Манарага - Владимир Сорокин

Белая точка растет и становится солидным трехпалубным катамараном. Катер сбавляет ход, подруливает к широкой корме, швартуется. С кейсом в руке я ступаю на шлюзовую платформу, где меня ждет матрос, и поднимаюсь по широкой лестнице, успев прочитать имя судна: Proxima-B. И без блох я знаю, что это название планеты, с которой связаны последние надежды человечества. Едва я ступаю на вторую палубу, как мне в грудь попадает синий ботинок. По палубе, улюлюкая и делая волосатой рукой неприличный жест, на меня несется молодой, кудрявый и совершенно голый толстяк. Второй ботинок попадает ему в голову. Ойкнув, толстяк умудряется свернуть вправо, успев даже пробормотать мне: “Hi!” Успеваю заметить его толстый, короткий обрезанный член и увесистые яйца. Толстяк исчезает за дверью, слышен щелчок замка.

– Сволочь! Мерзавец! – теперь на меня уже несется голая девушка.

Она растрепанно-рыжеволоса, лобок ее выбрит, плечи татуированы, на шее болтается цепочка с магендовидом. Сторонюсь.

Не обращая на меня внимания, девушка подлетает к двери, за которой скрылся жирдяй, и принимается колотить в нее:

– Открой, мерзавец! Открой!

– Милая, успокойся, умоляю! – притворно-умилительно раздается из-за двери.

– Открыва-а-а-ай!

– Умоляю! Умоля-а-аю! А то я буду плакать…

Следующий за мной матрос поднимает с тиковой палубы оба ботинка, проходит мимо девушки и делает мне пригласительный жест рукой:

– Прошу вас.

Иду за ним. Сворачиваем в коридор, дверь распахивается, на пороге – женщина средних лет в махровом белом халате.

– Это кончится когда-нибудь?! – выкрикивает она, и ярко выраженные семитские черты ее лица обостряются.

– Мадам, повар прибыл, – докладывает матрос, пряча за собой руку с ботинками.

– Какой еще повар? А что с Алессандро? Опять болен? Это невыносимо!

– Мадам, это другой повар.

– Какой еще? – она вперивает в меня черные глаза.

– Для book’n’grill.

– Это не ко мне, – раздраженно отводит она взгляд и вдруг кричит, обращаясь к пластиковому потолку. – Я спрашиваю, это кончится когда-нибудь?!

– Пойдемте к мистеру Джозефу, – бормочет матрос.

Я следую за ним. Раздвигаются широкие стеклянные двери, и мы входим в просторную кают-компанию: бежевая кожаная мебель, низкие восточные столы, хаконива. За шахматным столиком сидят двое мужчин, один в капитанской форме, другой в шелковом халате, и яростно режутся в блиц. На диване в мягком коконе полулежит очаровательный мальчик в кипе, с пейсиками и играет в OBOROBO-3 на умной подушке. Матрос, все еще держа за собой ботинки, подходит к играющим:

– Мистер Джозеф, повар прибыл.

– Ни звука, ни вздоха! – бормочет загорелый мужчина с породистым лицом, делая стремительные ходы и неистово стуча по кнопке шахматных часов.

Его чернобородый партнер-капитан не отстает. Они ходят практически мгновенно. Мой дедушка стоматолог сказал бы: как роботы…

Матрос молчит. Мальчик посмотрел на меня и произнес:

– Добрый день.

– День добрый, – ответил я.

Партия покатилась в эндшпиль, Джозеф стал при каждом ходе издавать один и тот же звук, идентифицированный моей блохой как тамильский возглас одобрения. Капитан играл молча.

– И вот так! – взревел Джозеф. – Мат! Уложился! Vittoria finale!

– Fortissimo, – пробормотал мальчик, не отрываясь от игры.

Капитан остановил часы:

– Мда, Джозеф, твоя блоха умнее моей.

– Не всегда! Не всегда! – победоносно рассмеялся породистый и заметил меня. – А, это вы! Здравствуйте.

– День добрый, – я склонил голову.

– Доставили?

– Меня или книгу?

– Вас, вас. Книга давно у нас.

– Прекрасно, спасибо.

Джозеф встал, потянулся:

– У-а-а-х… 12:7. Кэп, все-таки тебе надо подкормить свою блоху.

– Джозеф, я был на материке девять месяцев назад, ты знаешь. А воздушную кровь моя старуха не пьет.

– Закажем тебе новую блоху.

– А кто ставить будет?

– Ну… найдем. Не будь ты занудой, мать твою! Все прекрасно! – Джозеф ударил капитана по темно-синему плечу.

Капитан набивал трубку. Джозеф повернулся ко мне, сунул красивые загорелые руки в карманы халата:

– Значит, как вы знаете, обед запланирован на семь. Если на нашем пьяном корабле ничего не случится, так и будет. Арик проводит вас в каюту.

– А вы приплыли, чтобы жарить на книге? – спросил мальчик.

– Да.

– А зачем?

– Это нужно дедушке, – ответил за меня Джозеф. – Мы должны сегодня сделать сабе приятное.

– А что вы будете жарить? – мальчик смотрел умными глазами.

– Авигдор, это секрет, – снова ответил Джозеф.

Мальчик отвернулся к своей живой подушке.

– Хотите выпить? – Джозеф пошел к низкому и обширному бару.

– Я не пью до работы, спасибо.

– Арик, проводи джентльмена.

Но едва мы повернулись к дверям, как они разошлись и в кают-компанию вошла та дама в махровом халате.

– Джозеф, я не могу так больше! – зазвенел ее голос в бокалах бара. – Рафаэль и Алиса только что…

– Отъебись от меня с Рафаэлем и Алисой, – спокойно перебил ее Джозеф, наливая себе рому из пузатой бутылки. – Отъебись, милая.

– Не отъебе-е-е-ется, – басом проговорил мальчик, и его лицо вдруг озарилось голубоватым светом от заурчавшей подушки.

– Азохен вей… – произнесла дама, бессильно бросая руки вдоль тела.

И пошла к бару:

– Тогда хоть налей мне чего-нибудь, мудило бесценное.

– Наливаю, пизда родная.

Джозеф стал наливать ей кашасу. Выходя из кают-компании, я понял, что буду читать сегодня для оч-ч-ч-ч-чень патриархальной еврейской семьи.

Вечер: солнечный диск наполовину утонул в океане. Во избежание внезапных морских ветров чтение происходило не в открытой грильной печи, а в столовой. Один из трапециевидных иллюминаторов я попросил открыть.

Как и ожидалось, семья собиралась долго, по частям. Сперва стюард стал приносить закуски, потом пришел Джозеф в элегантном бутылочного цвета костюме, затем появилась дама в вечернем платье, ведущая за руку мальчика. Они сели за стол, дама и мальчик прочитали браху. Затем взрослые выпили красного вина, мальчик – морковного сока и стали молча закусывать. Я стоял у жаровни. Через семь минут пришел капитан. Поприветствовав, сел и заказал себе виски со льдом. Прошло еще двадцать три минуты и вошла та самая пара – толстяк и рыжеволосая девушка. Толстяк был в небесно-полосатом костюме и в кипе, красавица – в длинном, узком фиолетовом платье с огромным вырезом на спине. Они были пьяноваты.

– У меня полчаса назад зверски схватило живот, – громко сообщил толстяк, – я чуть не заплакал. Что-то невероятное! Вроде мы прекрасно поланчевали сегодня. Пришлось выпить водки с солью. И – как рукой! Вот что значит древний рецепт. У вас в порядке с животом?

– Абсолютно, – ответил Джозеф.

Дама и капитан молча ели.

– В Средние века, когда болел живот, на него клали руку покойника, – произнес мальчик. – И все сразу проходило.

– Прекрасно! – усмехнулась Алиса. – Надо учесть в нашем бесконечном круизе. У нас же большой холодильник, кэп? Покойник влезет?

– Спокойно, – ответил капитан. – И покойница тоже. И вместе улягутся легко.

– Нет, ну это финиш! – не унимался толстяк, заправляя себе салфетку. – Спазмы дикие, мама, я не припомню таких спазмов, тьфу-тьфу, чтоб это никогда не повторилось.

Он постучал костяшкой толстого пальца по столу.

– Если бы у тебя была новая блоха, а не твоя старая F4, она бы тут же сказала, что это, – произнес мальчик. – И вылечила.

– Обошлись и без насекомых, – Алиса глазами показала стюарду, чтобы ей налили белого вина.

– Авигдор, ты же знаешь, мы с Алисой не очень любим блох, – Рафаэль подмигнул мальчику.

– Думаю, живот схватило из-за недостаточной алкогольной интоксикации, – произнесла Алиса.

Толстяк захохотал. Алиса поцеловала его в висок.

Дама с ненавистью смотрела на них:

– Раф, ты не становишься, а уже стал дебилом.

– Не согласен, мама, – с улыбкой возразил толстяк, наваливая себе на тарелку закуски.

– Эсти, не надо за столом употреблять это слово, – Джозеф чокнулся с ней и с капитаном.

– Бесконечное путешествие – залог всеобщей дебилизации, – подняла свой бокал Алиса. – Выпьем за это?

– Пей сама, пей, – раздраженно покачивала головой дама. – Теперь это будет ваш вечный тост.

– Мама, мама… – улыбался толстяк, хорошо глотнув вина и начав с жадностью поглощать еду. – Ты не представляешь, как мы сегодня с утра скучали по тебе… ммм… мы плакали… даже, когда… ммм… любили друг друга…

Алиса прыснула в бокал.

– Идиоты! – Эсти злобно усмехнулась.

– Ша! – махнул салфеткой Джозеф. – Не забывайте, какой сегодня вечер.