Черта - Ольга Резниченко

Зеленая ракета сорвалась вверх, едко шипя от злости.

Неспешно развернулся. Достал из кармана бублик, закинул себе в рот — и прошелся вдоль крыльца.

Фу, мерзость. До сих пор не выходит из головы картинка вчерашнего.

И как такого подонка еще могут ставить в тренера, инструкторы…. воспитатели??? Как?

Злобно чертыхнувшись себе под нос, тут же выскочила на улицу.

Забралась в беседку, растянула карту на столе — и давай изучать план, как до этого Юрка учил.

Эх, Филатов, Филатов. Если бы только знал, как я по тебе скучаю.

Сукины дети. Просто нервов не хватает.

Нет, не спорю. Девчонки старались изо всех сил…

Но то ли враг был сильнее, то ли, просто, удача… окончательно повернулась к нам задом — буквально за первые два часа в меня четыре раза попали. Из них — уже две "смерти".

…

— Маранцев, дай план.

— Ты же его уже смотрела.

— Дай, мне нужно кое-что уточнить.

— Знаешь же, Капитану только один раз на него можно смотреть.

— Слышишь, с каких пор ты такой правильный стал? — гневно зарычала я. Спешно подошла к столу, и начала перебирать, перекидывать его бумажки в папке.

— Не много ли ты на себя берешь, Киряева? — удивленный, застыл Федор подле меня — но не вмешивается.

— Немного.

Видел Бог. Мы пытались.

Пытались.

Еще три ранения — и меня окончательно списали на "пенсию".

Дождь уже не мучил,

… зато грязь, подорванный настрой, хромой бравый дух и куча прочего дерьма в душе — сыграли, вылились в злой рок.

Всё… Синяя ракета взлетает вверх.

… отчаянно визжу в микрофон, координируя "выживших" — хотя бы успели добежать, прежде чем Красный сигнал исполосует небо.

А коль нет — сразу можно заказывать всем нам гробы и панихиду.

Чертовый бой. Чертовый день. Отстойная жизнь.

Два красных пореза на небе — и команды направляются на ТОС.

— Ну что, бычка. Выкусили? Не долго правили балом? — вдруг послышалось за моей спиной.

Резкий разворот.

… взгляды встретились.

Ну, сука. Это ты зря.

Резкий, жестокий удар… с кулака прямо в нос… — и только красная юшка потекла из носа. Инстинктивно прикрыла лицо руками — да поздно, милочка…

Замерла. Растерянный взгляд, глаза метают молнии по сторонам. Секунды на осознание — и вдруг кинулась на меня в ответ.

А я ждала — перехват удара, проворным движением да руку заломать за спину, жесткий удар по ногам подсечкой — и рухнуло тело бездушно, словно мешок с дерьмом… лицом прямо в грязь.

Дернулась. Дернулась — попытка встать — а я давлю, вдавливаю рожей в землю. Руку заламываю сильнее… до дикой боли, на грани хруста — визжит, пищит, кричит… ревет, отчаявшись, коза.

— Что, сука? Кто тут у нас бычка?

— КИРЯЕВА, МАТЬ ТВОЮ!!!!!!!

… узнала, узнала… голос моего Юрчика…

Невольно дернулась, обернулась — как вдруг резкий удар в грудь… и отлетела назад я — попятилась, нервно махая руками по сторонам — не удержалась, плюхнулась в объятия Филатова.

Спешно обернулась, жадно ища глазами того, кто бил — Командир второй команды…

— ТЫ что, урод? — дернулась, дернулась я вперед на ублюдка, но Юра тут же удержал, не дав ступить и шагу — сжал в объятиях.

— Женя, ты как? — ворковал старый хрыч, выковыривая из грязи эту мразь.

(уже не обращая на меня внимание).

— Света, — вдруг донесся голос моего Дмитрича (нервный шепот на ухо)

— … успокойся.

Прошу,

(еще сильнее давит, прижимает к себе;

вдруг встряхнул приводя меня в чувства) — Ты меня слышишь?

— Слышу, — обижено расслабилась, примирено обвисла в его объятиях. Но глаза…. Все еще пытаются… взглядом прострелить, разорвать ублюдков.

…

Уводят, уводят… героиню, мать вашу,

в дом…

замывать раны.

— Еще раз сцыкнешь на меня — УБЬЮ!!

(зарычала я вслед)

Вдруг отделился, от "раненной" и Дежурного, Командир Второй команды… и спешно пошагал к нам.

Презрительный взгляд… на меня, а затем — на Дмитрича.

— Ну, что? Как будем разруливать ЧП? Диву даюсь, Филатов. Что за звери больные у тебя в взводе.

— А что тут рулить? — вдруг отозвался Федор. Быстрые шаги — и замер подле нас. — Ваша красавица сама ее спровоцировала. Вот и думайте, кто тут виноват.

— Неужто? — ехидно заулыбался старик.

— Да, — гневно прорычала я (нагло вмешиваясь).

— А что тут решать? — вдруг холодно проговорил Юрка. — Либо обоих на ковер…. либо… ничего и не было. Издержки тяжелого боя.

Замялся, замялся Командир. Нервно рассмеялся.

(заледенела ухмылка; тяжелые мысли сдавили эмоции).

Что? Женечку стало жалко? Суку недорезанную.

Урод больной (нервно дернулась на месте — так и хотелось плюнуть в лицо ублюдку)

— Ладно. Если все "за", то никто ничего не видел. Так? — наконец-то изрек Командир.

— Так, — спешно ответил Юра.

— Так, — ядовито ухмыльнулся Федор, и не двузначным взглядом уставился в мои глаза.

(в расчете?)

Ну и вали нахрен…. подонок.

Если думаешь так искупить свое дерьмо — то глубоко ошибаешься.

Наступит день — не я, так другой… отрежет тебе… "крылья".

— Вот и хорошо. По машинам — и домой, — тяжело вздохнул Филатов, крепче обхватил меня за плечи, и как пленную, психованную пленную, потащил в УАЗик.

…

— Света, Света, а я так на тебя надеялся. Верил…. что не подведешь. А ты?

— Юра, если ты меня еще хоть раз оставишь с этими уродами — я тебе лично… нос расквашу.

Едко рассмеялся.

— Киряева, Киряева. Хулиганка ты моя.

Глава Двадцатая

Тяжелый вздох. Устало откинулся на спинку своего кресла и замер. Секунды размышлений — и нервно потер переносицу.

— Ну, Киряева. Рассказывай…. как ты докатилась до такой жизни?

— А что тут рассказывать? — Ехидно заулыбалась я. — Эта уродина получила по заслугам. Вот и всё.

(и снова тяжелый вздох)

— То есть, это… всё, что было, это — нормально? В порядке вещей?