Носорог - Антон Витальевич Демченко

Прочитав написанное мною, Фари довольно улыбнулась и закивала. Я протянул малявке ладонь, и мы хлопнули по рукам под басистое «свидетельствую» её соседа. Вот и первый мой самостоятельный приработок. А может быть и не один…

Дождавшийся пока мы закончим с «формальностями», сосед-торговец подошёл ближе.

— Грым, а как вы смотрите на то, чтобы заключить такой же договор со мной? — проговорил он. Я в ответ демонстративно почесал пятернёй затылок и заглянул в соседнюю палатку, куда более просторную, чем навес Фари, и уже заставленную товаром. Сундуки, ларцы, ящики… А на прилавке бисер, крючки для плетения, спицы, нитки… Обернулся к хитрому торгашу, явно решившему примазаться к своей мелкой соседке, и радостно улыбнулся. Торговец побледнел. Чего это он? А, чёрт! Забыл.

Стерев улыбку перекособочившую мою морду так, что она напугала очередного невезучего, я вздохнул и…

— Один грот утром, один — вечером, — черкнув, протянул лист торгашу. Ну а что? Как говорил не помню кто: «пять старушек — уже рубль». А три грота — целый скеллинг!

Мой будущий работодатель хмыкнул и, оскалившись в ответ на мою улыбку, частоколом собственных игольчатых, совершенно не человеческих кусалок, протянул руку.

— Договор. Фари, свидетельствуешь? — обратился он к хафле и та кивнула. Серьёзно так.

— Договор, — я аккуратно хлопнул по протянутой мне ладони своей лапищей.

— Свидетельствую, — звонко объявила девчонка.

— Замечательно, — начал было торгаш, потирая руки, но я его перебил.

— Я — Грым, а ты?

— О, прошу прощения! Совсем забыл! — экспрессивно хлопнув себя рукой по лбу, воскликнул тот. — Саренс Сонс, бийский лемман. То есть, свободный торговец из Бийе, по-здешнему.

— Гр-рузчик Грым… по-здешнему, — отозвался я, и даже не запнулся ни на едином слове. Сонс расхохотался, его смех подхватила Фари… ну и я не удержался. Впрочем, услышав, как задребезжали стёкла в стоящих рядом домах, а в животном ряду завизжали от страха хрюшки, я тут же заткнулся и, глянув на своих побледневших собеседников, развёл руками.

— Особенность строения гортани, осложнённая каким-то магическим воздействием… — удивлённо протянул почти моментально оправившийся Сонс и, окинув меня долгим взглядом, договорил: — не маг… Значит, либо проклятие, либо природное свойство организма.

— Наверное, второе, — пожав плечами, проскрежетал я и, осторожно погладив по голове медленно приходящую в себя от испуга малявку, отступил на шаг. — Пойду я, пожалуй…

— Будем ждать тебя на закате, Грым! — неожиданно встрепенувшись, Фари, несмотря на ещё не сошедшую бледность, всё же постаралась улыбнуться. И я кивнул, едва сдержав ответную улыбку. Зацепила меня эта мелочь хафлингская. Чем только, не пойму…

Почувствовав лёгкий предупреждающий укол головной боли, я тут же постарался отвлечься от «неправильного вопроса» и, сделав в памяти зарубку вернуться к нему… когда-нибудь, переключился на более безопасные мысли. Например, с чего вдруг мои новые знакомые в один момент стали такими вежливыми?

Покрутив воспоминания об этом моменте так и сяк, я, кажется, набрёл на ответ… Умение писать. Пусть коряво, пусть о-очень неторопливо, но в мире, где для горожан даже умение читать не является обязательным, способность излагать мысли на бумаге моментально даёт плюс сто к харизме, как говорила… Фари?! Что за бред? А, дьявол!

Словно только и поджидавшая этого момента, боль ударила в виски, отдала эхом в затылок и тут же сжала голову раскалённым обручем. В глазах помутнело, только что такой болезненно-яркий солнечный свет померк, но боли меньше не стало. Тело повело, заштормило, заплетаясь во вдруг ослабевших ногах, я кое-как добрался до ближайшей стены и, оперевшись на неё спиной, сполз вниз, марая рубаху о вековые наслоения сажи и угольной пыли на кирпичной кладке.

Приступ прошёл так же внезапно, как и накатил. Не прошло и пяти минут, как превратившая меня в нечто бессильно скулящее, боль исчезла, оставив вместо себя понимание необходимости найти хорошего медика. Мага! В конце концов, тут живут орки, хобгоблины, альвы, цверги и прочие неки… с ушками и хвостиками! Тут есть магия, а значит, должны быть и маги-целители. Иначе, грош-цена этому фэнтази!

Тряхнув головой, я огляделся по сторонам и, убедившись, что в «приютившем» меня тупике нет ни единой живой души… или ещё какой погани, я кое-как водрузил себя на ещё подрагивающие ноги и, глубоко вздохнув, поплёлся домой. До очередной встречи с доктором Дорвичем оставалось всего пара часов, а мне ещё следовало к ней подготовиться… да и душ принять не помешает. Как-то укатал меня этот приступ. Аж до холодного пота.

Вот, кстати, кому и задавать вопросы о магах-целителях, как не доктору медицины? Должен же он что-то о них знать? Заодно, можно будет проконсультироваться… нет, не пойдёт. Ушлый доктор даёт консультации только за звонкую монету. Значит, надо исподволь расспросить его обо всех этих проклятиях, врождённых способностях и прочей мистике. А то вот так рассмеюсь однажды на том же базаре, и какой-нибудь отряд боевых бабок на выпасе с копыт слетит. И примут меня добберы инспектора Джейсса под белы… то есть синие рученьки, да на каторгу и наладят… Хреновая перспективка, как по мне.

Сказано — сделано. И во время обычной уже нашей послеобеденной беседы я вывалил-таки свои вопросы на голову рыжеусого сибарита со взглядом убийцы. Начал, правда, из-за угла.

— Способности, говоришь? — задумчиво протянул доктор, потягивая чай с терновым бальзамом, пока я крутил в руках основательную такую трёхпинтовую кружку чёрного эля, принесённую мне Капсом. Добрейшей души человек, между прочим, хотя физиономия — кирпич кирпичом, как и положено правильному дворецкому. Но я-то чувствую! Да и эль, опять же… чёрный. Вкусный. — Фактически, у каждого разумного в той или иной мере, и у очень многих животных, имеются какие-либо способности. Естественный отбор во всей красе, выживают самые приспособленные. А таковыми среди разумных рас оказались лишь имеющие некоторые врождённые магические свойства, позже развившиеся в способности или даже полноценные умения. С животными иначе… нет, бывают, конечно, такие твари, что и архимага попотеть заставят, но чаще всего это либо созданные другими разумными химеры, либо… тупик эволюции. Видишь ли, Грым, зверь не разумен, им движут инстинкты, как присущие, так и приобретённые. А они все сводятся к чему? Оставить сильное потомство. Большое потомство. И способ достижения этой цели прост: нужно быть самым сильным, самым быстрым, самым-самым. Сила природы, её магия, влияющая на развитие всего живого в мире, позволяет достичь этой цели, превращая какого-нибудь обычного