Кризисный центр 'Монстр' - Валентина Ильинична Елисеева

хозяйку, недостачу мяса я вам компенсирую? Поэтому доктор Хэлл упомянул о взятке? Боюсь, трёх мышек будет маловато, чтоб меня отпустили с богом...»

Её мысли оборвал весёлый хрипловатый смешок. Эрл склонился к ней через стол и заговорщицки прошептал:

– У вас очень выразительное личико. До какого способа вашего убийства вы успели додуматься?

– До съедения драконом, – откровенно ответила Элен. Признание, вполне себе подходящее для кабинета психиатра.

– Драконы – далеко не самые опасные существа. Благодарю за честность, рад, что наше общение окончательно вышло на верный путь.

– Верный путь заключается в том, чтобы записать наш диалог, а потом демонстрировать его всем неравнодушным к моей судьбе: «Как я могу выписать из психиатрической больницы девушку, которая боится быть съеденной драконом?! Которая опасается быть выпитой вампиром и страшится попасться на зуб оборотню?!»

– А вы в самом деле этого опасаетесь? – нахмурился и посерьёзнел Эрл.

Вопрос не в бровь, а в глаз. Чисто теоретически можно предполагать, что на свете живут агрессивные особи мистических существ, но лично она с таковыми пока не сталкивалась. Что же касается ксенофобии, то Элен никогда ею не страдала и без колебаний предпочла бы общество воспитанного вампира обществу наглого человека.

– Настолько же, насколько опасаюсь быть сбитой пьяным водителем: я просто знаю, что такое возможно. Теперь знаю, – устав играть в уклончивость, прямо ответила она и в чёрных глазах Эрла увидела одобрение.

– Да, мне доложили о ваших встречах с моими пациентами. Вы пустили василиску под хвост мои трёхлетние труды с Ирвином Кентом: его текущее комфортное самоопределение рассыпалось, как разбитое стекло, и он вернулся к прежним грёзам: стать, как все его сородичи.

Прекрасно, они оба скинули маски: он перестал играть роль заботливого психотерапевта, она отошла от роли нервнобольной дамочки, страдающей из-за женатого парня.

– Ирвин действительно может стать, как все, – в свою очередь нахмурилась Элен. – Выпишите меня, и я создам в лаборатории подходящий по форме и окраске имплант. Прелесть звания молодого учёного в том, что никакие твои эксперименты не кажутся коллегам странными: я могу прямо сказать, что создаю биофизическую модель рога единорога, и меня все похвалят за уникальность исследования.

Улыбка Эрла ширилась и ширилась, излучаемое им обаяние опять начинало коварно влиять на мыслительную деятельность Элен, и она поспешила акцентироваться на главном:

– Вы же сами понимаете, что с моей психикой всё в порядке! Я оплачу пребывание у вас наличными деньгами и очень прошу никому не сообщать об инциденте в баре. Я не буду распространяться о необычности пациентов, что приходят к вам на приём, – ведь после таких рассказов моментально вновь окажусь у вас. Если мы всё прояснили, могу ли я ехать домой? Или мне всё-таки готовиться к драконам?

Эрл откинулся на спинку кресла, положил перед собой стопку листов, похожих на бланки, выдаваемые бухгалтерией университета, и сообщил:

– Людям, пострадавшим от действий представителей Иных Гуманоидных Рас, услуги нашей больницы предоставляются бесплатно. Кроме того, у нас при больнице есть специализированный центр отдыха и оздоровления, помогающий весьма видным людям страны восстановиться в кратчайшие сроки, если нет возможности взять большой отпуск. Можно ваше пребывание у нас оформить, как релакс-отдых в этом центре: соответствующие документы ответят на вопросы всех любопытных, желающих знать, где вы пропадали три последних дня. Можно выписать вас прямо сейчас и доставить вас до дома на нашем транспорте вместе с кошкой. Можно в самом деле направить вас на денёк-другой в центр отдыха: вы это заслужили и, разумеется, пребывание в нём будет за счёт больницы. Всё это несложно устроить...

Повисла многозначительная пауза, нарушенная тяжким вздохом Элен:

– Взамен на что мне предлагаются столь выгодные условия выписки? Мне надо убить президента? Или сжечь на костре верховную ведьму лос-анджелесского ковена?

– Вы уже и про ковен знаете? – усмехнулся Эрл. – Нет, ничего смертоубийственного я не попрошу, всё гораздо обыденней. Видите ли, буквально две недели назад моя помощница-секретарша ушла в декрет, и я без неё как без рук: клиенты путают время приёма; график работы идёт вкривь и вкось с кучей накладок; во время моих отлучек некому меня подменить хотя бы в простейшем деле записи на приём новых клиентов. Я внимательнейшим образом изучил ваши документы и пришёл к выводу, что вы идеально подходите на место моей личной помощницы.

Хм-ммм, существа тут лечатся мистические, а методы работы используются вполне себе человеческие!

– Шантажом балуемся, доктор Хэлл?

– Я бы назвал это компенсацией. Вы ведь так рвётесь её оплатить, – задорно усмехнулись ей. – Заработной платой не обижу, а график работы напишете себе сами: мне важен только конечный результат. Вы сможете составить для себя расписание, которое не будет мешать вашей научной работе в университете и подготовке к защите диссертации.

Под вкрадчивые посулы всяческих благ перед Элен легла на стол бумажка с суммой её будущего ежемесячного заработка. Что сказать: черноокий психотерапевт умел уговаривать! Если бы не особенности приходящего к нему контингента, у Элен не было бы сомнений, что предложение ей сделано блестящее. Она откашлялась и произнесла:

– Секретарской работе несложно обучиться, но с чего вы взяли, что я смогу подменять вас в работе с клиентами? У меня нет психологического образования.

В руках Эрла возникла копия её диплома об окончании университета Владивостока. И почему она не удивлена этим обстоятельством? Доктор Хэлл, похоже, весьма тщательно подготовился к найму помощницы.

Предмет её размышлений произнёс:

– В списке изучавшихся вами предметов психология есть. Вот смотрите, сразу после физики: «общая физика» – четыреста тридцать академических часов, и далее...

– «Общая психология» – десять часов, – прочитала Элен. – Эти часы сложились из четырёх двухчасовых лекций и тестового зачёта – слишком мало для работы психологом!

– Но вы же сдали зачёт, – упорствовал Эрл.

– Он содержал всего дюжину вопросов, и первый из них гласил: «Переведите термин "психология" с древнегреческого языка». Остальные задания были столь же «близки» к проблемам практической науки. Помню самое сложное из них: из нескольких вариантов отметить галочкой те случаи, что имеют отношение к профессиональной деятельности психолога. Там было что-то про тушение лесных пожаров, стрижку газонов, кодекс альпиниста и кризис подросткового возраста. Я отметила все!

Улыбка Эрла достигла яркости сверхновой, и он согласно кивнул:

– Что касается альпинистов, то, на мой взгляд, им всем не помешала бы помощь психолога, причём на постоянной основе. Спасателям-пожарникам – определённо, тоже. А уж если