Призраки прошлого - Михаил Александрович Михеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все морпехи (ну да, формально они – морская пехота, хотя до уровня Сэма им расти и расти) родом из южных штатов. Техас, Алабама, Луизиана… При этом, сколь мог судить Лисицын на основе жалких обрывков информации о географии вероятного противника, не земляки. Все сплошь из разных городов. Люди – они не просто люди, а чистокровные, не имеющие даже в отдаленных предках как минимум до восьмого колена кого-то еще. Никаких тебе эльфов… В Америке сейчас найти подобное не так-то просто. Все гетеросексуалы, девчонки вон так глазами и постреливают. Симпатичные, кстати, девчонки, но суть не в этом. Главное, что в помешанной на толерантности Америке не впихнуть к ним ни одного представителя меньшинств – это уже достижение. И появляется вопрос, кто и зачем напрягался. Далее. Никто из ребят излишним образованием не обременен. После школы – и в армию.
Эти, а также кучу более мелких нюансов следовало на досуге обдумать. А еще Лисицыну не нравился один из морпехов. Почему? Да потому что он врал.
Люди врут всегда, чаще всего неосознанно. Это называется «приукрашивают», но с технической точки зрения разницы никакой. А этот врал. Как минимум об образовании – когда Сергей будто бы невзначай перешел на русский язык, этот парень без усилий его понял. Кто другой бы не заметил, но человеку с базовым образованием врача и пусть небольшим и специфическим, но опытом работы в полиции это бросалось в глаза. А еще чуть иная моторика… Впрочем, как раз это ничего не значило. Может, просто этот юнец в учебке был отличником боевой и политической подготовки. Либо, как вариант, долго и упорно занимался каким-нибудь карате. Стоило бы «прокачать» его на предмет дальнейших несоответствий, но – рано. Хотя… На глаза очень кстати подвернулась муха, целеустремленно ползущая в его сторону по стволу. Мух Сергей не любил. Это была не фобия, а элементарная брезгливость. Но пускай думают, что фобия… Или что русский – придурок.
– Джордж, будьте добры, передайте мне газету.
Сказано это было по-русски, и от глаз Сергея не укрылось, как дернулся парень. Едва заметно, но все же. А потом поднял глаза, демонстрируя непонимание на честном-пречестном лице.
– Что, мистер Лисицын?
Пришлось слово в слово повторить уже на его родном языке, и парень беспомощно оглянулся – ничего похожего на газеты или журналы в пределах видимости не наблюдалось. Зато вмешался его сосед. Как его там? Рэй?
– Газеты – вчерашний день, мистер Лисицын, – блеснул жемчужно-белыми зубами морпех. Слова звучали чуть покровительственно. – Возьмите мой айпад.
– Благодарю, – пожал плечами Сергей. В конце концов, он тут вообще кто такой, чтобы спорить? Приняв из рук американца затянутый в красивый, может даже из натуральной кожи, чехол гаджет, он с чувством прихлопнул им муху и, стараясь не обращать внимания на вытянувшееся лицо морпеха, вернул ему основательно растрескавшийся агрегат. – Но, откровенно говоря, зря вы на них перешли. Не очень удобная штука.
Пауза в несколько секунд – и громовой хохот собравшихся. Даже бармен, украдкой наблюдавший за ними и упорно делающий вид, что необычные гости его ну прямо совсем не интересуют, не выдержал и едва заметно улыбнулся. Над незадачливым владельцем шикарной игрушки даже не смеялись – ржали в голос. А особенно девушки. Что, как ни крути, еще больнее. Вот так, посмотрим, справишься ли ты, мальчик, с нервами. Из равновесия тебя вывели, это точно.
Увы, в этот момент его отвлекли. Одна из девушек нетерпеливо потеребила Сергея за рукав и поинтересовалась:
– Мистер Лисицын, а где вы так здорово выучили английский? Мне приходилось общаться с русскими – так у них у всех ужасный акцент.
– В армии, красавица, в армии.
– Да? – собеседница чуть зарделась. Очевидно, делать такие откровенные комплименты в их среде было не принято. – Я и не знала, что у вас настолько хорошо готовят солдат.
– Готовят. Тех, кто хочет чему-нибудь научиться. А учиться приходится всегда – сами знаете, времена пушечного мяса прошли, интеллект же в современной войне…
Он сделал многозначительную паузу. Все поняли. Или сделали вид, что поняли. Распространяться же о том, что служил в элитной дивизии, которая больше времени проводила в рейдах по Африке, чем дома, и где знание нескольких языков необходимость, он не собирался. Но девица не отставала.
– А чему еще вас учили?
– Многому… Например, я до сих пор неплохо помню карту Америки. Вплоть до того, по какой дороге в какой город удобнее всего попасть.
– Зачем? Ведь есть навигаторы…
– А представьте себе: навигационные спутники выведены из строя, интернет умер, а вашу роту по какой-то причине высадили в паре сотен километров от заданной точки. Транспорт добыть не проблема, да и свою «броню», наверное, скинут. Но надо сориентироваться на месте и добраться до точки назначения – задачу-то никто не отменял.
– То есть…
Девушка осеклась, и ее глаза стали вдруг большими и круглыми. Лисицын медленно кивнул:
– Да, девушка, ты правильно поняла. Нас готовили к войне с Америкой, равно как и вас к войне с нами. Только нас готовили лучше.
– Так уж и лучше! – вскинулась она. Нормальная реакция, здоровый патриотизм, инстинктивное отторжение того, что кто-то может быть круче твоей страны. Это, к слову, неплохо, с таким можно не бояться встать в бою спина к спине. Но осадить все же нужно – так, чтобы знала, кто тут старше.
– Вы мне не верите, мадемуазель? Зря. Не прошло и ста лет, как наши предки в последний раз поглумились над западными ценностями. В сорок пятом, на Красной площади, когда топтали немецкие флаги. И немного до того, когда гнали обделавшихся от ужаса пленных по улицам Москвы[3]. Хе-хе, за ними пришлось дорогу отмывать. Вы хотите повторить судьбу тех немцев?
Девчонка замолчала, видимо, пребывая в легком охренении от подобных аналогий, но ее место тут же занял невысокий, лобастый крепыш с наголо выбритой, потемневшей от загара головой.
– Мистер Лисицын, а вы бывали раньше за границей?
– Конечно.
– А разве вас выпускают?
– Ваши сведения устарели лет на пятьдесят, а то и больше, – рассмеялся Сергей. – Бывал в детстве, с родителями, бывал и позже.
О том, что позже – это или на танке, или шагая по улицам чужих городов с автоматом в руках, он промолчал, естественно. Однако парень не унимался:
– Я слышал, русские очень замкнутые, не любят улыбаться, ни с кем не разговаривают…
Боги, из какой же ты дыры вылез, мальчик, подумал Сергей, а вслух произнес:
– Говорю же, сведения у вас устаревшие. Но раньше да, так и было. Потом
