Али-баба и тридцать девять плюс один разбойник - Леонид Резников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не лгун, а несчастный дурак, – всхлипнул Али-баба. – Дурак и простофиля.
– Кто бы сомневался, – усмехнулся Касым. – Ну, долго я еще буду ждать?
– На, смотри! – сдался наконец Али-баба. – Смотри, чтоб твои бесстыжие глаза лопнули, а загребущие руки отсохли.
Он вскочил на ноги и рывком сдернул курпачу с мешка. Глаза у Касыма полезли на лоб.
– Это то, о чем я думаю? – уточнил он, облизнув разом пересохшие губы.
– Если ты имеешь в виду золото, то – да!
– Ах ты, мошенник! – выдохнул Касым, набрав полную грудь воздуха. – Плут, негодяй, проходимец! И ты хотел утаить от меня целый мешок золота? Признавайся, несчастный вор, где ты взял такую прорву золота или, клянусь Аллахом, я немедленно призову сюда стражу!
– Зови! – выпятил грудь Али-баба. – Но тогда тебе ни шиша не достанется, так и знай!
– В таком случае мы должны разделить его по-братски, – потер ладони Касым, в чьих глазах тлели искры жадности.
– Свою долю ты уже получил сполна.
– Э-э, те жалкие несколько монет, которые ты обманом всучил мне?
– С тебя хватит и их!
– Нет, не хватит! Не хватит! – капризно топнул Касым. – Значит так: или мы делим, как положено, или я пошел за стражей.
– А положено – это как? – поинтересовался Али-баба, склонив голову набок.
– Очень просто! У тебя был полный мешок золота, так?
– Предположим, – осторожно согласился Али-баба, догадываясь, к чему клонит Касым.
– А раз так, то, выходит, мне причитается половина.
– Я сказал «предположим», а не «полный мешок».
– Уй-юй, какой же ты стал скупой! С родным братом не желаешь делиться.
– А ты делился со мной? Делился?
– Ты живешь в моем доме, не забывай об этом, оборванец!
– И пашу на тебя и твою распрекрасную женушку как проклятый!
– Пустые разговоры, – отмахнулся Касым, поморщившись. – Значит, так: или я забираю свою половину, – а это как раз то, что осталось в мешке, – или скоро ты познакомишься с дворцовой стражей.
Что было делать несчастному Али-бабе. Он ни минуты не сомневался, что очумевший от жадности Касым без зазрения совести сдаст его страже с золотом и потрохами, лишь бы заполучить несколько звонких монет. К тому же Али-баба давно догадывался, чем может закончиться история с мешком золота, и потому на днях припрятал немного в стойле у лопоухого. Отложенных денег должно было хватить, если расходовать осторожно, где-нибудь на полгода, а потом… Потом он что-нибудь обязательно придумает, ведь руки и голова остались при нем.
– Забирай! – согласился Али-баба.
– Что? – не поверил ушам Касым. – Ты согласен?
– Согласен! Забирай все и оставь меня в покое.
Али-баба пнул ногой мешок. Золото тихонько звякнуло.
– Нет, погоди! Раз ты так быстро согласился, чтобы я забрал все, значит, у тебя еще что-то где-то припрятано.
– Нет у меня больше ничего, – развел руками Али-баба, состряпав унылую физиономию, но про себя подивился смекливости брата. – Просто хорошо зная тебя, я решил, что такое решение будет наилучшим – ты ведь не отвяжешься, пока не высосешь всю кровь.
– Я такой! – согласился Касым с Али-бабой, гордо выпятив пузо. – Никогда не упущу своего.
– Рад за тебя, брат. А теперь забирай мешок с глаз моих долой и проваливай вместе с ним из моего дома. О, наконец-то я опять вздохну свободно! – Али-баба воздел руки к потолку. – Как я устал от блеска проклятого золота!
– Дурак! – хмыкнул Касым, закидывая на плечо мешок. Уже у самой двери он остановился и бросил Али-бабе через плечо. – Был нищим ослом да так им и помрешь.
– Не дождешься! – крикнул вслед брату Али-баба, но дверь за Касымом уже закрылась.
Али-баба устало опустился на скомканную курпачу, сложил руки на коленях и, пристроив на них подбородок, задумчиво уставился в свежевыбеленный чистенький потолок, который еще даже не успели засидеть мухи.
– Да! – Входная дверь, скрипнув, вновь приоткрылась, и в ней возник нос Касыма. – Знаешь, ты так долго говорил, что это твой дом, так что я дарю тебе твою половину – я сегодня очень добрый, – противно захихикал он.
Красный нос исчез из дверного проема.
Дверь вновь захлопнулась.
– Расписку не забудь написать, о добрейший из добрых! – крикнул Али-баба.
Когда счастливая старушка вернулась домой, Али-баба сидел все в той же позе, вдумчиво изучая стену напротив и никак не реагируя на возвращение матери.
– Ты что, оглох? – спросила мать, входя в комнату. – Я тебя зову, зову. Помоги втащить сундук в дом!
– Зачем? – отрешенно спросил Али-баба.
– Как – зачем? Ты что, хочешь, чтобы такой отличный сундук стоял посреди двора? – возмутилась старая женщина. – Да в тебя, верно, вселился джинн!
– Какая теперь разница, где он будет стоять, – бесцветным голосом отозвался Али-баба.
– Что случилось? – В сердце старой женщины зародилась тревога. Холодок сковал ее тело, и узелок с обновками выпал из ее рук. – Али-баба, сынок, не молчи, ты меня пугаешь!
– Я вас уверяю, мама, бояться больше совершенно нечего, – также спокойно ответил Али-баба, переведя взгляд на валявшийся у ног матери узелок.
– Золото?.. – охнула старушка, прикрыв ладонью рот.
– Нет больше золота! – Али-баба вскочил с курпачи и пробежался до окна и обратно. – Ни золота, ни проблем.
– Как… нет? – Бледность разлилась по лицу старушки. – Куда ты его дел, признавайся, негодный?!
– Ну, я-то уж точно ни при чем. – Али-баба резко остановился посреди комнаты, обернувшись к матери. – Это все ваш обожаемый Касым! Пришел, увидел и, как всегда, забрал. Все и сразу.
– Ох, горе мне, горе. – Старушка без сил опустилась на пол.
– Но вы не переживайте, – успокоил мать Али-баба. – Зато у вас теперь целый ворох платьев, в которых вы можете отдыхать в беседке на крыше, непрестанно умащивая себя благовониями.
– О, сынок, прости меня дуру! – кинулась старушка к ногам сына.
– А разве это что-нибудь изменит? – сухо заметил Али-баба. – Вставайте и хватит уже причитать.
– Мы нищие, мы опять нищие! – никак не унималась старушка, раскачиваясь и ломая руки.
– Тоже мне, беда! Не впервой. Зато как легко дышится!
Молодой человек набрал полную грудь воздуха, пропитанного ароматами яблок и трав, расправил плечи и улыбнулся.
– Али-баба, сынок, прошу тебя, сходи опять в пещеру!
– Ну уж дудки, не дождетесь, мама! Чтобы вы опять скупали по полбазара в день?
– Нет. Мне больше ничего не надо! Сходи, а?
– Если вам ничего не надо, так зачем тогда золото? – спросил Али-баба и, не дожидаясь ответа, вышел во двор. Возобновившиеся причитания матери заглушила закрывшаяся входная дверь.
Едва не налетев на стоявший у самого порога огромный расписной сундук, Али-баба тихонько выругался, плюнул на него и, обойдя несуразную деревянную громадину, направился в стойло.