Зеркало судьбы - Антон Андреевич Панферов

потенциального соперника. Он не рассчитывал на столь быструю перемену в отношениях с этим молодым человеком, которого всегда считал дерзким, заносчивым и невоспитанным, особенно когда дело касалось его вмешательства в дела семьи Немчиновых.

Разумеется, он не собирался раскрывать карты своей двойной игры. Еще был жив Немчинов старший, и Михаил Борисович опасался, что этот юнец, может поделиться со своим отцом его планами и тот каким-то образом их расстроит. Поэтому он решил как можно сильнее расположить к себе Андрея и дать ему возможность почувствовать себя уверенно и спокойно рядом с собой.

…Настя, тем временем, шла к месту будущей работы, в надежде уже на следующий день приступить к обязанностям. Ей очень хотелось быть полезной хоть в чем-то. Одевшись потеплее, укутав Наташу в байковое одеяло и усадив ее на санки, молодая мама отправилась в детский сад, который располагался в соседнем дворе. Этим снежным ноябрьским утром ярко светило солнце, и настроение Насти так же было солнечным и позитивным.

Территория садика показалась девушке огромной, хотя само здание, состоящее из пары двухэтажных корпусов, было обычным. Настя робко открыла калитку, и они вместе с дочкой оказались внутри детского «государства». Очищенные от снега узенькие тропинки вели в разных направлениях. Вдоль тропинок тянулись резные деревянные заборчики, раскрашенные во все цвета радуги. По-видимому, эти заборчики отгораживали от маленьких сорванцов цветочные клумбы, теперь засыпанные снегом.

Настю удивило огромное количество построек на территории для развлечения детей: это были и беседки, и песочницы, и разные горки и спортивные комплексы-лазалки. Деревянные автомобильчики стояли заснеженные и ждали, когда в них «поедет» шумная ребятня. Одним словом, вся территория была большим детским городом, и было видно, что руководство здесь неравнодушное и заботливое.

Наконец, подойдя к главному зданию, Настя увидела дружно шагающий строй ребятишек, который возглавляла воспитательница, Настина подружка. Дети, одетые в теплые комбинезоны, своей неуверенной походкой походили на маленьких пингвинят или космонавтов, шагающих по Луне. Цепляясь друг за друга, они, покачиваясь и спотыкаясь, топали за воспитательницей в направлении большой веранды.

– Люд, привет! – крикнула Настя, окликнув свою подругу.

– Пойдемте с нами! – отозвалась та и махнула рукой.

Настя вместе с дочуркой присоединилась к группе ребятишек, замкнув шествие.

…Казалось, что у Петра Ивановича Немчинова дела пошли на поправку. Правильно подобранны курс паллиативной химиотерапии, который был применен буквально на следующий день после поступления пациента и проведения ему необходимого обследования, заметно улучшил его состояние. Несмотря на то, что он был очень слаб, положительные сдвиги были налицо: отец Андрея уже мог самостоятельно дышать и передвигаться по палате.

– Здравствуй, пап! – поприветствовал его Немчинов-младший, как только они вместе с Михаилом Борисовичем показались на пороге палаты. – Я вижу, тебе лучше?

– Да, гораздо! – улыбнувшись, ответил тот.

– Значит порядок в старой гвардии! – добавил от себя его компаньон. – Выходит, мы зря переживали, ты еще и нас переживешь.

– Да! Сегодня, пожалуй, первый день, когда я чувствую себя более-менее сносно.

– Тебе нужно обязательно поправиться! У меня без тебя ничего не получается, – вздохнул Андрей. – Я хочу, чтобы ты еще раз мне все объяснил, поверь, на этот раз я буду внимательно все слушать и запоминать. Я понимаю, что мне необходимо освоить навыки управления нашим хозяйством.

Петр Иванович улыбнулся и произнес:

– Хорошо, сынок! Признаться, я и сам не перестаю об этом думать. Через несколько дней, может быть через неделю, мы с тобой разберем самые важные и необходимые документы, которые тебе в первую очередь понадобятся. Что-то я переоформлю на тебя, чтобы ты имел право подписи. Да, тебе нужно принимать дела, тянуть с этим делом нельзя. Никто не знает, сколько мне осталось.

Михаил Борисович все это время стоял молча и внимательно слушал разговор отца с сыном. Он думал о своем: сейчас его главная задача была не навести на себя подозрение. Если все раскроется до того как закончатся дни его компаньона, то ему ничего не светит. Его доля в кампании без контрольного пакета, находящегося в руках Петра Ивановича, не сыграет существенной роли. Именно поэтому он и сохранял молчание, и когда Андрей попросил бумаги, которые захватил из офиса, Михаил Борисович покорно их передал.

– Сынок, оставь их мне, я на днях постараюсь все посмотреть, отберу самое необходимое, а если чего-то не достает, ты мне довезешь. Договорились? – Андрей одобрительно кивнул головой.

Наступило время тихого часа и всех посетителей попросили покинуть палату. Оставшись довольным событиями прошедшего дня, Андрей возвращался домой вдохновленным: внутри него зародилась надежда, что все получится. Даже несмотря на то, что дни Петра Ивановича были сочтены, и молодой человек прекрасно знал об этом, тем не менее, он надеялся, что его отцу хватит времени и он сможет вложить в сына все необходимое, что даст возможность управлять кампанией без посторонней помощи.

…Войдя в дом, Андрей застал жену, играющую с дочкой, она тоже казалась счастливой и безмятежной. Увидев друг друга, они бросились в объятия и принялись делиться впечатлениями о насыщенном дне.

Настя рассказала о беседе с заведующей садика, которая показалась ей очень хорошей и доброй женщиной, и что уже со следующей недели она сможет приступать к своим обязанностям. График работы ей отводился сменный, и они с подружкой будут чередоваться два дня через два.

– Два выходных дня, которые у меня будут, мы сможем проводить вместе, – продолжила Настя.

– Да, наверное, это очень удобно! – согласился Андрей.

Он поделился впечатлениями о поездке к отцу, о его здоровье, о том, что ему стало гораздо лучше. Он не стал посвящать Настю в рабочие моменты, зная, что ей это будет неинтересно, ведь она в этом ничего не смыслит. Так, делясь приятными впечатлениями на протяжении всего вечера, каждый из них все-таки осознавал, что, несмотря на внешнюю идиллию, они были счастливы в одиночку. Супруги очень старались не подавать вида, что интереса к разговорам нет. Лицемерие становилось для них привычным: было удобно создавать видимость идиллии.

…Михаила Борисовича, который так же, как и Андрей, вернулся из поездки домой, даже внешне при всем желании нельзя было назвать удовлетворенным и счастливым. Он был задумчив и озадачен. Войдя в прихожую, он швырнул в сторону портфель, резко скинул с себя верхнюю одежду и, пройдя в рабочий кабинет, захлопнул за собой дверь.

Марина Ивановна, заслышав шум, выбежала из кухни и спросила:

– Дорогой, что случилось?

Михаил Борисович проигнорировал вопрос жены и продолжил молча раздеваться, сидя на кушетке. Супруга, сев рядом, посмотрела на него внимательно.

– У нас начались какие-то проблемы?

– Начались! – ехидно ухмыльнулся Михаил Борисович. – Если хочешь знать, они у нас и не заканчивались. – На вопросительный взгляд супруги, он добавил: – Они будут всегда, пока будет существовать этот поганый род Немчиновых. Никогда не привыкну к тому, что я всегда лишь второй номер.

– Но это