Аверс (СИ) - Розга

Бояринов не показывался до шести, потом, явно направляясь домой вышла Антонина Васильевна. Здесь тоже правила разные, женщину мог отпустить с рабочего места только лично сам Максим. У Алексея все же был какой-никакой нормированный рабочий день, по общему правилу он выдвигался вместе с директором.

Еще через полчаса Бояринов пошел покушаться на Терновского. Зачастил, соскучился, не иначе. На самом деле сгорал от любопытства по поводу Ники. Надеялся вытянуть еще немного информации. Знакомство у мужчин не задалось, они чуть глотки друг другу не перегрызли, но в итоге сошлись и постепенно смогли, несмотря на разницу в характерах, стать друзьями.

— Пойдем разомнемся? — предложил Максим замученному навалившейся рутиной Льву.

В их огромном, современном офисе нашлось место для тренажерного зала. Удобно, ехать никуда не надо, дома заниматься лениво, форму же поддерживать надо. Лев с подросткового возраста занимался классическим английским боксом. Максим чем только не занимался, остановившись на муай-тай. Не один из них не дрался профессионально, в детстве правда участвовали в соревнованиях, как любые другие перспективные бойцы. Планы их семей не подразумевали спортивной карьеры, и он считался развлечением, хобби, полагающимися любому растущему мужчине. Объективно Лев сильнее Максима, он тяжелее на десять-пятнадцать килограммов, причем полностью за счет мышечной массы, выше ростом и руки у него длиннее. Пока они дрались на кулаках по классике, так и оставалось, но стоило Максиму начать махать ногами, ситуация менялась на прямо противоположную. Обоим небесполезно почувствовать себя в чужом виде единоборств.

Своим появлением они не распугали немногочисленных задержавшихся в зале после работы сотрудников, но на них поглядывали. Коллектив постоянно муссировал тему с боями между совладельцами и бизнес-партнерами. Поговаривали, что они так решают спорные вопросы. Вранье. Не дети же они в самом деле? Бизнес делается по-другому, холодно и взвесив все «за» и «против».

В самом дальнем отделении зала с рингом никого, отсюда принято уходить при появлении боссов, в любом случае. Ринг обычно использовала охрана и они плавно перетекли в комнату наблюдения, чтобы попялиться на драку на мониторах через видеокамеры.

По каким правилам будут драться определялось монетой. Вопреки поговорке, Льву везло и в удаче, и в любви. Переоделись, разогрелись, забинтовались, натянули перчатки, никакой защиты, кроме кап, зубы править никто не желал. Драка намечалась несерьезная, вышибать мозги противнику они не собирались, просто размяться, кровь разогнать.

Более подвижный и быстрый Максим тратил преимущество на то, чтобы не использовать знакомые приемы. Классический бокс его сильно ограничивал, отнимая не только возможность бить ногами, но и приложить Льва локтем. Нарушение значило немедленный проигрыш, а проигрывать он ох как не любил. Удар у Льва потяжелее и подлавливал момент мужчина идеально. Привычно уворачиваясь, Максим прописал спарринг-партнеру в торец и отскочил в сторону. Поплясали с минуту по рингу, без всякого результата. Лев задел перчаткой на излете скулу избегающего Максима и чуть позже получил парочку хороших ударов по ребрам. По вполне понятным причинам, Терновский предпочитал сблизиться и бить, не отвлекаясь. Естественно, Максим не настолько глуп, чтобы позволить ему воспользоваться разницей в весе и силе. Оба взмокли. Бояринов едва удержался, чтобы не взрезать Льву по бедру, мозг самостоятельно выстраивал боевые связки, в привычных рамках, потерял полсекунды и схлопотал прямой в челюсть, ослабленный, не в полную силу, тем не менее его отбросило на канаты.

— Ок, ты победил, большой брат, — заржал Максим. — Что такой злой? Неужели вчера тоже не дала?

— Умей проигрывать достойно, — с каменным лицом заявил Лев, но не выдержал и тоже рассмеялся, выдавая отличное настроение, не затертое с утра за сложный рабочий день.

Глава 8. Разговоры

Дни нанизывались на вощеную нить жизни, бусина за бусиной, гладкие и шероховатые, тусклые, треснувшие, следом сверкающие, хрустально-чистые, теплые наощупь словно из дерева, угольно-черные, оставляющие плохо стирающиеся следы на пальцах. Лев никуда не торопился.

В субботу, повез ее по магазинам, как обещал. Они провели в центре города, исключительно с целью покупок целый день, с самого утра. Терновский не позволил ей развести завтрак в квартире, они поели в знаменитом книжном магазине, расположенном в доме Зингера, расположились у окна, откуда открывался отличный вид на собор.

Продавщицы из элитных бутиков, конечно, различались. У них разный цвет волос и глаз, возраст, рост, но сличались они тоже во многом, гораздо большем, чем положено человеческим существам. Одинаковые. Высокие скулы, впалые щеки, чем старше, тем глубже, волосы умело взбиты, блестят и одновременно легко рассыпаются по плечам, длинные, ровные ноги, подтянутые груди и задницы, неестественно пухлые губы, веера ресниц, но в меру, идеально выверенные брови. Оставалось надеяться, что их так подбирали, а не правили уже на месте.

Шаблонные красавицы удостаивали Нику единственным взглядом, после чего она немедленно сходила с дистанции скачек, автоматически дисквалифицирована. Общественному бессознательному лучше знать какая женщина подходит Терновскому, и оно заготовило пару-тройку десятков экземпляров на выбор, чуть разнящихся по комплектации, чтобы угодить (но не слишком) личному вкусу. Ника вовсе не такая простая, как казалась, на самом деле столичная девочка, но к ней словно прилип слой провинциальности, и она тушевалась перед райскими птицами, выкрашенными модой в похожие, сливающиеся друг с другом цвета.

Девицы улыбались Терновскому, привычный к охоте Терновский улыбался Нике и смотрел только на нее. Они накупили платьев, вместе выбирая каждое подолгу, сразу подбирая к ним туфли. Пару самых базовых жутко дорогих сумок. Пальто и более легкий плащ, сапожки. Ника попыталась притормозить еще на платьях, но Лев так на нее посмотрел, что протестные трепыхания мигом завершились. В самом конце долгого дня с перерывами на обед и ужин в разных ресторанах, их пара надолго зависла в парфюмерном магазине. Шло хорошо, пока не осталось два аромата, выбрать из них не получалось. Ника старалась уступить Льву, он не соглашался и взяли оба, сделав кассу продавщице, все равно оставшейся недовольной.

Бросив многочисленные пакеты, свертки и коробки на водителя, поднялись в квартиру первыми. Лев терпел целый день, девочка дефилировала перед ним в разных шмотках, он видел ее полуобнаженной, одергивающей шторку в раздевалке. Он нагляделся и теперь хотел пощупать.

— Поиграем в игру, Ника? — спрашивал ее Лев, доведя послушную девушку за руку до большого и тяжелого стола в гостиной и заваливая прямо на него, едва подсадил на столешницу, подхватив под ягодицы.

— Да, — не интересуясь условиями, соглашалась она.

— Ты будешь готова для меня в любой момент, любом месте и чем бы не занималась, — объяснял Терновский, стягивая с нее колготы и трусики, следом быстро справляясь с пуговицей и замком на ширинке, вытащил презерватив из кармана брюк, надорвал фольгированную упаковку.

Разбуженное либидо интересовалось происходящим, хотя Ника не успевала, влага проступила на самом сокровенном, но недостаточно для качественного скольжения. Лев отчасти вломился внутрь, причиняя боль, девушка выгнулась на темном дереве, в ответ шире раздвигая бедра, чтобы принять все, что он собирается ей дать. Боль заставила ее потечь по-настоящему, увлажняя твердую палку, вонзившуюся в нежную мякоть.

— Да, — застонала она, неизвестно приветствуя ли грубость или по-прежнему подтверждая согласие на игру.

Загнав по самые яички, Лев вдруг перестал рваться вперед, успокоился и начал раздевать девушку более обстоятельно. Нике внезапная остановка не понравилась. Часто дыша, она мирилась, пока занимался пуговичками на блузке, не забыв про те, что на рукавах, снимая ее совсем и занимался крючками на бюстгалтере, ничуть не дрожащими пальцами, без всякого намерения просто сдернуть неподдающуюся вещь вверх и освободить груди. Лев сильно отличался от ее бывшего одноклассника. Не выдержав пытки, девушка попробовала сама сняться с члена, чтобы насадиться обратно. Лев нахмурился и хлестко шлепнул ее по голому бедру, убрав руку с пояса юбки.