвышалась в три человеческих роста скала с гротом со стороны реки. Довольные, что есть крыша над головой, люди без остановки очистили убежище от камней, мусора, начали располагаться на отдых. Неожиданно в гроте потемнело и сразу, будто разверзлось небо, перед входом повисла непроницаемая стена воды, загремел гром.

Грохот реки и ливня, свист ветра, непрерывные громовые раскаты оглушительным гулом отдавались в укрытии, заглушали людские голоса. Нольцы в страхе начали укрываться шкурами с головой. Лек на коленях стоял у входа, просил гром и молнии утихомириться, не погубить соплеменников.

Появилась еще одна напасть. Неистовый ветер и тяжелые морские волны затормозили течение реки, ливень непрерывно пополнял ее воды. До того чистая вода потемнела, вздыбилась, поднялась выше берегов, помчалась бешеным потоком вдоль мыса к морю, подступилась к гроту, грозясь затопить его вместе с обитателями. Без команды переселенцы выбрались из-под шкур, упали на колени рядом с Леком, поднимали руки вверх, просили реку отступить от убежища.

Вода не отступила, но небесное громыхание постепенно удалилось в горы, по-летнему быстро прекратился дождь, развеялись тучи, притих ветер, выглянуло яркое солнце. Одно не изменилось. Река в нескольких шагах от грота по-прежнему бурно мчалась к морю. Вождь приказал вылавливать в потоках смытые с гор сухостойные деревья, кусты. Селон первым заметил ворон над водой. Причина вскоре прояснилась. Течение несло вдоль берега две козлиные туши. Сцепились животные рогами в брачном поединке, а освободиться друг от друга не смогли.

Радость, однако, вскоре сменилась унынием. Туши животных приближались быстро, находились вроде бы недалеко от берега, но не достать. Каким-либо способом поймать их не стоило и думать. Снова нашелся Юх. Он быстро связал два мотка из тонких сыромятенных шнуров, один конец привязал к своей руке, другой передал Данцу. Когда погибшие «бойцы» поравнялись с гротом, чернокожий пленник бросился в воду. Течение подхватило его и понесло рядом с трупами. Храбрец успел ухватить за ногу одного из животных, шнур натянулся, поволок Данца в воду. Селон бросился на помощь брату, подоспели другие охотники. На звеневшем от натуги шнуре смельчака с трофеем прибило к берегу. Вождь еще раз отметил старания Юха своей обычной наградой.

Последнее время племя питалось исключительно рыбой, добыть мяса не удавалось. Этим днем река преподнесла людям хороший подарок. Козлятина оказалась свежей, вкусной.

Лучи солнца на закате коснулись воды, осветили внутренние стены грота. Соплеменники после вкусного ужина высыпали на небольшой пляж перед входом, любовались алым горизонтом, синим морем, девственным лесом, умытыми горами. Все было необычным, глаз от прекрасного видения трудно оторвать! Не разделяли восторга соплеменников вождь и его сыновья. Вновь возник вопрос, каким образом преодолеть бурную реку и продолжить путь. В раздумьях они встретили ночь. Нольц сидел возле костра, не мигая, глядел на пламя, перебирал в памяти варианты дальнейшего продвижения, но ничего путного в голову не приходило. Куда ни погляди, везде дорога закрыта.

Наступил новый день. С тоской в глазах глядел вождь на противоположный берег реки, на ее быстрые воды. Рядом стояли сыновья, в их взорах печали было не меньше. Подошел Юх, остановился в ожидании, если позовут. Его увидел Данц, подозвал.