Кризисный центр 'Монстр' - Валентина Ильинична Елисеева

она еле плелась, устало передвигая лапки, отказалась от ужина и устроилась на своём пуфике, сидя с самым серьёзным выражением мордочки.

Утром в кровати вновь появился лишний обитатель: очередная мышка.

– Тебе никогда не надоест их таскать, да? – тоскливо уточнила Элен и захлопнула опять позабытое вечером окно.

Кошка негодующе зафырчала, вскочила на подоконник, поскребла лапой закрытую раму и истошно замяукала. Порычала на хозяйку и заняла выжидательную позицию у порога двери, намекая на очевидное обстоятельство: уйти из палаты Элен сможет только в компании с ней. В планы самой Элен вовсе не входило тащить кошку на приём к психиатру и давать ему повод усомниться в её полной вменяемости, но оторвать Феньку от вахты у двери не получалось. Даже учуяв аромат кусочков сырой говядины, присланных для неё с кухни по просьбе Маргарет, Фенька осталась сидеть у двери, хоть облизывалась практически непрерывно и выглядела очень несчастной. У Элен дрогнуло сердце, но кошку однозначно следовало оставить в палате, так что пришлось пойти на военную хитрость.

– Ой!!!

Кошачья железная мисочка у стола перевернулась из-за «неосторожного» движения Элен, и все аппетитные мясные обрезки вывалились на пол. Вздыхая, она отправилась в ванную комнату, забренчала там совком и зашуршала доставаемым веником, поглядывая на питомицу в приоткрытую дверь. Фенька навострила ушки и чёрной молнией метнулась к мясному изобилию, пока хозяйка занята и точно никуда не уйдёт.

Элен выскочила из ванной, прошмыгнула в коридор и захлопнула дверь. В палате раздался душераздирающий кошачий вой, и она крикнула в замочную скважину:

– Я скоро вернусь, и пойдём гулять!

Слыша, как Фенька беснуется за дверью, Элен тяжко вздохнула и отправилась на приём.

Глава 7, о мышках и методах приёма на работу

Приёмная перед кабинетом была пуста, как и прежде, в ответ на стук дверь распахнула мускулистая загорелая рука доктора Хэлла. Красавец психотерапевт обаятельно улыбнулся, пропустил Элен в кабинет и насмешливо спросил, указывая на центр своего стола:

– Не подскажете, с чем связан столь экстравагантный презент?

На столе ровным рядком, вытянув хвостики в одну сторону, лежали три мышки...

– О боже, – выдохнула Элен, горестно осмотрела трофеи своей питомицы и ответила на вопрос: – Это знак особого почтения к вашей персоне: мне доставляется по одной мышке, даже как-то обидно стало!

От глубокого, раскатистого мужского смеха её бросило в дрожь, но привычка – великое дело: ноги, хоть и подогнулись, донесли её до стула, а мысли не выветрились из головы, унесённые потоком вожделения.

– Я бы скорее назвал это взяткой, – хмыкнул Эрл, отсмеявшись, и скинул всех мышек в мусорное ведро.

– Взяткой за что? – уточнила Элен, но ей не ответили. Её сверлили задумчивыми чёрными глазами, и под этим взглядом серое вещество в её голове медленно, но верно, превращалось в желе. Дурман влечения накатывал, как океанские волны на калифорнийский берег, к сидящему напротив мужчине тянуло неодолимо, и Элен до боли вцепилась в ручки кресла для посетителей и потрясла головой.

– Простите, – извинился психотерапевт, и эффект от его умопомрачительной внешности вдруг снизился на несколько порядков. В жар всё равно кидало, но полный ступор прошёл, и вернулась способность мыслить. – Вчера в больницу заходил Гидеон – владелец бара «Ведьмин котёл» – хотел увидеть вас, но я запретил эту встречу.

– Почему?

– Опасался, его визит напомнит вам напугавшие вас события того неудачного вечера, когда вы стали пациенткой моей больницы.

– Заподозрили, что встреча с ним сработает, как триггер, и я начну буйствовать? Поверьте, у меня не осталось психологической травмы после... того неудачного вечера, и чем раньше вы меня отпустите домой, тем быстрее владелец бара получит деньги на ремонт. Он приходил договориться о добровольном возмещении ущерба?

– Что вы, Гидеон не намерен выставлять вам счёт! Он приходил исключительно для того, чтобы принести вам свои глубочайшие извинения. Собственно, это вы, а не он, имеете законное право на компенсацию. Вас сильно напугали в его баре, по чужой вине вы пережили серьёзный нервный срыв, и вы вправе жаловаться как на владельца бара, так и на его посетителей.

– Даже так?

– Да.

«Строгие законы у Иных, становится более понятной паника феникса и единорога», – подумала Элен. Подняла взгляд и увидела на лице врача очень серьёзное и очень задумчивое выражение, от которого по спине прошла уже не жаркая, а холодная дрожь. Наверное, ей стоило более изумлённо отреагировать на известие о том, что владелец разгромленного бара намерен извиниться и приплатить ей за «моральный ущерб».

– Размер причинённого вашей психике вреда по совокупности всех обстоятельств оценивается в сто тысяч долларов, – невозмутимо известил Эрл Хэлл. – Бланк претензии можете заполнить прямо в моём кабинете.

Сто тысяч?! Элен ошеломлённо моргнула и покачала головой:

– Нет, это совершено несправедливо. Я не считаю, что «причинённый мне ущерб» стоит такой суммы, и он точно не значительнее ущерба Гидеона. Если владелец бара не имеет ко мне материальных претензий, то я к нему – тем более. Честно говоря, моя совесть будет спокойнее, если я оплачу ремонт.

– Меня, как психотерапевта, столь лёгкий отказ от крупной суммы денег наводит на размышления, – иронично заметил Эрл, и его высокий лоб прорезала недоумённая морщинка.

Что ж, не только ему вводить её в ступор.

– Когда вы меня выпишете?

Молчание, повисшее после вопроса, Элен не понравилось. Вспомнились расхожие фразы про краткость жизни много знающих людей и прописные истины, что лучше всего хранят тайны покойники. Маргарет доложила начальству о беседе Элен с Ирвином или скрыла промах мужчины-единорога? При таких-то штрафных санкциях можно предположить второе. Мальчик-феникс рассказал родителям о своей встрече с человеком или умолчал о ней? Кроме того, впервые пришло в голову, что она наверняка не единственная среди людей, увидевшая больше положенного, – где остальные? Как их вынуждают хранить секрет существования Иных? Держат в статусе сумасшедших в таких вот специальных заведениях, чтобы никто не поверил их рассказам о вампирах и оборотнях? Компенсация в сто тысяч для того и назначается – чтобы оплачивать пребывание проникших в тайну людей в психиатрической больнице? Конечно, это гуманнее, чем скармливать их драконам. Впрочем, неизвестно, что происходит после истощения размера компенсации...

«Надо было заглянуть в отделения на других этажах: люди там или сытые драконы? – нервно усмехнулась Элен. – Три мышки были принесены верной Фенькой для замены меня в драконьем меню? Мол, не забирайте