Кросс по грозовым тучам - Сима Кибальчич

но чаще не пахли вовсе. И только низшее существо с Земли воняло на всю округу. Когда Чага пытался объяснить Ирту, что ему нужно помыться, тот весь пошел волнами от смеха. И даже вылил на него воду для собственной забавы.

— Лучше, когда ты воняешь. Ты же землянин. И так ты заметнее, никто на тебя не налетит и не раздавит. Узнает мою собственность.

Хозяин заботился о нем. Всегда. Пока Тиму Грауву не помогли сбежать.

В тот день Чага снова дополз до пузырьков. Они не изоморфы и всегда не прочь пообщаться. Потрескивали, угадывали каждое движение. То рассыпались у ног, то поднимались радужными фигурками. Чага долго проторчал, размахивая руками, в Нише пузырьков. Здесь было спокойно и безопасно. Хозяин там и нашел.

Чага увидел Ирта не сразу, но, заметив, метнулся в сторону и прижался к влажной стене. Вдруг сделал что-то неправильно, играя в дружбу. Живой круг с лучами из пузырьков сразу распался, и они скатились в шестигранную желтую чашу. Тоже боялись гнева?

— Чага, что ты здесь делаешь? — спросил Ирт.

— Я… я просто гулял.

Хозяин мог сделать больно и без полета к звездам. Отстегать жесткими плетьми ветвей по груди, спине и ногам, не останавливаясь, не давая возможности вздохнуть.

— Почему искры Богов Просторов говорили с тобой?

— Я не знаю, — прошептал Чага. — Я не хотел…

Хозяин приблизился вплотную. Тонкий росток обвил подбородок, заставляя поднять голову. Две крохотные трещинки на массивной голове Ирта расширились и превратились в белоснежные глаза, от взгляда сотрясали волны тревоги и предвкушения.

— Я больше не буду, — выдавил Чага.

— Ты все еще меня удивляешь, жалкий дружочек.

У подбородка кольнуло холодом, и тонкие нежные иглы поползли под кожу, медленно оплетая вены и сухожилия шеи воротником безжалостной боли. Голова начала кружиться, ноги подкашивались, а из глаз потекли слезы. Скоро он взлетит.

Резкий, злой крик ворвался со стороны. Не голос Хозяина и не его собственный. Чагу отшвырнули одним ударом. Он упал, как сломанная кукла, прижимая руками порванную кожу шеи и пытаясь вдохнуть. Не выходило. Паника сдавила горло, легкие рвались от напряжения.

— Убей ты его, наконец!

Резкое требование вернуло слух и возможность дышать.

— Он — мой. Я — Охотник Просторов долгие дни Пояса Тепла. Я сам решаю, кого убивать.

— Ты мой наследник, Ирт! Ты наследник Стен Флаа.

— Я знаю! — рявкнул Хозяин.

Бугры с розовыми прожилками высились перед лицом. Именно они обвивали нижнюю часть туловища Ру Флаа и тягуче колыхались, когда глава рода перемещался по переходам Стен.

— Ты знаешь, но не выполняешь свой долг, — Ру сменил гневный крик на холодный угрожающий шелест. — Пояс Холода рядом, и ты должен вступить на путь истинной трансформации.

— Плевал я на истинную трансформацию! За этим Поясом придет другой. И будет тебе трансформация. Сейчас ты и сам можешь прорасти в кого-нибудь. Возьми Удра. У него пробиваются лепестки, стоит тебе появиться в Нише Пира.

Чага лежал тихо, старался даже не дышать. Будто мертвый. Ру не любил его.

— Мои соки были медленны в последнем Поясе, Ирт. И в этом цикле у меня может не хватить силы на Удру. Ты единственный из Флаа сможешь пройти трансформацию и сохранить силу рода. Разорви пришельца! Прямо сейчас!

Хозяин молчал. Контур его сомкнутых ног и хвоста качнулся в сторону от серого ствола.

— Ладно, отец, как скажешь. Но не сейчас. Я порву его через пару десятков солнечных длин. Сам возьму Удру, если ты хочешь.

Ру промолчал. Послышался странный звук, словно лопнул огромный студенистый пузырь. Чага скосил глаза к шестигранной чаше. Там что-то менялось и шевелилось, но что именно, не понятно с этого ракурса.

— Ты пророс в него, Ирт, — послышался холодный шелест Ру. — Пророс гораздо глубже, чем думаешь сам.

— Гнилой медергом! Чага — просто зверушка, для веселья и сладости на ростках. Я порву его, когда он мне надоест, и пройду твою трансформацию.

Чага почувствовал пинок тяжелой ноги Хозяина, сжался, крепко закрыл глаза, ожидая следующего. Но нет. Хорошо бы о нем забыли, их дела важнее жизни человека. Почему Ру говорил на земном жалком наречии? Странно. Или все это сон? Бывает сложно отделить видения от яви, особенно если Хозяин разбавил кровь.

— Вставай, пришелец, — послышался голос Ру. — Не притворяйся дохлым червем.

Чага осторожно открыл глаза. Глава Стен стоял у прохода один, без Хозяина.

— Да, господин, — прошептал он.

— Вставай. Прогуляешься со мной.

Ледяная ветвь обхватила Чагу, стянула предплечья и туловище и резко дернула вверх, поднимая на ноги. Ствол Ру поплыл к выходу, заставляя двигаться следом, таща на аркане. Ноги держали с трудом, спросить, куда ведут, решимости не хватало, да и гортань разом пересохла. Флюоресцирующая чернота гладких стен, ленивые черепахи света под ногами, косые выступы поворотов с фиолетовыми и лазоревыми прожилками. За дальним начнется широкая галерея Общего Прохода Ниш. Там можно встретить Хозяина, вдруг он захочет вырвать Чагу из тугой, липкой петли Ру?

— Думаешь, мой сын убьет тебя, как обещает, зверушка? — в сухом шелесте звучала холодная брезгливость и тень интереса.

Чага не знал, что ответить, но промолчать нельзя, когда спрашивает Ру Флаа.

— Я… я не знаю, господин.

Раздался скрипучий звук, видимо, смех.

— Я верю тебе зверушка, ты и не можешь знать. И думать страшишься. Хотя когда-то выглядел смельчаком.

Чага старался выкинуть из головы это «когда-то». Оно не имело к нему отношения. Ру говорил о другом. Они остановились, не дойдя до начала галереи. Раздалось потрескивание, как от электрических разрядов, готовящихся ударить всей накопленной силой, и его дернуло прямиком к боковой стене.

Там начинался спуск. Он походил на чей-то продолговатый, закругленный по краям язык. Блеклый свет тянулся из глубины, а поверхность под босыми ногами напоминала теплую чешуйчатую шкуру. Чага никогда не попадал в такие переходы. Ему не положено далеко забредать. Похоже Ру Флаа решил избавиться от игрушки наследника. От этой мысли он почувствовал обиду, горькую, почти до слез. Надеялся, что все не кончится так… А как могло кончиться? Проход, широкий, продолговатый в сечении, тонул в белесой дымке. Кое-где из стен торчали странной формы ветки. Тим мог бы назвать их кронштейнами или манипуляторами — техническими устройствами цивилизации гуманоидных изоморфов. Но он умер. Возможно потому, что называл вещи такими именами.

— Не хочешь ни о чем меня спросить, зверушка?

Петля вокруг тела немного ослабла, а во вкрадчивом голосе Флаа чудилась насмешка.

— Вы меня убьете, господин? — решился Чага.

Скольжение туловища Ру замедлилось.

— Смелый вопрос, Тим Граув… Тебя ведь так зовут на самом деле?

— Я…? Нет, это не