Шпионские рассказы (сборник) - Алексей Котов

Майор Тимохин вдруг поежился и вспомнил мужественное и доброе лицо генерала Кошкина.

«Поговорить бы нужно с женой…» — подумал майор.

До снятия полной секретности с операции «Ловля на болвана», которую провалил Тимохин, оставалось еще семь долгих лет. В управлении ходили слухи, что главному действующему лицу в этой операции было присвоено звание Героя Советского Союза.

«Нет, Олечка мне ничего не скажет, — решил Тимохин. — Не скажет, потому что так надо!..»

Он улыбнулся…

Дождь за окном усилился и превратился в ливень.

Хитрюга Джеймс

…На столе генерала ФСБ Николая Александровича Кошкина лежали два десятка иностранных газет с броскими заголовками. Генерал стоял у окна, курил трубку и рассматривал горизонт.

— Можешь посмотреть газеты, Джеймс, — сказал Николай Александрович.

Джеймс Либби усмехнулся и взял «Вашингтон Пост».

«Английский суперагент отстрелялся до последнего патрона! — сообщил ему аршинный заголовок. — Герой невидимого фронта преподнес урок мужества русским контрразведчикам!!..»

Другие газеты сообщали примерно тоже самое… Варьировала только высота шрифта заголовков, но не смысл статей, рассказывающих о подвиге истинного «джентльмена плаща и кинжала». Ликование и восхищение газетчиков было всеобщим.

Джеймс откинулся на спинку мягкого кресла и закурил. Взгляд матерого шпиона лениво скользил по газетным строчкам и замирал только на прилагательных «смелый», «дерзкий» или даже «фантастически вызывающий, но прекрасный».

— А стрелял-то ты зачем, Джеймс? — спросил генерал Кошкин.

— Это мое личное дело, Николай Александрович, — Джеймс кивнул на газету. — Завидуете славе, да?..

— Нечему завидовать, Джеймс. Ты Костю Егорова ранил. А зачем?.. Ты же знал, что через пару недель все равно прогуляешься по мосту на польскую территорию. У нас Мишка Сидоренко давно в списке не обмен стоит.

— Бездарность он ваш этот Сидоренко! — твердо сказал Джеймс. — Я уже слышал, как глупо он попался в Амстердаме.

Генерал Кошкин вернулся к столу и сел.

— Так-так… Бездарность, значит? — генеральские пальцы принялись барабанить по столу. — Кстати, Джеймс, ты-то сам куда от нас из гостиничного номера на пятнадцатом этаже сбежать собирался?.. На облака, что ли?

Джеймс отбросил газету и сладко потянулся.

— Секрет фирмы, Николай Александрович.

На столе зазвонил телефон. Генерал снял трубку и что-то выслушав, протянул ее мистеру Либби.

— Тебя, Джеймс…

— О, наш герой?!.. — голос атташе Майкла Сантоса буквально кричал от восхищения. — Как чувствуешь себя в жутких подвалах Лубянки?

— Нормально, Майкл, — Джеймс покосился на генерала Кошкина и добавил. — Пока нормально…

— Тебе говорили про обмен, малыш?

— Да.

— Мы попробуем устроить все побыстрее. Думаю, уже через пять дней в аэропорту Хитроу тебя будет встречать толпа восторженных поклонниц. Корреспонденты разорвут тебя на кусочки, требуя продолжения твоих приключений. Груда орденов из ладошки премьер-министра тебя устроит?..

— А почему не две груды? — хмыкнул Джеймс.

— Только скажи, малыш, будут и две! — расхохотался Майкл.

Он кратко рассказал, как информация о перестрелке и драке Джеймса Либби с русскими контрразведчиками попала в западную печать.

— Правда, пока у нас нет видеоматериалов, — закончил Майкл Сантос. — Но они скоро будут!..

— Значит, постарался корреспондент Эндрю Фиш?.. — сигарета Джеймса пыхнула дымом. — Странно, мы всегда недолюбливали друг друга.

— Информация, Майкл, информация! — Майкл Сантос снова перешел на крик. — Она и есть то райское яблочко, за которое продаст душу любой корреспондент. Ну, отдыхай пока. И не пей слишком много кофе. У тебя должен быть здоровый цвет лица на фото в газетах. До свидания, Джеймс!..

Джеймс Либби положил трубку и посмотрел на генерала Кошкина.

— Теперь я могу идти, Николай Александрович?

Генерал кивнул.

— Иди, Джеймс…

У двери Джеймс оглянулся.

— Кстати, Николай Александрович, вы ведь хорошо меня знаете. Там, в гостинице, я мог запросто отправить на тот свет двух-трех ваших ребят. А этот ваш Мишка Егоров сам полез под выстрел. Но я прострелил ему руку, а не глупую башку.

— Спасибо, Джеймс.

— И вот еще что… — мистер Либби широко улыбнулся. — Я всегда любил игру и огромные ставки!.. А еще немножко славу.

— Не уверен, что немножко, — сказал Кошкин.

Дверь за супершпионом закрылась. Генерал откинулся на спинку кресла и долго смотрел в окно…

— Осторожнее, пожалуйста!.. — у начальника охраны было растерянное, почти жалкое лицо. — Осторожнее, ради бога!..

Он пятился спиной в кабинет генерала Кошкина и чуть не споткнулся о край ковра.

Два рослых охранника ввели в кабинет донельзя избитого Джеймса Либби. Супершпион висел на могучих плечах прапорщиков и тихо стонал.

Генерал Кошкин улыбнулся.

— Кто это его так?

— Да он сам, Николай Александрович!!.. — начальник охраны молитвенно приложил к груди руки. — Честное слово!.. Чуть унитаз своей башкой не разбил. Гридушку кровати погнул!.. А на стене даже вмятина от его физиономии осталась!..

Джеймса усадили в мягкое кресло. Он вскрикнул, и болезненно поморщился.

— Ладно, идите!.. — генерал кивнул охране на дверь.

Оставшись один на один с супершпионом, генерал Кошкин долго и с любопытством рассматривал его разбитое лицо.

— Не слишком ли, Джеймс? — наконец, спросил он.

На физиономии мистера Либби вдруг появилась лукавая усмешка.

— Все нормально, Николай Александрович!.. — Джеймс ожил, сел в кресле поудобнее и закинул ногу за ногу. — Дайте закурить, пожалуйста.

— А свои кончились, что ли? — генерал Кошкин положил на стол пачку сигарет. Его взгляд снова скользнул по лицу супершпиона. — И не стыдно тебе, Джеймс?

— Ой, ладно вам!.. — отмахнулся Джеймс. — В нашей конторе все равно не поверят, что меня отмутузили ваши ребята.

— А газеты?

— Что газеты? — притворно удивился супершпион. — Ну, покричат и стихнут.

— А твоя слава станет еще больше?

Когда пауза затянулась, Джеймс поморщился и сказал:

— Ладно, так и быть!.. Я подкину вам материал по «Янусу» через пару месяцев. В качестве компенсации за моральный ущерб, так сказать. Только не обижайтесь, Николай Александрович. Хорошо?

— А что там у тебя есть по «Янусу», Джеймс?

— Довольно любопытные факты. Но сначала пусть с ними ознакомится мой шеф. Я все-таки не на вас пока работаю.

— Жаль…

— Что жаль? — насторожился Джеймс.

Генерал ничего не сказал и закурил свою трубку.

Там за окном шел дождь…

— Жаль!.. — повторил Кошкин. — Погода, видишь, какая?..

…Лес был старым и густым.

Мокрые ветви кустарника то и дело хлестали супершпиона Джеймса Либби по разгоряченному лицу. Перепрыгивая через заросшую малинником яму, он чуть не подвернул себе ногу.

«А-а-а, черт, этого еще не хватало!» — выругался про себя Джеймс.

Тем не менее, его настроение было удивительно задорным и даже боевым. Следующая мысль, если бы она произнесена вслух, наверняка прозвучала бы как: «Ну, что съели, Николай Александрович, да?!..»

Три часа назад Джеймс Эванс благополучно удрал с места «автоаварии», устроенной по приказу генерала Кошкина.

«Понятно, уважаемый Николай Александрович!.. — Джеймс усмехнулся. — Вы захотели найти объяснения синякам моей физиономии. Как там в «Мастере и Маргарите»? «Стукнулся лицом о ручку двери…» Гениально! Но вы не учли, что я просчитал вас на ход вперед!..»

В кабинете генерала Кошкина Джеймс незаметно украл авторучку и открыл наручники еще в машине. Он отлично понимал, куда и зачем его везут…

«Теперь попробуйте догнать меня, ребята!..»

Джеймс мастерски запутывал следы и два раза перешел через лесной ручей. Но сумасшедший по скорости забег все-таки постепенно отнимал силы.

«Уйду!.. — подумал про себя Джеймс и сжал зубы. — Все равно уйду!.. И обмена не будет!.. Я сам к нашим приду!!..»

Еще через час Джеймс занервничал. Вынырнув из леса, он увидел на шоссе милицейский патруль. Пробка из почти пятидесяти «легковушек» и десятка «фур» говорила о том, что милиция проверяет каждую машину.

Джеймс Лабби снова нырнул в лес…

Передвигаться на карачках по недавно скошенному полю, пусть и в небольшом стожке сена, было неудобно, а, главное, душно. Свежее сено кололо в нос и в прореху на спине в пиджаке.

«Где я пиджак порвал-то?..» — механически думал Джеймс.

Его взгляд скользнул по джинсам… На правой штанине болтался оторванный лоскут, а левая, разорванная вдоль, напоминала флаг обмотавшийся вокруг древка.

«Ладно, потом с одеждой разберемся», — решил Джеймс.